В Тридевятое царство попаданкам вход запрещен! (СИ). Страница 28

А выйди я замуж за Олега? Чтобы я увидела? Да ничего нового! Просто еще обязанностей бы добавила себе и радовалась при этом, какая я молодец и как счастлива мужика обслуживать, которому я не особо и нужна. Променял же он с легкостью меня на другую.

— Тебе, дева, надо мужа найти, с ним этот вопрос решать, а без этого тебе никто помочь не сможет. Коли не люб, так расстанетесь, клятвы вернув. Ты уйдешь и его забудешь. Если и ты ему не по сердцу, так ничего и не будет больше, — объяснял мне Горыныч, пока я мыла посуду после ужина.

— А если по сердцу? — уточнила на всякий случай. В остальном новый план меня устраивал, и казался в чем-то даже проще, делов-то, найти своего мужа.

— Тогда он умрет с тоски без тебя.

Да что ж такое! С раздражением шлепнула тряпкой по лохани с мыльной водой и пена полетела во все стороны. Глаза тут же защипало, от пены, не иначе. Вот зачем на меня эту ответственность перекладывать за чужие чувства? Они мне нужны? Нет! Я пыталась как-то их вызвать, завоевать симпатию? Нет! Но если Лесь умрет, то кто будет в этом виноват? Правильно, я. И что мне делать, когда я знаю о том, что могу обречь человека, тьфу, лешака, на гибель, отвергнув его?

То, что я уже один раз это сделала, не считается, тогда-то я не знала! Да, от ответственности это не освобождает, но я тоже теперь ее несу, вон, татуха опять барагозит. Шлепнула теперь тряпкой ее. Я и так в раздрае чувств, еще она под горячую руку лезет!

— Ладно, — сказала я, приняв решение. — И где мне искать моего мужа?

— Там же, где потеряла, — ответил Горыныч. Он отобрал у меня тряпку и вручил полотенце, чтобы я обтирала ополоснутую посуду, которую он расставлял по местам.

— Это где, на тропинке, где костер на Купалу жгли?

Змей подумал, зависнув на секунду с деревянным черпаком в руках.

— Э-э, нет, думаю, что начать лучше с его дома.

— Но я была там, Леся не было, а его мать сказала, что не знает, где сын.

— Она же кикимора, соврала. Скорее всего, проверить тебя хотела, — невозмутимо сообщил мой трехголовый похититель. Вот не зря говорят, что одна голова хорошо, а три вообще красота. Я же подозревала, что мутит свекровушка, но повелась на ее посулы. А Змеюшка все по местам расставил, прямо таки глаза мне раскрыл.

— То есть мне обратно вернуться надо? Но как?

— Просто поверни назад.

— Назад? — подумала и кивнула своим мыслям. — Отвезете меня обратно в то селение, где Марья? Или хотя бы дорогу подскажете? Только без обману, а то времени у меня судя по всему и правда мало, а я еще наобещала всем тут… — шлепнула тату полотенцем и пожаловалась. — Жжется, гадина.

— Давай сюда.

Змей своей лапищей тату обхаватил и из нее жар как-будто потек куда-то. Отпустил, смотрю — поблекла красвица. Хорошо, а то зелье я выпила, а где камушек волшебный — понятия не имею, Змей меня сюда без вещей принес.

— Не знаю даже, не хочу тебя отпускать, ты забавная и интересная, — ответил между тем хозяин.

— Но я же погибну, — возразила. — Вы сами сказали, что тату меня сожжет.

— Со мной нет, я огонь и жар из нее вытянуть могу. Оставайся, и мне не так скучно и тебе ничего не грозит, — предложил Змей.

— Горыныч, вы хороший. Нет, вы вообще самый классный из тех, кого я тут встретила. Но мне надо Леся найти, а то он тоже погибнуть может. Ведь может же, да? — заглянула я в глаза самого доброго чудовища на свете.

Я надеялась, что Змей скажет, что нет, что кикимора все решит и вообще этот мир сказочный и в нем есть чудо-средство, о котором местные наверняка знают. Но по глазам я и сама увидела ответ.

И Змей только покачал головой.

— Значит, мне надо вернуться, — твердо сказала я.

Глава 28. Рацпредложения

Утром Змей Горыныч (ну разве он не прелесть) накормил меня завтраком и выразил готовность вернуть к селению, где были заперты искусницы. Совесть и думы о судьбе девушек мучили меня всю ночь, и я все-таки начала тяжелый для себя разговор. Тяжелый, потому что несмотря на свободу, ощущала себя одной из них, тех, кто изо дня в день делает когда-то любимую, но опостылевшую работу.

— Я хотела поговорить об искусницах, — начала я.

Змей развернул ко мне среднюю голову:

— Говори, — сказал он.

— Мне кажется, вы зря их взаперти держите. С ними обращаются плохо и кормить забывают! — наябедничала я.

Змей только надбровные дуги приподнял, мол, неужели?

— Не может душа творческого человека в клетке жить! — привела я другой аргумент.

— Отчего же? Их работы по-прежнему чудесны и восхитительны, один волшебный гобелен со мной чего стоит, я специально его там оставил, оценила размах задумки?

— Оценила. Но скажите мне, чья это была идея сделать такой гобелен?

— Моя, — ко мне развернулась еще одна голова.

— Вот! — подняла я указательный палец, — ваша! А скажите-ка мне, от искусниц за то время, пока они в том селении, хоть одна идея поступила? Придумали они что-то новое? Изделия, узор, способ решения задачи?

— Какой задачи? Зачем им что-то решать? Они живут на всем готовом в тепле и сытости, за них все уже придано. Что в этом плохого? Им не надо думать о завтрашнем дне, о том, что они будут есть и чем кормить семью, никто не посмеет их обидеть и принудить к чему-то, помимо работы. У них есть все необходимое. Да и вообще, все они сами согласились пойти в услужение.

— Если сами согласились, зачем вы их зачаровали?

В доводах Змея была своя логика, что-то похожее мне и Марья, кажется, говорила, но согласится я все равно не могла.

— Чтоб не тосковали по дому и ссор не затевали. Бабских истерик мне даром не надо.

Хм, интересный аргумент, как-то о сложностях управления женским коллективом я не подумала.

— И все равно это неправильно, нельзя людей собственной воли лишать.

Змей полностью развернулся ко мне.

— И что ты предлагаешь? Распустить их по домам? Так ты бы родню их видела, поняла бы, что им у меня гораздо лучше. Там такие кровопийцы, что Тридцать Третьему до них далеко!

Тридцать Третье это у нас кто? А, Румыния-Трансильвания. Кхм, ну да, судя по “матушке” и сестренке Марьи, у которых так жиром щечки затекли, что и глаз не видать, пить кровушку у близких они умеют, любят, практикуют.

— Ну и не распускайте всех, раз так. Но предложите самим выбрать — уйти или остаться. Они же у вас, как стадо овец, и толку с них столько же — шерсть да мясо. Зачем вы их потенциал губите? С тоской по дому они и сами справятся, если выберут остаться, а скандалисток всегда рублем наказать можно.

— То есть ты мне им еще и платить предлагаешь? Мало того, что я их кормлю-содержу, охрану, заказы ищу, так еще и золотом их осыпать?

— Зачем осыпать? Просто достойно платить за их труд! Или вы будете утверждать, что то, что они делают, себя не окупает?

— Нет, — ехидно усмехнулся змей, щурясь на меня тремя парами глаз.

Так, стоп! Я резко выдохнула воздух, что набрала в легкие, чтоб продолжить спор. То есть Змей искусниц не крадет, а по своему заботиться? И этот его бизнес-проект не особо успешен? Ну что же, Павлина Николаевна, не зря ты при Милке администратором была, давай-ка будем считать.

— Знаете, я могла бы задержаться тут на денек, на два… У вас ведь есть книгу учета доходов и расходов? Можно прикинуть, где сократить затраты, а где поработать над повышением производительности. В конце концов, все технологические процессы я знаю… И Марью бы еще сюда, втроем мы бы обязательно что-нибудь придумали… — пошла на попятный я.

Змей фыркнул так, что у него из ноздрей дым повалил, и вышел, оставив меня одну. “Ну и ладно, скучать не буду”, — решила я и взялась за веник. А то ишь, надымил!

Примерно через час в пещеру вошел Змей, Марья с ужом, волк и моя Снежность. Кошке я радовалась больше всех, волку тоже ласки перепало, Марье же с ужом я просто кивнула.

— Павлина, моя уважаемая гостья, собрала нас тут, чтобы обсудить положение искусниц, — торжественно сообщил змей, когда мы все, включая обернувшегося лешего и Маркизу, расселись за большим круглым столом в одном из гротов.