Тень правды (СИ). Страница 43

— Нет, Алексей Александрович. Однако с середины ночи он повторяет лишь одно слово. «Мечников». Целый час он упоминал вашу фамилию, пока не охрип. И лишь под утро мы поняли, что он хочет встретиться с вами лично. Ну что, пройдёмте?

Я кивнул и прошёл вслед за Тимофеевым в комнату, где сидел связанный сектант. Мужчина с редкими, почти что седыми волосами вздрогнул и начал метаться из стороны в сторону, пытаясь раскачать стул, к которому его привязали.

— Нет! Нет! — кричал он. — Я не согласен! Я не буду!

— Что вы «не будете»? — спросил Тимофеев. — Вы же сами хотели, чтобы мы привели господина Мечникова. Так что сейчас же успокойтесь!

— Я хочу видеть только его одного, — стиснув зубы, прохрипел сектант. — В комнате больше не должно быть посторонних людей. В противном случае я откушу себе язык, как и обещал. И вы больше ничего не узнаете.

Он показательно высунул язык и распахнул челюсти, готовясь отсечь один из главных органов пищеварительной системы.

Проклятье… Да ведь он не шутит! По взгляду вижу, что этот человек говорит правду. Вообще-то перекусить язык зубами можно, но это не так-то просто. Чаще всего об этом способе лишить себя жизни говорилось в историях о самураях. Если они, попав в плен, не имели возможности сделать харакири и убить себя посредством рассекания живота, им приходилось перекусывать язык.

Однако даже в этом случае пленники сталкивались со сложностью. Чтобы перекусить себе язык, нужно не просто зажать его между зубами. Придётся найти способ удариться нижней челюстью о твёрдую поверхность. Ведь даже если человек сошёл с ума и решил наложить на себя руки, организм далеко не всегда позволит ему это сделать. Как только в языке активируются болевые рецепторы, челюсть автоматически разожмётся.

Но тот сектант, что сидит передо мной… Да. Я не сомневаюсь, что он сможет это сделать даже без помощи удара по нижней челюсти. По какой-то причине он готов прервать свою жизнь даже столь изощрённым путём.

Скорее всего, из-за того, что ему пообещали вечную жизнь после смерти.

Вот только я всё больше убеждаюсь, что эта вечная жизнь является превращением в зомби и ничем иным.

— Сейчас же прекратите истерику, иначе я… — попытался пригрозить сектанту Тимофеев.

— Иначе что? Снова изобьёте меня? Снова будете использовать на мне свои инструменты? Ха-ха! — он расхохотался, словно сумасшедший, коим он и являлся. — Нет. Делайте, что хотите. Мне всё равно на ваши пытки. Но если хотите, чтобы я заговорил, оставьте меня наедине с Мечниковым. У меня лишь одно условие, а вы даже его не готовы исполнить!

— Ладно! — воскликнул Тимофеев. — Господин Мечников, скажите, вы готовы переговорить с ним наедине, или нам лучше отменить эту встречу? Я не хочу подвергать вас опасности.

— Всё в порядке, — кивнул я. — Не беспокойтесь, господин Тимофеев. Покиньте комнату. Если вдруг мне потребуется помощь, я вас позову.

Главный городовой понял, что я настроен решительно, и не стал со мной спорить. Тимофеев вышел и запер за собой дверь, а я уселся напротив сектанта и произнёс:

— Ну что, «друг»? Рассказывай, зачем тебе понадобилось поговорить со мной?

Он улыбнулся во весь рот, а затем, издав тихий истерический смех, заявил:

— Это наш запасной план, Мечников. Тёмный бог желает, чтобы ты к нам присоединился. Как и те трое. Такие же, как ты. Они здорово послужили нашему господину. Наш пастор был очень доволен, когда принёс их головы на алтарь.

— Головы? — не понял я. — О ком ты вообще говоришь?

«Те трое». Звучит так, будто сектанты уже кого-то прикончили. Может, речь об Аркадии, Виктории и еще о ком-то?

— Вы убили Мансуровых? — спросил я. — Их принесли в жертву своему богу?

— Ты так ничего и не понял, — усмехнулся он. — Мы ведь знаем, кто ты такой на самом деле. Последователь Гигеи, верно?

Ого… Я ожидал это услышать от кого угодно, но только не от сектантов. Они-то откуда это узнали?

— Допустим, — кивнул я. — И к чему этот вопрос?

— Правильно, Алексей, — послышался в моей голове голос Гигеи. — Разговори его, но будь осторожен. Меня не покидает предчувствие, что он хочет нам навредить. Нам обоим.

— Мы с моими соратниками убили трёх таких же, как ты, — широко улыбнувшись, заявил сектант. — Трёх избранников. Убили их и убили трёх ваших богов. Акесо, Эглу и Панацею.

Я услышал, как громко вскрикнула Гигея где-то внутри моего сознания. Но ничего не сказала. Похоже, она была настолько шокирована этим заявлением, что не могла вымолвить и слова.

Это что же получается? У этой секты настолько большое могущество, что им даже нетрудно лишить жизни богов⁈ А ведь Гигея говорила, что детей у Асклепия было семь. Четверых я уже знаю, а остальную троицу, как выяснилось, уничтожили сектанты.

— Хочешь сказать, что вы лишили жизни не только лекарей, но и богов? — спросил я.

— Всё верно, — кивнул он. — Нам пришлось долго искать их. Наши люди рыскали по всей Российской Империи. Но всё же вычислили каждого. Остался только ты, Мечников. Ты и те, кто живут в Саратовской губернии. Ваша четвёрка падёт следующей. Благо теперь вы все собрались в одном месте. Но когда мы закончим этот разговор, моим соратникам придётся найти лишь троих. Пусть я уже буду мёртв, но и ты отправишься к праотцам. Причём вместе со своей треклятой богиней!

— Алексей, он что-то знает! — воскликнула Гигея. — Уходи отсюда! Иначе…

Но было уже слишком поздно. Тело сектанта вспыхнуло фиолетовым светом, который окутал собой всю комнату для допросов. Я почувствовал, как мои магические каналы загорелись, но вскоре боль исчезла.

Интуитивно я почувствовал, что бежать не стоит. А затем понял, почему моему врагу не удастся сделать то, что он задумал.

Не знаю, откуда у сектанта взялась некротическая энергия, но вскоре она иссякла.

К тому моменту мужчина был уже мёртв. Тёмная магия будто сожрала его изнутри.

Однако мы с Гигеей не получили никаких повреждений. В этот момент в комнату вбежали городовые, чтобы выяснить, что случилось. Принялись осматривать тело сектанта.

— Это вы убили его, Мечников⁈ — крикнул Тимофеев.

— Нет, — отрезал я. — Он применил магию. Я в этом участия не принимал.

— И всё же я вынужден попросить вас задержаться. Патологоанатом уже прибыл, чтобы осмотреть тела других покойников. Но я попрошу, чтобы в первую очередь он проверил его.

Замечательно! Опять меня подозревают в убийстве. На этот раз винят в том, что я убил свидетеля. Хотя я ничего не сделал.

Однако препятствовать действиям городовых не стал. Позволил им забрать тело сектанта, а сам остался в комнате для допросов, ожидая прибытия патологоанатома.

— Я даже не думала, что кто-то на такое способен, — произнесла Гигея. — Теперь понятно, почему я не могу найти никого из своих сестёр. Они все мертвы. И они, и их избранники. Видимо, сектанты высосали из них силу. Сначала истощили лекарей, а затем через них добрались до моих сестёр. Только я не могу понять, как нам с тобой удалось избежать этой ловушки.

— Сочувствую насчёт твоих сестёр, — сказал я. — А касаемо остального — у меня магические каналы перегорели, если ты забыла. Видимо, это и заблокировало его магию.

Только до сих пор непонятно, как он смог колдовать? Он ведь не был некромантом. И его обыскали. Так с чего же он вдруг попытался поглотить нашу силу?

Так или иначе, пытаясь убить нас с Гигеей, он случайно высосал жизненную силу из самого себя. В итоге ничем хорошим для него это не закончилось.

— О, господин Мечников? — воскликнул вошедший в комнату профессор Кастрицын. — Не думал увидеть вас здесь. Меня ждёте, да? Пойдёмте-пойдёмте. Сегодня вскрытием занимаюсь я.

Давно я не был на патологоанатомических вскрытиях. Не могу сказать, что мне нравится этот процесс. Тут он мало чем отличается от того, что проводилось в моём мире. Человека разбирают, как конструктор. Достают мозг, печень, почки и другие органы. Всё это взвешивают, а затем выставляют причину смерти.