Походная жена генерала дракона (СИ). Страница 12

- Пострадают те, кто попадется мне на пути, — произнес он, и на его лице вдруг пробежал узор чешуи, словно его кожа покрылась защитным слоем змеи. В этот момент у меня возникло ощущение, что он стал чем-то иным, более опасным и непредсказуемым.

Я спряталась за деревом, затаив дыхание, и стала ждать. Воспоминания нахлынули сильнее, чем я ожидала. Мы здесь с Кирианом играли в прятки — я пряталась за деревом, а мой сын искал меня. Казалось, что я снова оказалась в том самом солнечном, беззаботном дне, когда всё было хорошо, когда я могла просто быть счастливой рядом с ним.

- В поместье никого нет, — внезапно раздался голос, и я, словно только этого и ждала, бросилась внутрь. — Ловушек тоже нет!

Я поднялась по ступенькам, видя разграбленный холл. Семейные портреты были свалены кучей, некоторые были сломаны. Да, Валентайн очень расстроился бы, узнав, что с его предками так непочтительно обошлись!

Я пробежала по холлу и закричала:

- Кириан! Это мама! Ты где?

Мой голос эхом отдавался от пустых стен, отзываясь в каждой трещине и каждом заброшенном углу. Я поднялась по лестнице, касаясь рукой перил — знакомое движение, привычное и успокаивающее, словно надежда, что всё еще не потеряно.

— Сынок! Это я! — кричала я, осматривая комнаты, в каждом углу надеясь найти хоть какую-то зацепку.

Но по состоянию комнат было ясно: кто-то уже здесь был до меня. Вещи раскиданы, мебель сдвинута, — словно гость спешил уйти, прихватив с собой все ценное и нужное.

Я снова позвала:

— Кириан!

И направилась к тайной комнате, надеясь, что там он. Фальшпанель, которая скрывала вход, легко отодвинулась от стены. Внутри было пусто, ни души.

— Кириан! Всё в порядке! Мама пришла! — закричала я, бегая по комнатам, проверяя каждое укромное место. Но всё тщетно. Я открывала тайники, спускалась в подвал, осматривала кухню, проверяла каждую щель, и с каждым разом понимала: здесь моего сына здесь нет.

- Милый, — сглотнула я, слезы подступали к глазам, — ты где?! Отзовись!

Я прислушалась к тишине, которая казалась слишком глухой, слишком зловещей. Губы задрожали, сердце билось всё сильнее, все истеричней.

- Кириан!!! - пронзительно закричала я, не в силах совладать с собой. Магическое зеркало было разбито, а осколки валялись на полу.

Я прижала руку ко лбу, словно пытаясь прийти в себя. Надежда сменилась отчаянием. Я звала, металась по комнатам, снова и снова открывая тайные двери. Я обошла библиотеку, которую разграбили так, что не осталось почти ни одной книги. Я открывала кладовки, металась по коридорам.

— Его здесь нет, — услышала я голос Вальтерна, и он словно слился с моими мыслями. — Мы должны уходить.

Но я сама чувствовала, что уходить нельзя? А вдруг я плохо искала? Вдруг я о чем-то забыла?

На смену этим мыслям приходили другие. Страшные.

Неужели его забрали? Или убили? Может, мой сын прячется в лесу, в каком-нибудь укромном месте, и ждет помощи?

— Нам пора возвращаться! — вновь прозвучал голос Вальтерна, и я, цепляясь за последнюю надежду, отметала эту мысль.

- Я останусь здесь! Пока не найду своего ребенка!— закричала я, внутренний голос кричал мне в ухо, что я опоздала, что что-то ужасное уже случилось. Мое сердце катилось в панике по каким-то черным ступеням в самую бездну горя.

Я побежала на конюшни.

Коней уже забрали, а наша вторая карета со сломанной осью, стояла на распорках, без движения. Ни души — ни одного человека, чтобы спросить, что случилось.

- Кириан! — крикнула я в отчаянии, словно это был последний мой порыв, последний крик надежды.

И тут же прорвались горячие, неконтролируемые слезы смертельной обиды на судьбу. Я зарыдала.

— Сынок… — прошептала я, тут же пытаясь себя успокоить, — где ты?

Чувство, что я опоздала, что что-то ужасное уже случилось, разрывали мне сердце на куски. Я не могла это вынести. Не могла пережить.

Глава 24

Каждая секунда — это мучение, каждое мгновение — борьба с безысходностью и страхом.

Я искала сына повсюду, в каждом уголке поместья, в каждом шорохе, в каждом шуме— надеясь, что он вдруг появится, что это всё - просто страшный кошмар, и я вот-вот проснусь.

Но реальность была жестокой. Я осознавала, его нет. Но самое страшное, что я понимала, что он мог уйти навсегда.

Вне себя от отчаяния, я написала угольком на стене в гостинной: “Мама была здесь. Мама рядом. Мама вернется. Напиши мне, если ты был здесь!”.

Сплюнув на почерневшие от уголька пальцы, я растерла слюну и выбросила уголек.

- Тише, — послышался голос генерала, и я прижалась к его груди, словно пытаясь укрыться от всей боли, от всего страха. — Крепись! Я понимаю твое горе.

- Нет, — задыхалась я. Слезы катились по щекам, — Ты не понимаешь… Мой сын — это всё, что у меня есть по-настоящему дорогое! У меня нет никого дороже…

— А как же муж? — спросил генерал, его голос стал настороженным. Словно он этот ответ был для него очень важным.

- Я не хотела бы говорить на эту тему, — с болью и отчаянием отозвалась я.

Сейчас я чувствовала себя так ужасно, что сил пережить даже новость о судьбе ребенка почти не осталось. В голове был туман, всё казалось размытым, будто я тонула в море боли.

- Тише, — снова меня обняли, и я, не сопротивляясь, уткнулась макушкой в его грудь, чувствуя, как тепло и сила исходят от него. Это было единственное, что могло хоть немного утешить — хоть чуть-чуть снизить остроту страдания.

Потом я отстранилась, собравшись с силами, чтобы снова крикнуть:

— Кириан! — надеясь на чудо. — Кириан! Ты где?

Но в ответ — тишина.

- Пора! — голос Вальтерна изменился, стал холодным, безжизненным, словно он уже принял суровую реальность, и я вдруг почувствовала, как мне стало холодно — так холодно, как никогда в жизни не было.

Огромный дракон открыл пасть, и я снова бросила взгляд на окна поместья — туда, где, может быть, есть шанс увидеть Кириана, услышать его крик.

Мне все время чудилось, что вот-вот, прямо сейчас я услышу: “Мама!”. Но нет. Вокруг поместья пели птицы, шелестел ветер, поскрипывая ветками, но никого не было.

— Ну, может быть? — шептала я, надеясь, что вдруг произойдет чудо. — Может быть, он так испугался, что не поверил, что я здесь?

Мое сердце замерло, и в этот момент в груди зазвучала тишина.

Я понимала, что нужно лететь — и одновременно чувствовала, что нужно остаться. С одной стороны, страх врагов, скрывающихся в тени, готовых напасть в любой момент; с другой — желание продолжить поиски. Я разрывалась между двух огней, не зная, что выбрать.

Внутри, словно лампочка, зажглась одна мысль: я не смогу помочь ему, если буду мертвой. И слезы навернулись на глаза, я зашаталась, опьяненная своим горем. А потом сделала шаг в пасть дракона. Ничего, я найду его. Мы будем прилетать сюда столько раз, сколько потребуется. И поиски не остановятся!

Обнимая драконий клык, я не помнила себя от боли, от отчаяния, от безысходности. Я плакала так, как никогда раньше не плакала, и ничто в мире не могло меня утешить.

Внезапно я почувствовала, как нас тряхнуло — будто сильный удар откуда-то снизу.

Я не поняла, что произошло. В следующую секунду всё вокруг закружилось, и я почувствовала, как мы падаем — вниз, без всякого предупреждения. В последнюю секунду я потеряла сознание, все мысли оборвались, и в сердце осталась лишь пустота и страх.

Глава 25

Очнулась я в лесу, лежа на спине, глядя на небо. Обломанные верхушки деревьев, сломанные ветки напомнили мне про падение.

- Ты жив? — спросила я с тревогой, чувствуя, как дрожь пробирается в голос. В голове крутились мысли о том, насколько всё плохо.

- Да, — тихо произнес генерал, его голос сдавлен, он тяжело дышал, пытаясь отдышаться.

- О, боже мой! — я зажмурилась, не веря, что мы еще живы. — Что же делать? Вокруг — лес, и никакого просвета, никакого выхода. А у меня на ноге снова одна туфля! Да что ты будешь делать! Что это за карма? Какая Золушка меня прокляла?