Товарищ "Чума" 9 (СИ). Страница 33

Но мои слова утонули в новом оглушительном «взрыве», раздавшемся позади нас. Земля вздыбилась, и стволы древних деревьев затрещали, переламываясь как тонкие спички. Я оглянулся — и холодная дрожь пробежала по спине: Михаил пробивался сквозь «границы миров», разделяющих чудесную тропинку и реальный мир.

Его размытая и слепящая глаза фигура мерцала между деревьями, словно призрак, а его металлические крылья резали пространство, как раскаленные лезвия. Перед ним воздух горел и трескался, образуя мерцающие пространственные разломы.

— Он идет по нашему следу! — завопил Черномор, впиваясь мне в плечи. — Беги, командир, Ящер тебя задери! БЕГИ!!!

Я уже не чувствовал ног. Только бег. Только этот проклятый лес, который вдруг стал казаться бесконечным. Уже и магия не помогала — похоже, что моя физическая составляющая достигла своего предела. Откуда в этом коротышке столько веса? Кость тяжелая, великанская, что ли? Начали меня посещать откровенно дурацкие мысли. Батюшка, по ощущениям, и того меньше весил…

Неожиданно я ощутил, что Черномор как-то подозрительно замер, словно окаменел. Только его всё удлиняющаяся борода, которую он старательно наматывал вокруг себя, продолжала цепляться за ветки. И тут коротышка вздрогнул всем телом, а от него отошла настолько мощная энергетическая волна какого-то убойного заклинания, что едва не сбился с хода, пытаясь посмотреть назад.

— Не оглядывайся! — заверещал карлик, словно его режут. — Беги, командир, иначе нам всем хана!

Прибавить я уже был не в состоянии — карлик для меня уже весил, похоже, целую тонну. А потом позади рвануло так, что ударной волной меня сбило с ног и по воздуху понесло вдоль тропы, как и батюшку с Глорией, и деда Маркея. Весь мир начал для меня вращаться в калейдоскопе веток, земли и клубов дыма.

Мы рухнули в густые заросли, проламываясь сквозь кусты, словно пушечные ядра. Глория, зарычав, вцепилась когтями в ближайший древесный ствол, тормозя полёт, а священник, кувыркаясь, приземлился в какой-то колючий куст с приглушённым стоном. Меня же протащило ещё метров десять, пока я наконец не врезался во что-то твёрдое — похоже, в поваленный дуб.

— Осторожнее, командир! — донесся откуда-то скорбный голос Черномора, но он звучал глухо, будто карлик кричал из-под земли. — Ты меня придавил…

Я попытался встать, но тело не слушалось. В глазах плясали чёрные пятна, а в ушах стоял звон, перекрывающий все остальные звуки.

— Что, чёрт возьми, это было⁈ — Я закашлялся, выплёвывая комок земли и нашел в себе силы перевернуться, освобождая придавленного карлика.

— Вы живы, Месер? — Первой рядом со мной появилась Глория, ухватив меня за плечо.

— А не плохо так бумкнуло, а⁈ — Перестав копошиться, Черномор сумел подняться на ноги. — Будет ему салом по сусалам, как дед Маркей говорит… Так что ль, старик?

— Воистину так… — ответил старик, кое как сумев отдышаться. — С малолетства так не бегал!

Оглядевшись, я понял, что тропа лешего за нами исчезла, и мы вновь выпали в реальный мир. Вместо чудесной дорожки клубился мерцающий туман. Воздух оказался настолько сильно насыщен магическим перегаром, что он натурально жёг кожу, как мороз, и искрился при каждом нашем движении. Дышать тоже было тяжело. Но всё это нас не пугало — ангельская погоня за нашими тушками где-то потерялась.

Туман магического перегара клубился густыми волнами, скрывая лес за плотной пеленой. Деревья вокруг тоже выглядели неестественно — стволы черные, будто обугленные, но листья на них странно шевелились, словно живые. От земли струился слабый, фосфоресцирующий свет.

Черномор отряхнулся, но его борода была изрядно перепачкана грязью, забита сухими листьями, травой и иным мусором.

— Проклятый пернатый! — проворчал он, потирая ноющую поясницу.

— Чем это ты его? — поинтересовался я, указав на туман.

— Да было у меня в запасе одна волшба от родственничков — инеистых великанов. Но у меня на неё никогда не хватало магии… А тут такая оказия! Потом покажу, как эта хрень великанская работает!

Я кивнул и подошел к отцу Евлампию, молча сидевшему на голой земле у расцепленного дерева. Его руки дрожали. В ладонях он сжимал остатки креста, словно пытаясь найти в них утешение.

— Батюшка?.. — Я мягко дотронулся до его плеча.

Отец Евлампий вздрогнул.

— Он… он был настоящий… — прошептал священник. — Архангел Михаил. Сам… Как мне теперь жить с этим грузом?

— Перестать трястись и почувствовать себя настоящим мужиком! — пафосно заявил коротышка, наматывая свою всё еще длинную бороду вокруг пояса.

И самое интересное, что в этот момент я был с ним согласен, хоть и понимал всю трагичность сложившейся ситуации для отца Евлампия. Теперь он изгой — свой, среди чужих, чужой среди своих…

[1] В скандинавской мифологии инеистые великаны (хримтурсы), или ётуны, — это раса древних существ, живших еще до появления асов. Они являются потомками великана Имира, первого живого существа, созданного из льда и огня.

Глава 16

Мы потратили немного времени, чтобы отдышаться, привести себя в порядок и залечить полученные раны. Силы у нас теперь хватало с лихвой, даже с учетом последней волшбы Черномора, на которую он потратил просто неприличное количество энергии.

Ушибы, вывихи, царапины, переломы (дед Маркей, всё-таки, умудрился сломать руку в запястье — старые кости, они такие хрупкие) — всё удалось поправить с помощью моего универсального целительского заклинания. Только вот с отцом Евлампием этот номер так и не прошёл — Благодать его таки не покинула, даже после всего произошедшего.

О чём я и поспешил сообщить донельзя расстроенному батюшке:

— Отец Евлампий, а моя магическая печать на тебя до сих пор не действует. Благодать до сих пор с тобой!

Батюшка судорожно поднес к лицу руку с кольцом-накопителем, которое так и не снял с пальца. Кольцо, пусть слабо, но продолжало излучать свет постепенно накапливающейся Благодати.

— Согласись, — продолжал я увещевать практически упавшего духом монаха, — если бы ты сделал что-то не то — отлучение от Божественной Благодати последовало бы мгновенно! Но этого не произошло. Не так ли?

— Да… — заторможено ответил священник, продолжая вглядываться в светящийся кристалл перстня. — Я читал в монастырских хрониках, как это происходит с предателями-еретиками… Лишение Благодати всегда мгновенное… Но почему же тогда?..

— Вспомни, что сказал Смерть архангелу? — продолжал я подталкивать священника к нужному мне (да и ему) выводу.

— Что архистратиг пришел по собственной инициативе, не получив Его благословения? — С надеждой произнёс монах.

— С точки зрения четвёртого всадника Апокалипсиса, архангел нарушил волю Небес, действуя по своему усмотрению, — продолжал я «ковать железо», наблюдая, как постепенно возвращаются краски жизни в бледное лицо священника. — Значит, его приход не должен был стать для тебя Божьей карой.

Отец Евлампий медленно поднял на меня глаза, в которых мелькнула слабая надежда, что сказанное мной — правда.

— Но… даже если он действовал самовольно… я всё равно стоял на вашей тёмной стороне. И ничего не сделал для того, чтобы остановить массовое истребление людей…

— Ты пытался спасти людей! — резко перебил я святого отца, пока он опять не загнал себя в угол. — Настоящих людей, а не этих… — Я скрипнул зубами, чтобы не сорваться на грязные ругательства. — … фашистов! Подумай над тем, скольких хороших людей ты спас? Настоящих, чистых, верящих в светлое будущее! Разве это грех?

Батюшка задумался, стиснув перстень в кулаке. Свет между его пальцами всё ещё пробивался наружу — слабый, но упрямый.

— Нельзя спасать одних людей за счёт гибели других, — упрямо произнёс священник. — Зло порождает лишь зло[1]! Добро не может быть достигнуто через зло, так как зло, как таковое, всегда остается злом, независимо от того, к чему оно приводит! Как ты не можешь этого понять! — Отец Евлампий говорил с такой жаркой убеждённостью, что его слова, казалось, звенели в воздухе, как тревожный набат. — Это же так просто!