Товарищ "Чума" 9 (СИ). Страница 19

[2] Си́гил или сиги́лла (от лат. sigillum, «печать») — символ (или комбинация нескольких конкретных символов или геометрических фигур), обладающий магической силой. Сигилы широко использовались магами, алхимиками и прочими «учёными средневековья» для вызова и управления духа или демона. Таким образом, сигил наряду с именем и формулой вызова играл немаловажную роль в гримуаре. Самые известные сигилы представлены в средневековых магических и алхимических книгах (в основном по демонологии): «Малый Ключ царя Соломона», «Печати 6-й и 7-й Книги Моисея», «Сигилы Чёрной и Белой магии» и других. Самым известным сигилом является пентаграмма. Также сигилы использовались в качестве эмблем различных сообществ.

Глава 9

Мою «исповедь» священник выслушал, ни разу меня не перебив, и ни разу не дрогнув ни единым мускулом на лице. Да и не сказать, чтобы она была продолжительной по времени. Просто мне нужно было выговориться. Всё равно кому, только не ведьме с Черномором. Хотя, именно отец Евлампий совершенно не выглядел как тот, кому можно выплакаться в жилетку.

Этот благообразный батюшка только прикидывался таковым. На самом деле это был жесткий и суровый боец-силовик, натасканный в монастыре на выслеживание и уничтожение проклятых исчадий ада: демонов-бесов, нежить, разнообразную нечисть и, конечно же ведьм. Ну, это уже сам отец Евлампий всех нас под одну гребёнку стриг

Что-что, а батюшка в былые годы без всяких угрызений совести открутил бы мне башку, разрубил на кусочки, а после сжег дотла моё тело, развеяв пепел над текущей водой, чтобы я никогда не возродился вновь. И я с удивлением прочитал у него в мыслях, что и такое уже бывало в его обширной практике инквизитора.

Однако, вместе со всем перечисленным выше, он всё-таки был настоящим священником, истово верующим в Бога, Сына и Святого Духа. Да еще и длительный опыт настоятеля в маленькой Тарасовской церкви, где кроме отца Евлампия других священников и не было, научил боевика-инквизитора прислушиваться к своей пастве. Исповедовать, причащать, отпевать… В общем, слушать он умел, как никто другой.

— Не думал я, что в тебе так много светлого осталось, товарищ Чума, — после небольшой паузы, произнёс священник. — Вижу, что по-настоящему переживаешь за совершенно чужих тебе людей, которых ты никогда не видел, и ничего о них не знаешь.

— Пусть и не знаю, пусть чужие, но это наши люди! — возразил я монаху, хотя читал у него в голове, что это такая практика, чтобы вывести меня еще на наиболее откровенные признания. — И они совершенно не виноваты, что так сложилась ситуация…

— Господь воздаст каждому…

— А я не хочу, чтобы он воздавал раньше времени! — прервал я отца Евлампия. — Им еще жить и жить! Ты не разглагольствуй, отче, а лучше посоветуй, как их спасти можно!

— Ты меня, похоже, не за того принимаешь, — удивлённо прогудел священник. — Я не Господь, а лишь Его смиренный служитель.

— Ну, насчёт смиренности это ты хватил! — не удержался я от колкости в адрес батюшки. — Сомневаюсь, чтобы смиренных служителей держали в инквизиторах.

— Много ты понимаешь! — фыркнул монах. — Но таки да — в схимники[1] мне рановато. На старости лет возможно… если доживу, конечно, — добавил, подумав инквизитор. — Не знаю, ведьмак, чем могу тебе помочь… Хоть и богоугодное дело спасать невинные души…

— Ну, погоди, отец Евлампий! — не собирался я отставать от монаха. — Ты подумай хорошенько. Ведь тебя же сам Создатель настоящей Благодатью осеняет! Значит, не простой ты церковный клирик, что только и может, что псалмы для паствы читать! Может, сумеешь как-нибудь этих несчастных Божьей Благодатью от «Гнева Господнего» прикрыть?

— Вот ты задал мне задачку, ведьмак! — взволнованно ответил святой отец. — От кого — от кого, а от тебя я такого и услышать-то не ожидал. Божьей Благодатью от Гнева Господнего прикрыть… Немыслимо! Как ты вообще себе это представляешь?

В голове батюшки на данный момент царил настоящий сумбур. Ведь он всегда использовал Божественную силу не иначе как мощное оружие и «последний довод» против демонов и приспешников Сатаны. Так его учили. А вот чтобы этой силой кого-то спасть… Да еще и от «Гнева Господнего», невесть каким образом оказавшегося в руках ведьмака…

Такого в его практике, да и во всех анналах Инквизиторского Приказа даже не упоминалось. Хотя отдельные братья, канонизированные впоследствии, могли исцелять Благодатью. И даже после смерти их нетленные мощи, напитанные Божественной силой, могли творить настоящие чудеса.

Но отец Евлампий не умел так распоряжаться Благодатью. То ли способностей к исцелению не было, то ли специальных знаний. В первую очередь его учили уничтожать любые проявления Зла, и Божественная сила была в этом деле незаменимым подспорьем.

Давно, когда юношеские романтические настроения его еще не покинули, он пробовал использовать сохранённую в накопителе Благодать по-иному, не как оружие, но как настоящее Чудо. Но все его усилия на этом поприще потерпели настоящее фиаско. И больше отец Евлампий никогда этого не делал, даже не пытался. Значит, решил он, у Господа для него совершенно другое предназначение…

Но этот чёртов ведьмак сумел заронить в его душу зерно сомнения… А вдруг он действительно сможет спасти тех несчастных? Может быть, действительно отринуть «догмы», намертво вбитые ему во время обучения, и попробовать еще раз. Ведь с того момента, когда он пробовал использовать Божественную Благодать каким-либо иным способом, прошли десятилетия.

— Как я себе это представляю? — На этот раз ехидно фыркнул уже я. — Да никак не представляю! Я не священник, я — ведьмак!

— Но ведь ты как-то сумел заполучить в свои руки «Гнев Господень»? И даже научился его применять! Как тебе вообще это удалось? Тебе, проклятому ведьмаку?

Ага, а батюшка-то в конце концов мне поверил. И не пытается больше катить на меня бочку. А это уже что-то, да значит! Расшевелить священника мне удалось. Теперь бы сподвигнуть его придумать способ для спасения людей. Ведь Божественная Благодать — это настоящее чудо, как я понимаю…

— Может, не такой уж я и проклятый? — Я криво усмехнулся, пристально взглянув в глаза монаха. — И где-то в ваших расчетах закралась глобальная ошибка?

— Иди отсюда, ведьмак! — Мотнул головой батюшка, натурально набычившись. — Не доводи до очередного греха! А я Господу помолюсь… со всей своей Верой…

— За упокой невинных душ? — Ядовито поинтересовался я напоследок.

— Откровения Божественного просить буду, — не стал лезть в бутылку отец Евлампий, совершенно не реагируя на мой сарказм. — А ты подальше отойди, товарищ Чума, а то зацеплю ненароком! — И священник дал мне понять, что хочет снять сверкающий перстень с пальца.

— Спасибо, что не отказал, отец Евлампий! — искренне поблагодарил я священника, приложив руку к груди.

— Я не сказал, что у меня получится…

— Главное, что ты решил попытаться, а не замкнулся в убеждениях, кажущихся незыблемыми. Благодарю, святой отец!

После этих слов я развернулся и оставил монаха в одиночестве. Пусть наша беседа и была не очень долгой, но она была весьма продуктивной. Кто его знает, а вдруг у него что-то, да получится? Уходя, я почувствовал, как батюшка стянул с пальца кольцо, и его вновь накрыло настоящим потоком Божественной силы.

Меня словно морозом со спины осыпало, а кожу знакомо закололи мелкие иголочки. Так действует на расстоянии на ведьм ненаправленная Божественная Благодать. Я прибавил ходу, стараясь выбраться из ореола её действия. Так-то терпеть можно, но весьма неприятное чувство. Да и общее состояние становится каким-то хреновым, словно я разом постарел лет на пятьдесят.

А батюшка уже раскочегарился, хоть прикуривай от него. У меня даже глаза заломило, словно от электросварки, хотя я даже и не подумал оборачиваться — выжжет нахрен! Сколько потом их растить — одному Создателю известно. Но над такой мелочью он заморачиваться не будет. Поэтому лучше не рисковать, глаза мне еще пригодятся.