Заклинатель 3 (СИ). Страница 18

В вершинах лучей пентаграммы нарисованы дополнительные колдовские знаки белым мелком. Каждый заключен в круг из линий, выложенных серебристым песком. Ритуал еще не начался, а энергия уже начала скапливаться в центре. Это хорошо ощущалось. Воздух наэлектризован, магические потоки закручиваются в спираль.

Нильса потряхивало.

— Точно получится? — спросил он.

Дурацкий вопрос, как будто сейчас можно передумать.

— Снимай рубашку, — вместо ответа велел я.

Несколько быстрый мазков тонкой кисточкой на груди, по одному знаку напротив сердца и рядом. Еще два сверху и три снизу. Рисунок, должный стать воронкой для поступления энергии извне с дальнейшем формирование на уровне внутренней энергетики Сумеречного Круга — основы магических способностей любого заклинателя.

— А если не выйдет? — не успокаивался следопыт, разглядывая колдовские письмена на собственной груди.

— Заткнись и полезай в эту чертову пентаграмму, — приказал я.

Следопыт помедлил, но в конечном итоге переступил через выложенную камнем черту, заодно переступив через собственные сомнения.

— Ложись в центр, руки раскинь, не двигайся, будет больно, — предупредил я, в последний раз проверяя расположение начертанных на каменных плитах символов. Вроде точно по рисунками из книги.

Собственно мое участие сводилось к чисто техническому моменту — активации ритуала. Дальше все следовало простой схеме: получится — не получится. Шансы примерно пятьдесят на пятьдесят.

— Начали, — тихо шепчу, одновременно делая пас вывернутой наружу ладонью.

Долгую секунду ничего не происходит. Вдруг расставленные по окружности пентаграммы свечи вздрагивают. Бьет упругий порыв невидимого ветра из ниоткуда. Пламя свечей дергается, по стенам и высокому потолку танцуют тени.

Потоки энергии сворачиваются в плотный клубок, концентрируясь в середине пентаграммы, с каждым мгновением стягиваясь к центру, где лежит Нильс.

— Я ничего не чувствую, — говорит следопыт, а в следующую секунду из раскрытого настежь рта вырывается дикий крик невыносимой боли:

— А-а-а-а-а!!!

Нильс кричит, я хладнокровно наблюдаю, как невидимые простому человеческому взору ленты энергии меняют форму, проявляясь в видимом спектре в виде огненных полос.

В голове мелькает воспоминание, какими восторженными глазами следопыт смотрел на сгоревшую чащу с древним погостом, выбранным мертвителем в качестве временного убежища.

Пламя. Чертов пиромант любит пламя. И похоже это повлияло на внутренние установки Сумеречного Круга. У меня лиловый, у него скорее всего оранжевый с вкраплениями желтого и красного. Цвет огня.

— А-а-а-а-а-а!!! — Нильс заходится в крике, его будто жжет изнутри и снаружи. Формально так и есть, Сумеречный Круг выжигается в сознании мага.

В дверь начинают бешено колотить, звукоизоляция в заклинательном зале ни к черту. Либо же не рассчитана на столь громкие вопли.

Нильс продолжает заходиться в диком крике, тело выгибается, трещат кости, нарисованные на груди знаки вспыхивают расплавленным золотом. Знаки заключаются в лепестки пламени, проступают трехмерным рельефом, чтобы в следующий миг раствориться в коже, не оставив после себя следов.

В дверь уже не барабанят, слышатся ухающие удары, приволокли бревно, используют вместо тарана. К счастью, строители заклинательного зала позаботились об защите, пропитав мощные дубовые створки укрепляющими алхимическим составами и усилив конструкцию двери полосами железа.

— А-а-а!!! — голос следопыта постепенно стихает. Высокая тональность заменилась хрипом, лежащее вначале ритуала тело с раскинутыми в стороны руками сжалось, приняв позу эмбриона.

Я хладнокровно наблюдал, как последние остатки энергии втягиваются в организм следопыта, окрашиваясь в жидкий огонь.

Забавно, не предполагал у нашего парня стихиальной предрасположенности, это могло помочь в дальнейшей адаптации пробужденного дара. Мне уже такое встречалось — Селия из Ольца обладала схожей особенностью, но направленное на стихию молний. У меня в этом отношении сильный крен в сторону темных проявлений, особенно после впитанной прорвы некро-энергии, отобранной у мертвителя.

Дождавшись, когда хрип превратится в едва слышное постанывание и убедившись, что Нильс живой, а не сожжен изнутри магическим пламенем, что прямо указывало на успешный исход проведенного ритуала, я направился отпирать дверь. Бухающие удары становились все сильней, створка ощутимо содрогалась, столпившиеся по ту сторону наряженные в железо придурки твердо вознамерились проникнуть внутрь.

Вот уж точно, сила есть — ума не надо. Кретины. Будет обидно если сломают дверь, она помнит времена Старой империи, все-таки почти антикварная вещь.

— Уже целый день прошел, а от них ни слуху ни духу, — Ерик посмотрел на Косту, предлагая вожаку высказаться.

Тугар поддержал мелкого члены банды невнятным ворчанием. Близился поздний вечер, последние пару часов они сидели в дешевой забегаловке в ожидании новостей из резиденции бургомистра и так и не дождалась обещанного гонца.

— Колдун нас кинул, глупо отрицать этот факт, — проявив необычное для себя здравомыслие произнес Ерик. И вновь посмотрел на лидера в ожидании.

На улице стало темнеть и холодать. Дородный хозяин харчевни выкатил наружу жаровню, где принялся жарить куски подозрительно выглядевшего мяса, слишком похожее на крысиное. Толстые пальцы то и дело почесывали засаленный передник, ловко переворачивая скворчавшие ломтики плохо заточенным ножом.

Один из посетителей зажег парочку факелов, разметив подальше от натянутой вместо крыши парусины. Еще один приволок деревянную чурку и воткнул в нее несколько лучин. Освещение получилось скудное, но посетители не роптали. Хороших свечей или масляных ламп в таких заведениях отродясь не водилось.

Коста по очереди оглядел приятелей, хрустнул костяшками пальцев. Происходящее и его злило, но трудно признаваться в собственной глупости и бессилии. Поверил колдуну, думал, что все на мази, и просчитался.

В свете пламени факелов лица подельников выглядели еще более мрачными. Ни здоровяк, ни хорек уже не верили, что удастся вытрясти из бургомистра обещанные триста золотых. Хуже того, сейчас это казалось издевкой.

— Сначала этот проныра Нильс нас кинул, затем его приятель колдун, у нас что на рожах написано — терпилы? — издевательским тоном спросил Ерик, ни к кому конкретно не обращаясь, но при этом недвусмысленно дав понять, что вопрос задан вожаку.

Первым порывом было наказать наглого паскудника, но Коста сдержался, заметив, что Тугар на стороне мелкого заморыша. А значит устраивать драку все равно что провоцировать раскол в их и так маленькой компании.

— Ладно, раз они решили нас обмануть, мы тоже не будем сдерживаться, — мрачно сказал вожак, сжимая и разжимая пальцы.

— И что сделаем? — спросил Тугор, взглядом предостерегая Ерика погодить с очередным саркастическим замечанием, которое явно собирался бросить в лидера, поверившего колдуну.

Коста вдруг холодно улыбнулся.

— Что мы будем делать, говоришь? Ничего особенного, просто расскажем народу правду.

Несколько секунд Тугор и Ерик тупо молчали, переваривая заявление лидера.

— Какую правду? — недоуменно переспросил здоровяк.

Коста оглядел недоумевающие физиономии поддельников с превосходством в глазах и сказал:

— Самую обычную: что бургомистр сговорился с приезжим колдуном и собирается удрать из Винисгорда, оставив горожан подыхать от болезней и мечей андарских захватчиков.

Глава 10

10.

Мы то, что мы делаем, говорим, а главное думаем. Человек сам создает себя, выбирает свою судьбу, что бы об этом не говорили. Строит личность подобно зданию, кирпичик за кирпичиком, день за днем, пытаясь достичь идеала, придуманного в собственном воображении. Иначе зачем вообще жить. И в конечном итоге это влияет на все. Не получится свалить вину на окружающих, они смотрят на нас, представляя такими, какими мы им себя показываем.