Кобчик (СИ). Страница 19

Как-то не укладывались у меня в голове реалии конца восемнадцатого века, небольшой посёлок при заводе, больше похожий на кустарное производство и школа. Так то, мысль о необходимости воспитания собственных кадров и хотя бы минимальном образовании детей: на уровне уметь писать и считать для начала — давно в голове сидела. А тут, как выяснилось со слов охотно разъяснивших ситуацию помощников — уже несколько лет школа действует. При заводе и только для детей заводских рабочих и мастеровых, организованная всё тем же Илларионом Лугининым. Подробностей не добился, кроме того что школа была на три класса, да и откуда Аксинье с Демьяном их знать. Пересказали лишь то, что было им известно.

А уж не попаданец ли, подобно мне — этот таинственный Илларион Лугинин, только более удачно устроившийся? Вот сегодня и посмотрю, надо идти домой, кстати, раз на обед у нас визит к супруге заводчика, купца и по совместительству — мецената, организовавшего школу и не поскупившегося на госпиталь. Да нет, бред это, нормальный попаданец не стал бы экономить на госпитале, вместо нормальных окон затягивая окна бычьим пузырем. Как я уже заметил: и в заводской конторе нормальное стекло (относительно, конечно, до привычного мне качества не дотягивая) в окнах было, и дома у лекаря, не говоря уж о сверкающих на рассвете окнах строящегося особняка купца…

Уже уходя — вспомнил про необходимость вести строгий учет расходов (про доходы пока и речи нет) и пришлось вернутся, позвав за собой в дом Демьяна, подальше от навостривших уши всех присутствующих. Демьн, уяснив, чего я от него добиваюсь — расплылся в довольной улыбке:

— Всё учтено, барин, с меня и Антон Сергеич отчет требует кажный месяц, вот!

Вытащил из укромного места бумагу, исписанную убористым почерком и протянул мне. Изучать подробно было некогда — уже время поджимало, но по диагонали посмотрел, в очередной раз порадовавшись, что такого ценного кадра, как Демьян — приметил сразу. И мало что приметил, а уже и к себе в команду взял! Придется и обратно до дома бегом добираться, эх, надо часами обзаводиться, надо!

Успел, даже пришлось ждать, пока лекарь соберется. Тот волновался, словно к английской королеве на прием идем, всю недолгую дорогу до частично построенного особняка — изводил меня наставлениями, как держаться и себя вести, чтоб не вызвать неудовольствия дражайшей супруги Иллариона Ивановича. Вот тоже странно, доктор подобно мне — из не особо родовитых, но всё же дворян. И такой мандраж перед неофициальным визитом даже не к самому купцу первой гильдии, а к его жене. Хотя, если принять во внимание тот капитал, которым располагал Лугинин — сие не удивительно. Лекарь ещё упоминал, что несколько лет назад Илларион Иванович занимал место городского главы Тулы, что тоже показательно — абы кого городским главой не изберут.

А уже очутившись внутри, в правом жилом крыле здания — я и сам проникся. Особенно на контрасте со всем доселе виденным — купеческий особняк впечатлял. От златоустовского краеведческого музея, каким я его помнил — было мало знакомого, подозреваю, что с поры постройки здание неоднократно перестраивалось и реставрировалось. Высоченные потолки (куда там сталинкам), лепнина, паркет и главное — здоровые окна. Не удивлюсь, если выяснится, что бюджет стройки сопоставим, если не превышает — стоимость постройки завода…

А вот хозяйка особняка, несмотря на волнение лекаря — встретила нас довольно радушно, сразу же позвав к столу. Может, материнский инстинкт сработал при взгляде на меня лопоухого, или скука роль сыграла, но за обедом, продлившемся часа полтора — пришлось развлекать сухонькую старушку подобием светской беседы. Больше, чем на половину заданных вопросов — приходилось мычать, тщательно подбирая ответы.

Ну вот откуда мне знать, что и как там сейчас в Европе? Хотя по легенде — недавно оттуда приехал с отцом, два года назад. А уж о многочисленных московских знакомых, которыми интересовалась Татьяна Терентьевна — мне вообще было неведомо. Поняв, что от меня толку мало, пожалев сироту, что остался один на чужбине — она переключилась на лекаря, оставив меня покое. Жаловалась на приступы мигрени, а Антон Сергеевич — тут же показал на меня, всячески расхваливая, пообещав что к лету постараемся совместными усилиями создать средство от головных болей.

Пришлось вкратце рассказать о своих планах, впрочем — хозяйке это оказалось не очень интересно и я постарался закруглиться побыстрее. Поинтересовался про школу, на что Татьяна Терентьевна зевнула и сказала, что это начинания мужа, в которые она не вникает. А вот следующий заход, с вопросами про особняк и его строительство — оказался удачным, и разговор оживился.

По мере рассказа хозяйки я охреневал всё больше и больше, ну и вот прояснилось заодно, что это за непонятные конструкции вокруг дома были, начиная от здорового котлована в парке (и ведь руками всё сейчас делают, нет никакой строительной техники), заканчивая каркасом рядом. Как с гордостью поведала Татьяна Терентьевна: вместо ямы будет пруд, с подаваемой с гор по трубам водой, а каркас застеклят под зимнюю отапливаемую оранжерею.

А когда среди подаваемых блюд обнаружил картошку, то вообще пришел в возбуждение, тут же попросив продать немного, если есть. Татьяна Терентьевна поначалу удивилась, потом понимающе улыбнулась:

— Ах вы же откуда-то из Пруссии, херр Герман? Бедный мальчик, несладко вам пришлось, у нас это никто не ест почти, надо у садовника спрашивать. Сидите, херр Фальке, я распоряжусь, возьмете сколько надобно!

Можно сказать, что только из-за одного картофеля — не зря сходили! Ну а я, проявляя неподдельный интерес как к стройке, так и к планируемым саду и оранжерее — получил милостивое приглашение заходить в любое время, чем и собирался воспользоваться не откладывая надолго. И с садовником накоротке пообщаться, и особенно с братьями строителями, не сомневаюсь, что найдем общий язык!

Глава 9

Глава 8.

До субботы с визитами и знакомством со сливками общества отстрелялся. Три почтенных купеческих семьи второй гильдии пришлось почтить личным присутствием по отдельности, а вот с творческой интеллигенцией в лице учителей и заводского начальства среднего звена — получилось совместить, спасибо Отто и Дитриху, одним вечером обошлось. Хотя учителями оказались обычные учетчики, писари и приказчики, знающие грамоту (и это не оговорка, неграмотных среди начальства хватало, тех же десятников заводских и рудничных), которые по очереди совмещали обучение ребятишек со своими основными обязанностями.

Не охваченными пока остались купцы пожиже, третей гильдии, коих на небольшое поселение Златоустовского завода аж полтора десятка семейств было. Как я узнал: для получения статуса купчика третей гильдии требовалось заявить о наличии капитала в пятьсот рублей, да платить однопроцентный сбор от заявленного капитала. Вот этим и пользовались мелкие ремесленники, розничные торговцы и прочие люди с деловой жилкой: принадлежность к третей гильдии хоть и не освобождала от телесных наказаний и воинской повинности, но избавляла от подушной подати и давала другие привилегии, хозяйственные и основные.

С козами этими из церкви познакомился, которые тогда меня в краску вогнали. Обе купеческими дочками оказались, правда из разных семей. Там они в платках были, а вот в приватной обстановке показались во всей красе: блондинкой и брюнеткой, Екатериной и Елизаветой. Нормально с амбициями в купеческой среде — детей называть в честь царственных особ! А у кудрявой черненькой Елизаветы и младший брат Пётр имелся, с увлечением ковырявшийся в носу по причине малолетства, так что правильно я догадался о этимологии имен в этих семьях…