Сердце отваги измеряется численностью. Книга 1 (СИ). Страница 39

— Вот только попробуй! — рявкнул я, перебивая женщину. — Давай, рискни сказать это — и я за себя не отвечаю!

Смелые слова от такого мальца, но обучение Боевым Искусствам сделали меня достаточно сильным, а отличная «кормёжка» при помощи насекомых — выше своего роста. Ещё и взрослое серьёзное поведение, к которому за время моего проживания в деревне привыкли, наверное, все. Подобное добавляло возраста.

Со второго этажа выглянули Ребис и Себб. Никто из них не стремился защищать ни меня, ни мать. От последней им тоже прилетало. Я же… ну-у… мы стали меньше общаться. Куда больше времени я тратил на «более важные дела». Может, и сглупил, но в голове постоянно крутились мысли: «Здесь я временно». Угу, стоит только пробудить Ауру и ещё немного подрасти, как всё — свалю, только пятки сверкать будут.

Ждите меня, бескрайнее море, афридский корабль, изучение более прикладных и полезных наук, новые люди, города, страны… Сила. Вот что я возьму в этом путешествии. А потом, рано или поздно, окажусь на центральном континенте — Вердансе, где располагается столица Саркарна — Карматор, и где, по идее, проживают имперские гранды… и, может быть, всё ещё живая сестра.

Возможно, мои планы подсознательно считывались окружающими, но я не верил в подобное. Причина наверняка на поверхности, и крылась она в том, что я отдалился от других. Разумеется, оставалась работа по дому и на мельнице, общие тренировки с Отье, уроки Милегера… Но и всё.

Ныне, не считая обязательной работы, я куда чаще появлялся в доме Эландов ближе к ночи. И то не всегда.

Кста-а-ати, а где наш «глава семейства»? Садрич, казалось, отсутствовал, но, судя по обстановке всеобщей нервозности, лежит в спальне, пьяный в щи.

На мою отповедь Энни промолчала. Ранее красивая, за последнее время она ощутимо сдала. Отступив на шаг назад, женщина развернулась и покинула дом.

— Мам! — крикнул Себб, наблюдающий с лестницы. — Мам!

— Тихо, — шепнул ему Реб. — Загрейн, поднимайся.

«Стряхнув» десяток мошек, которые незаметно разлетелись по кухне и помещениям — часть направилась за Энни, ибо мало ли? — я пошёл к братьям.

— Всё плохо? — негромко спросил я.

Себб, который ныне нормально общался лишь со мной и Ребисом, пожал плечами. Вид у него был весьма унылым. Старший вздохнул.

— Отец напился, — пробурчал он то, что и так было очевидно. — Работа встала. Тебя не было, пришлось нам и матери самим лезть…

— Зачем? — с толикой возмущения спросил я. — Я бы поработал ночью, как уже не раз делал!

— Кончай, а? — раздражённый парень толкнул меня в плечо. — Какого хера ты всегда сам лезешь? Мы тоже можем!

Потому что я могу избавиться от всех проблем, связанных с мукой в лёгких, а вы нет!

Говорить это, я, конечно же, не стал. И не только потому, что это весьма серьёзный секрет. Я дал Вияльди обещание, что не буду легкомысленно относиться к своей тайне.

«Это со мной тебе повезло, — сказала она тогда. — А кто-то другой может… не понять. Мягко говоря, не понять».

И знахарка была абсолютно права. В Ностое очень сильна позиция религии, и местный божественный заправила Наршгал изволил не одобрять таких, как я.

Ублюдок; надеюсь, боги Саркарна как следует поимели твой зад!

— Ладно, — нехотя согласился я. — Если изредка, то, пожалуй, ничего не будет.

— Вот именно, — важно проговорил Ребис. — А ты что? Опять к Вияльди ходил?

— Травы сушили, сортировали, готовили, — чуть наклонил я голову. — Много возни.

— Везде много, — шмыгнул Себб. — Заг, что будет с папой? И мамой?

Ещё один показатель моей взрослости — принятие моего главенства от остальных в серьёзных ситуациях. Себб мог пытаться провоцировать меня, а ранее и вовсе пробовал пакостить, пусть и по мелочи. Ревновал к Ребу, родителям и друзьям. Завидовал. Но то раньше. Сейчас он начал тянуться, как к старшему, и просить совета.

Можно было отыграться на нём. Подставить, унизить, отвечать куда более колко и остро, применяя свой разум взрослого человека. Но… именно последнее — разум взрослого — и уберегло малолетнего кретина от моей мести. Да и не считал я Себба тем, кто её достоин.

Вместо этого ответил ему вдумчивым поведением и, наверное, мудростью, которая мало кому была доступна. Даже в моём прошлом мире, что говорить об этом?

И оно сыграло свою роль. Пара лет — и я стал негласным лидером нашей дворовой команды. Голосом разума и авторитета, кого не стеснялись спрашивать или делиться своими мыслями. Я рассказывал о многих вещах, помогал в какой-то ерунде и прочих делах.

Чего уж, доходило до смешного. Вета, когда у неё начались месячные, прибежала спрашивать о них не к матери, отцу или брату, а ко мне! Я тогда отвёл её к Вияльди, по пути объяснив, что это нормальное явление, ну и несколько основных моментов, о которых, как мужик, который дожил до пенсии в своём прошлом мире, просто не мог не знать.

Вот и сейчас я абсолютно не удивился, когда столь серьёзный вопрос Себб задал не Ребису, а мне. И даже готов закрыть глаза на дурацкое сокращение имени.

— Ничего хорошего, — уселся я прямо на покатую ступеньку. Надо бы заменить, но… кому?

— Эй, не неси чушь! — возмутился Ребис.

В комнате снизу кто-то отчётливо ударил кулаком по стене и пьяно заорал. Слов не разобрать, лишь отдельные звуки, но смысл был очевиден: недовольство шумом.

— Идём в комнату, — шепнул я, не желая бессмысленных разборок.

Комната братьев была немного шире моей, всё-таки дом достаточно большой. Однако отличали её запущенность и грязь. Энни уже с полгода не слишком активно следила за порядком, куда больше времени уделяя себе и Садричу. А ребята… одиннадцать и девять лет! Они и так весьма самостоятельны для своего возраста. Это, кстати, логично… растут ведь в таких условиях, что быть «сыночкой-корзиночкой» крайне сложно, а вот ответственность и работа ложится на плечи весьма рано.

Кхм, в общем, свою чердачную комнату я чищу и убираю сам, строго раз в неделю. К тому же активно помогаю мошками — «живность» внутри дома сдаёт позиции и скоро окончательно будет побеждена! — у них же, если не убирается Энни, не убирается никто.

— Взрослые, Себб, — усевшись на кровать, серьёзно посмотрел я на мелкого, — это такие же дети, только больши́е. Думаешь, они получили откровение свыше, как только перешли рубеж в двенадцать, шестнадцать или двадцать лет? Нет.

— О чём ты? — вперёд выступил хмурый Реб.

— О том, что взрослые зачастую сами не знают, что делать. И ваши родители… запутались. Дядя не может прекратить работать, потому что иначе придётся голодать или как минимум жёстко затянуть пояса. Он мельник, понимаете? — оглядел я детей. — Это почётно. Чуть хуже кузнеца и старосты, но выше охотника или даже лекаря. И уходить с этой работы он не желает. Но кому тогда её выполнять? Нам? Чтобы точно так же, спустя пять-десять лет, кашлять и умирать? Дядя не может этого допустить, поэтому стискивает зубы и продолжает.

На самом деле я не был уверен, что организм кого-то другого среагирует так же, как у Садрича. Может, протянет дольше? Всё-таки каждый человек уникален и индивидуален. Да и сам мельник может продолжать работать отнюдь не из-за любви к близким.

Однако это всё частности и усложнения. Братья Эланды не хотят слушать такое, они хотят простоты, того, что даст им понимание. Хоть какое-то. И я, единственный по-настоящему взрослый, должен им его предоставить.

— Отцу становится хуже, — Ребис, как более старший, уловил мою мысль. — Поэтому пьёт.

— Ага, — протянул я. — И бьёт тётю. И вас, если попадётесь под руку. Просто потому, что когда пьяный, то уже не контролирует себя.

— Но если от выпивки он чувствует облегчение…

— Не чувствует, Реб. Это самообман. Вияльди мне всё рассказала, — а вот здесь я соврал. Никто мне ничего не рассказывал, сам всё понимал. — Тут… надо бы взять передышку. Какое-то время отдохнуть, перестать глотать пыль, заняться иными делами. Мука́ — это не песок, она менее… вредная, — подбирал я аналоги. — Но дядя ведь не может взять и бросить своё дело.