Тень правды (СИ). Страница 17

Перед тем как покинуть Саратов, я заскочил в свою служебную квартиру, прихватил все вещи, которые мне могут пригодиться в Хопёрске, а уже после этого направился на вокзал. Доброхоту было велено следить за квартирой, но вообще он и без моих приказов с этим неплохо справляется. Чего только стоит его помощь с Марой, которая так до меня и не добралась.

И всё-таки больно уж странно, что этот тёмный дух появился одновременно с последователями Чернобога. Уверен, всё это как-то взаимосвязано. Что ж, остаётся надеяться, что городовые вычислят, где находится церковь поклоняющихся тёмным богам. Может оказаться, что один из местных священников, проповедующих учение о Грифоне, на самом деле является переодетым некромантом.

Ближе к шести вечера я забрался в поезд и отправился в Хопёрск. Между прочим, можно было бы вызвать грифона Аристея и долететь на нём. Так вышло бы гораздо быстрее. Но я решил, что в ближайшее время не стоит привлекать к себе лишнее внимание без острой необходимости.

Если, к примеру, Синицын сообщит мне по магической почте, что Евгению или Кириллу стало хуже, тогда назад я вернусь уже на грифоне. Но сегодня первый день за последние месяцы, когда я никуда не спешу. Наконец-то могу хотя бы ненадолго расслабиться.

Иногда полезно оставаться в полном спокойствии наедине с собственными мыслями. Это помогает мозгу избавиться от скопившегося информационного шума и разложить все важные знания по полочкам.

К примеру, лишь в поезде я вспомнил о том, что мне так до сих пор и не пришло заключение ордена лекарей на тему регистрации моего патента. Рентген-аппарат они, как я понял, приняли, но пока что ничего мне не передали. Наверное, сравнивают мой рентген и УЗИ Павлова, чтобы понять их основные отличия.

А между тем мы до сих пор не подвели итоги нашего соревнования. Владимир Харитонович молчит. Видимо, пришёл в шок, когда узнал, что мне удалось создать за столь короткий срок. Думаю, скоро он получит на руки патент и уже после этого свяжется со мной, чтобы решить, победил ли кто-то из нас, или же мы в очередной раз свели всё к ничьей.

Если ситуация с моими недругами хоть немного устаканится, я с радостью посоревнуюсь с Павловым ещё раз. Чем больше мы создадим прорывных изобретений, тем лучше будет уровень жизни в Российской Империи. Таким макаром у нас реалии двадцать первого века наступят ещё в самом начале двадцатого столетия.

В Хопёрск я прибыл поздним вечером. Уже успело стемнеть, поэтому я решил не заявляться к Елиным посреди ночи и сразу же направился в ближайший отель. Несмотря на то, что город маленький, заведения для путников здесь имелись, и один из таких отелей находился как раз неподалёку от вокзала.

Ощущения от возвращения в почти что родной город я испытал невероятные. Прошло чуть больше месяца, а мне казалось, будто я не возвращался в Хопёрск уже несколько лет. Слишком уж много событий произошло в Саратове за этот срок.

Пройдя по узким улочкам до отеля, я успел встретить несколько знакомых людей. Все они когда-то были моими пациентами. Многие меня узнали, но не решились поздороваться, поскольку среди горожан до сих пор ходили слухи, будто я не вернулся из Тёмного мира. А Хопёрск — город маленький. Здесь слухи — это основное развлечение для местных жителей. Для них они даже интереснее, чем свежие статьи в газетах.

Переночевав в отеле, на следующее же утро я направился к особняку Елиных. Сегодня суббота, так что Анна Иннокентьевна не должна находиться в амбулатории. По крайней мере, когда я увольнялся, средний лекарский персонал по выходным ещё не работал. Но это — лишь вопрос времени. Когда-нибудь и их заставят дежурить вместе с лекарями.

В моём мире так было всегда, особенно в стационарах. Там медсёстры чаще всего работали по графику «сутки через сутки». Двадцать четыре часа дежурит одна, затем первая уходит отсыпаться, а на смену ей приходит вторая. Сумасшедший режим жизни! Но я всегда видел в нём какую-то едва уловимую романтику. Со временем люди привыкают к такому ритму, учатся спать чуть ли не стоя и уже не испытывают ярко выраженного дискомфорта из-за хронического недосыпа.

Помню, когда я был ещё совсем молодым врачом и впервые пришёл в стационар, коллега сказал, что мне нужно научиться засыпать в любое время суток.

К примеру, часто бывало такое, что меня посреди ночи будит медсестра, я бегу в приёмное отделение, откачиваю экстренного больного, который уже практически одной ногой в гробу, а потом возвращаюсь в ординаторскую и снова засыпаю, будто ничего и не было.

Для людей, которые никогда не работали в этой сфере, всё это может прозвучать абсурдно. Но никак иначе выжить в этих условиях не получится, приходится адаптироваться. Иногда даже приходилось просыпаться посреди ночи и шагать в реанимацию, чтобы констатировать смерть пациента, а затем снова ложиться спать.

Ко всему человек привыкает. Те же патологоанатомы вообще часто обедают неподалёку от морга. И для них это воспринимается чем-то абсолютно нормальным.

Около главного входа на территорию Елиных меня остановили охранники. Я объяснил ситуацию и попросил позвать кого-нибудь из дворянской семьи.

В итоге уже через пять минут около ворот появилась Анна Елина и приказала охранникам меня впустить.

— По вам можно часы сверять, Алексей Александрович, — приветственно кивнув, произнесла девушка. — Сказали, что прибудете сюда ровно через четыре-пять дней, в итоге так оно и случилось.

— Если я дал обещание, значит, обязательно его сдержу, — ответил я. — У меня не было иного выбора. Лучше расскажите, как себя чувствует ваш отец?

— Совсем сплоховал. Ведёт себя неадекватно, антибиотики почти не помогают, — помрачнела она. — И Павла с нами уже нет целых три дня. Его временно заперли в полицейском участке до выяснения обстоятельств.

Точно, а ведь Павел говорил, что отец подозревает, будто это он его отравил. Но как ни крути, а на отравление это совсем непохоже.

— Скажу честно, я сильно сомневаюсь, что отец выкарабкается, — призналась Анна. — Я верю, что вы сделаете всё возможное, но если ничего не получится — никто на вас не обидится. Господин Кораблёв и господин Сеченов уже опустили руки. Ничего не смогли исправить. Их лечение почти никак не улучшило состояние отца.

— Не спешите с выводами, — попросил я. — Сейчас я осмотрю Иннокентия Сергеевича и сразу же поделюсь своим мнением. Странно только, что он так резко взъелся на Павла. Скажите честно, были хоть какие-то намёки на то, что ваш брат и вправду попытался отравить барона?

— Нет, он никогда бы так не поступил, — замотала головой Анна. — Да, ранее у них отношения совсем не клеились, и, как вы сами помните, Павел и вправду пытался выступить против отца с помощью того огненного артефакта, который перешёл из рук Кособокова к Леониду Рокотову. Но я убеждена, что после того случая их отношения с отцом наладились. Он бы не стал снова идти против него.

— Возможно, из-за болезни у вашего отца изменилось восприятие реальности. Вы ведь сказали, что он ведёт себя неадекватно, верно? — произнёс я. — Думаю, в этом состоянии у него всплыли старые обиды, поэтому он и начал его подозревать. То есть он делает это не специально. Просто его сознание запуталось, поскольку его что-то повреждает.

— Если честно, мне сейчас очень страшно, — поднимаясь к входу в особняк, прошептала Анна. — Если отец умрёт, а моего брата посадят и лишат титула, я останусь единственной наследницей Хопёрского района. Тогда баронессой сделают меня, а я к этому совершенно не готова.

— Не тревожьтесь, ещё рано думать о самом худшем сценарии. Проводите меня к своему отцу, — произнёс я. — Посмотрим, чем я смогу ему помочь.

Анна завела меня в спальню Иннокентия Елина, а затем покинула её, оставив нас с бароном наедине. Он что-то пробурчал, когда мы вошли. Я не смог разобрать его слова, но мне показалось, будто он сам прогнал Анну.

— Приветствую вас, Иннокентий Сергеевич, — присев рядом с постелью барона, произнёс я.