Апокалипсис 2 (СИ). Страница 13

— Но у неё сейчас не красные глаза. — Заметил я

— Конечно. Потому что она поносила линзы пару месяцев и забила. А прикинь, если бы цвет такой и остался. Дура тупая!

— Ладно тебе. Нормальная у тебя сестра.

— Нормальная, но с небольшими умственными отклонениями! — Алёна весело хихикнула и открыла дверь.

С порога нас встретил Офаним, который мявкнул для приличия, а потом потёрся о ноги Алёны и о мои за компанию.

Мне вновь предложили кофе и даже прямым текстом сказали, что если захочу, то могу не спрашивая идти и делать его сам. Достаточно нажать на одну кнопочку.

Алёна наложила корма котёнку, а затем пошла переодеваться. А я же остался сидеть на кухне перед чашкой вкуснейшего кофе и слушать, как чавкает белое пушистое чудище.

Сейчас при небольшом прояснении рассудка, я думал о том, как мы сегодня будем сосаться с Алёной. Нет, меня это не пугало, но и не радовало. Мне было нейтрально. Будет и будет. Главное, не слить себе в штаны.

Староста вновь надела маечку, прекрасную полосатую, но на этот раз в широкие розовые и белые полоски. При этом её верхушки прекрасных грудей опять пытались всевозможными способами выпрыгнуть наружу.

— Ты любишь полосатые вещи? — Спросил я.

— Ты так судишь по одной моей майке?

— В прошлый раз ты была в другой майке, и она тоже была полосатая.

— Ого! А ты помнишь, какого она была цвета?

— Белые и голубые полоски, не такие широкие, как на этой, но и не сильно тонкие. Плюс там были тонкие голубые лямочки, и строчки в области грудной клетки.

— Грудной клетки? Или сисек? Ты меня не пугай, а то я подумаю, что ты клон. Настоящий Макс сказал бы «сисек» и не стал бы церемониться со мной! Но это очень мило, видеть тебя таким! — Алёна лучезарно улыбнулась. — И да, ты очень внимательный. Я действительно очень люблю полосатые вещи. У меня ещё есть красивое платье в чёрную и алую полоски, есть лонгслив в чёрно-белом окрасе, даже шарф мой любимый был полосатый, но я его посеяла!

— Какая трагичная история! И где ты его посеяла?

— В универе! Засунула в рукав куртки, когда сдавала в гардероб. А на выходе стала одеваться и поняла, что шарфа нет. Я очень грустила. У тебя нет любимых вещей?

— Супер-эластичная резиновая вагина, наверное. Но это наша общая любимая вещь с Лёхой, её мы используем по очереди. — Я внезапно понял, что должен пошло пошутить в своём стиле, чтобы скрасить весь тот бред, что нёс сегодня. И хоть мне этого совсем не хотелось, но я выжал из себя эти слова, как лимон выжимают в чай.

— Ха-ха! Вот теперь я тебя узнаю! Хотя ты по-прежнему очень тихий и сдержанный. Не знаю, что с тобой, но надеюсь, что это пройдёт. Ведь ты мне нравишься именно таким ебанутым!

— Надеюсь, что пройдёт.

— Ну, что, пошли заниматься мат. статистикой? — Предложила девушка.

— Да, потопали. — Кивнул я, допил кофе и поставил кружку в мойку.

Мы реально занимались курсачём. Сидели, наверное, час или даже полтора, я не знаю, я потерял счёт времени. Алёна не подавала мне вообще никаких намёков на то, что желает забить на эту хуйню и мечтает начать сосаться. Нет, я не жалел этого. Мне сейчас это было и не нужно, просто было очень странно, и я немного волновался, как бы девушка не засомневалась во мне после моей философской хуйни.

— Давай передохнём. — Предложила дама.

— Давай. — Кивнул я.

— Как будем отдыхать? — Алёна поправила маечку, и я заметил, как у неё отчётливо выпирают соски. Ага, мало того, что не надела лифчик, так ещё и привлекает моё внимание. Чего же она добивается?

— А как ты хочешь? Хочешь снова сосаться час, а потом пять минут делать курсовую?

— Нет! — Девушка махнула рукой. — Это уже не интересно.

— А что интересно?

— А расскажи мне стих! — Внезапно попросила староста.

— Какой?

— Сымпровизируй. Герарт рассказывал, что ты ходячий генератор стихов. Можешь выдать сраную балладу просто, когда тебе скучно.

— Ты хочешь, чтобы я сейчас придумал стих?

— А ты сможешь? — Девушка хитро на меня смотрела.

— Да как нехуй. А на какую тему хочешь стих?

— Удиви меня. Не ограничивай себя в фантазии! Пусть я лучше покраснею от стыда, чем помру от скуки!

— Лад-дно… — Я начал судорожно подбирать слова в своей тупой голове, но почему-то ко мне на ум не приходило ничего пошлого. «Дрочить бы твой вареник — в этот понедельник» я сразу отбросил, мне показалось очень предсказуемо. «Соски так выпирают из-под майки, что хочется мусолить яйки» мне тоже не понравилось. А время шло, и тишина затягивалась. Надо было удивить Алёну. И тогда я реально сказал первое, что мне пришло в голову:

— Твои глаза — бездонные сапфиры,

А голос твой прекрасней пений птиц,

И мне с тобою мало даже мира,

Чтоб очертить у чувств своих границ.

Признаюсь честно, даже я охуел с этой ебанины. А как охуела Алёна, не передать словами! Её синие (как сапфиры) глаза округлились, и она в полном шоке смотрела на меня, наверное, с минуту, а я за это время решил, что сейчас мне скажут, что я какой-нибудь душнила и могу валить на все четыре стороны.

— Пиздец… — Наконец произнесла в полном ахуе девушка, и я понял, что мои страхи подтверждаются. Но после этого Алёна произнесла то, что я не сразу смог осознать. — Макс, я хочу тебя!

— Хочешь что?

— Хочу тебя. А ты меня хочешь?

— Не понял, ты про ЭТО⁈ — Охуел я.

— Да, я про это. — Проговорила на полном серьёзе Алёна.

— Эм… это… понимаешь… сейчас не лучший момент… я просто… как бы тебе сказать…

— Хватит мямлить. Просто скажи, ты меня хочешь или нет?

— Я… да. Да, хочу! — Проговорил я, не зная, чего ожидать дальше.

Да она же троллит меня! Стопудова троллит, сейчас рассмеётся и скажет, что я нереальный пошляк.

— Тогда расслабься и получай удовольствие! — Алёна как-то загадочно улыбнулась, а затем скользнула пальцами по моим коленям.

Нет… она не шутила, блять! Но сейчас я реально не мог! Я не мог с ней заниматься сексом по той простой причине, что готов был кончить просто от её обнажённого тела. Но дама и не думала останавливаться, а я не думал сопротивляться, хотя руки машинально тянулись её прервать, как прерывали моё желание напиструнить стручок. И вполне очевидная развязка этой истории такова, что когда мой членик оголился, и Алёна прикоснулась к нему, то я выстрелил таким фонтаном, что охуели бы даже порнозвёзды. И выстрелил я не куда-то в угол квартиры, на стол или даже на монитор, я залил к хуям собачьим всю маечку девушки.

— Аха-ха, Макс, уже⁈ И всё? — Удивилась та.

— П-п-прости… — Выдавил я жалкое из себя, всё ещё находясь в блаженстве затяжного оргазма после семяизвержения и дрожа всем телом.

— Да уж… Не так я себе это представляла. — Алёна отошла от меня, и я понял, что как всегда, всё испортил.

— Прости… — Вновь виновато выдавил я.

— Да ладно, бывает. А майку надо застирать. — Заключила староста и сняла её, без стеснения оголив свои прекрасные сисечки.

— И ты прямо при мне будешь переодеваться⁈

— А тебе не нравится? — Усмехнулась девушка. — Смею напомнить, что ты видел меня голой, а я видела голым тебя. Но ты так мнёшься, словно, ты девственница, которая впервые увидела член! Расслабься, Макс.

— Да я и не напрягался… Нет, извини…

— Я пошла отмывать майку от твоего подарка. — Заключила Алёна и вышла из комнаты.

Я же протёр выступивший на лбу пот, собрал все свои усилия, заправил всё ещё напряжённый член в штаны и потопал за девушкой, чтобы всё ей объяснить. Алёна стояла в ванной и с мылом стирала майку в раковине. Ничего наверх она так и не надела, и её прекрасные сисечки казались даже больше, чем когда они были под одеждой.

— Я участвовал в челлендже. — Начал я. — Недрочабрь. Ты, наверное, не слышала про такой…

— Недрочабрь⁈ Аха-ха, так это получается, что я прервала его⁈ Чёрт, извини! Я ж не знала! Ты мог мне сказать? Тогда бы и не произошло такой катастрофы!

— Да, блять, как-то стыдно было. Не знаю, почему.