Окинава 2 (СИ). Страница 59

— Ага, щас. Это тебе не стоит меня недооценивать. Если этот монстр действительно наш отец, так давай вместе вернём его. Я не сильна в ментальных техниках, но кое-что умею. Только нужно будет дать мне возможность подобраться вплотную и коснуться руками его головы.

Было понятно, что спорить бесполезно, и Аелла в любом случае не станет прятаться или стоять в стороне. Поэтому я и не стал её отговаривать.

— Это не поможет. Его разум сейчас защищён от любых ментальных воздействий. Сейчас для него все вокруг — враги, которых необходимо убить. Поэтому единственное, что сейчас нужно, — это хорошенько ударить его по голове, а уже потом попытаться воззвать к разуму, который затопило яростью. И лучше всего сделать это получится у тебя. Когда отец пропал, я был совсем маленьким, а вот тебя он точно должен узнать. Поэтому, когда я дам сигнал, загляни отцу в глаза и скажи, кто ты.

Больше времени на разговоры не было. Удар Зверя откинул меня метров на тридцать, после чего на него налетел Гилдарст, явно решив, что не удастся вернуть старого друга, и теперь он дрался с ним насмерть. Крушитель светился Та’ар и с каждым ударом выбивал фонтаны крови из тела берсерка, уже пробив его костяную броню в десятке мест. Сзади на него наседали новые конструкты Гефеста, а Проповедник собирал какую-то нереально большую пушку, которая, судя по калибру, может сбить даже крупный корабль.

— Бейте в голову. Необходимо отправить его в нокаут, чтобы немного встряхнуть мозг. Только так можно будет вернуть отца, — произнёс я на канале Чёрного Лотоса, к которому смогла подключиться Гея.

Понятия не имею, услышали меня или нет, но глава Закатного резко изменил траекторию удара Крушитель, перехватив его с небывалой лёгкостью и, поднырнув под очередной удар Зверя, впечатал эфес ему в подбородок.

Пасть берсерка захлопнулась с громким щелчком, голова запрокинулась назад, но этого было слишком мало. Гилдарст оказался в непосредственной близости от изменённого тела и получил полный залп шипов, сумевших пробиться через его броню и мгновенно увеличиться в размерах, став полноценными копьями и буквально разорвав в клочья левое бедро и бок главы Закатного. Но он не обратил внимания на это и нанёс ещё несколько сокрушительных ударов по морде зверя, так и не выпустив Крушитель из рук.

— Приди в себя, Вит! — прорычал Гилдарст, и я выругался, увидев рядом с ним Аеллу, которая в очередной раз каким-то непостижимым образом ускользнула от меня.

Она появилась за спиной у Стального, приложила руку, светящуюся Та’ар, к развороченному боку, и потом они вместе исчезли, появившись уже у меня за спиной.

К этому моменту уже была готова пушка Проповедника, и прогремел единственный выстрел. Хлопок был такой силы, что броня автоматически лишила меня слуха, а когда снаряд врезался в морду Зверя, ещё и зрения. Настолько ярким был след от столкновения.

Но никто не мог лишить меня возможности общаться с Геей и двигаться благодаря её проекциям. Поэтому, когда она сказала, что лучше момента уже не будет, я бросился к Зверю. А рядом была Аелла, которую я ощущал как часть себя, двигающуюся немного позади.

Когда вернулось зрение и слух, я увидел Зверя, стоявшего на коленях. Часть его морды была превращена в кровавое месиво вместе с одним глазом, а второй, налитый кровью, яростно метался в глазнице, в поисках следующей жертвы.

Картина была отвратительная и пробирала до костей, но регенерация быстро восстанавливала даже столь ужасные повреждения. Лапы монстра были плотно прижаты к телу слившимися вместе конструктам Гефеста. Они превратились в огромную змею, способную раздавить слабого владеющего. Но для берсерка этого было недостаточно — пару секунд, и он вырвется из западни, разорвав этого кадавра.

На этот раз мы с сестрой вместе оказались перед существом, которое когда-то было нашим отцом — учеником Проповедника и лучшим другом Стального Гилдраста. Владеющим, который в четырнадцать циклов смог одолеть Уруса голыми руками. И теперь он сам превратился в зверя, гораздо сильнее и свирепее одних из лучших охотников Вериго.

— Отец, это я — Аелла. Твоя маленькая кнопка, которая когда-то так любила засыпать у тебя на коленях, прижав голову к могучей груди. Тогда мне казалось, что ты всегда будешь рядом, всегда защитишь и поможешь решить любую проблему. А потом ты ушёл, и мы с Икаром остались одни, — сказала она.

Я услышал, как дрогнул голос Аеллы, и она едва слышно всхлипнула, а вот Зверь зарычал. Его морда уже практически восстановилась, и появился второй глаз — без зрачка, налитый отвратительной чернотой и свечением Та’ар.

— А я — Икар. Я почти не помню тебя, но Аелла мне рассказывала, что ты самый лучший, самый сильный, самый добрый и самый любящий отец на свете. Так вспомни нас! — воскликнул я.

Сам не знаю, что на меня нашло, но к горлу подступил комок, который перекрыл дыхание, сердце начало бешено колотиться, и даже интерфейс испуганно замигал красным. Кулаки сжались сами собой, я практически вплотную подошёл к Зверю и ударил его. Ударил один раз, затем второй, третий. Заорал, глядя в его единственный глаз, и продолжил бить.

Морда уже полностью восстановилась, но берсерк ничего не делал — он просто продолжал смотреть на меня, смотреть на Аеллу. И в какой-то момент звериная морда начала исчезать, приобретая человеческие черты.

— Кто вы и почему я не могу заставить себя вас убить? — раздался уже знакомый мне спокойный голос.

— Твои дети, которые остались в шахтёрском поселении на ледяном континенте Гело и росли без родителей, — встала рядом со мной сестра.

Но она не собиралась бить Зверя, который уже практически стал человеком. Она начала его исцелять, помогая регенерации работать ещё быстрее.

— Успели. Теперь остаётся только надеяться, что у твоей подружки всё получится, — произнесла Гея.

За спиной отца появилась юная королева ледяных висперов и положила руки ему на голову. А через мгновение они оба заорали. И было в этом крике столько боли и отчаяния, что пробрало даже меня. А последовавшая после этого ударная волна отправила в полёт не только нас с сестрой, но и разорвала в клочья змею из конструктов, вытащила из невидимости экипаж Харона и Гефеста, который в одиночку сдерживал их. Поэтому со Зверем разбирались исключительно его конструкты.

Вита вступила в схватку с разумом, захваченным запрещённым навыком и неизвестно чем ещё. Оставалось только надеяться, что она сможет разобраться с этой чудовищной техникой и вернуть Витольда Рагнара — бывшего члена Чёрного Лотоса, ученика Лютера Кинга и нашего отца.

Глава 31

— Целые? — спросил Лютер Кинг, умудрившийся поймать и меня, и Аеллу. Причём одной рукой, а во второй он продолжал держать своё монструозное оружие, которое явно сейчас не готово было совершить ещё один выстрел.

— В норме. Нельзя сейчас никого подпускать к Вите. Если она не сможет вернуть его разум, то этого уже не сможет сделать никто, — ответил я.

— Ульф Сканнинг превзошёл себя. Даже не представляю, что это за техника смогла подавить разум Витольда и сделать его правой рукой хозяина системы. Но уверен, что его ещё можно вернуть. Нет ни одной техники, которую нельзя сломать.

Проповедник отпустил нас и, пока говорил, извлёк из своего храна несколько больших генераторов силового поля, быстро пробежался по настройкам и бросил их так, чтобы через мгновение юная королева и Зверь оказались за едва различимой пеленой, которую гарантированно не сможет пробить ни один из присутствующих здесь владеющих.

— Гефест, займись Витом, а с Хирояки я разберусь сам, — отдал короткий приказ Кинг, и Гефест сразу же отступил, оставив экипаж «Харона» сражаться со своими фантомами.

Всё же он был гением. Психом, маньяком, но невероятным техническим гением, у которого можно многому научиться.

— Всё, Сатоши Хирояки, достаточно. Сражаться дальше нет никакого смысла. Либо Витольд вернётся к нам, либо умрёт. Сам видел, в кого он превратился. И даже ты не сможешь пробиться через щиты, снятые с погибших корветов Федерации.