Антибол. Сбитый летчик (СИ). Страница 52

— Ой, я вас умоляю, тренер! Он же кусается.

Вдох — выдох. Вдох…

— То есть, вы и впредь собираетесь придерживаться подобной тактики, — уточнил я.

— Попрошайки согласились уступить нам свои голы за символическую сумму в пять Максов.

Я поднял одну бровь.

— И оказание услуг в течении пятисот лет, — поморщился ангел.

Я покрутил носом.

— Видать, очень деньги нужны.

— Деньги, молодой человек, нужны всегда. И как правило — очень. Так что, не отказывайтесь, — он мягко вложил мне в руку бархатный кошель. И прижал мои пальцы своей пухлой и мягкой ладошкой. — Поверьте старому мудрому ангелу: лучше золотой в руке, чем победа в перспективе. Вы ведь можете больше и не выиграть…

И он многозначительно подвигал белыми, лёгкими, как пух, бровушками.

— Это угроза? — взвесив кошель в ладони, я прикинул, куда бы им лучше засветить: в лоб, или сразу в глаз?

— Разумеется. Предупреждаю: мы ни перед чем не остановимся. Вы просто не представляете, юноша, существующее положение вещей: наши коллеги, друзья, жены и тёщи уже не только получили, но и потратили громадные прибыли, свалившиеся в их загребущие ручки после победы нашей команды. А вы представляете себе, юноша, что такое адская тёща? Нет? Я вам завидую. В общем и целом, дело обстоит так: или вы продаёте мне голы, или я остаюсь жить здесь, с вами.

Я сунул кошель ему в карман и выставил за дверь. Молча.

Дверь у меня теперь новая: из какого-то незнакомого желтого с искрой дерева, про которое Кунг-Пао сказал, что оно как раз предназначено для защиты от драконов.

Значит, от ангелов тоже сгодится.

Завтра игра с «Байкерами». Официальная.

Опасные противники: они уже знают, чего мы стоим.

Но по крайней мере, от Патрокла я не жду никаких выкрутасов, так что по-любому, это будет отличная игра. Ребята получат огромное удовольствие.

Кстати, об этом…

Поднявшись со скамейки, я направился к загону с мячами.

Привычно опустил в лоток кирпичик прессованного корма, подождал, пока мячи, заинтересованно принюхавшись, слетятся на угощение…

Первым, как всегда, подлетел Шустрик — светло-рыжий и лохматый, как коккер-спаниэль.

Узнав меня, мяч дружелюбно оскалился и заворчал. Протянув руку сквозь крупные ячейки сетки, я почесал ему брюшко. Мяч в восторге несколько раз перевернулся в воздухе, подпрыгнул и сам влез в садок.

— Что, приятель, не терпится поиграть?..

Я вытащил садок с Шустриком, и трусцой побежал на поле.

Жара была так себе, градусов сорок пять. Самое время размяться.

Шустрика я выпустил на краю поля, для начала дав ему пролететь пару кругов просто так — сбросить напряжение.

Он и впрямь походил на собаку. Охотничьего пса, который страсть, как любит носиться за палочкой и души не чает в хозяине…

Чтобы разогреться, я побежал рядом с мячом.

После травмы я долгое время не тренировался. А форму набирать трудно — широко известный факт. Но мышцы всё помнили, организм соскучился по нагрузкам, и от догонялок мы с Шустриком получали обоюдный кайф.

— Шустрик, стоять, — скомандовал я, когда почувствовал, что блюдо, под названием «тренер в собственном поту», практически готово.

Мяч замер в воздухе, легонько подрагивая от нетерпения.

За счёт чего они летают — хрен знает. Кунг-Пао объяснял способности мячей к полёту особой левитационной магией. Я же думаю, что сила эта — скорее, духовного происхождения. Злая весёлая ярость, которая заставляет мячи носиться с бешеным гиканьем и свистом, совершать чудеса акробатики и неподвижно зависать в воздухе — вот как сейчас.

Легонько поддев Шустрика носком бутсы, я попробовал несколько финтов.

Нет, мяч не ластился ко мне, как к Уриэлю. Скорее, это было соревнование: кто кого?

Грудь, пятка, носок, лоб, снова пятка… Постепенно мы приближались к воротам.

— Шустрик, давай в девятку!

Я наподдал по пухлой рыжей заднице, и мяч с удовольствием воткнулся в верхний правый угол. И вернулся ко мне.

— Теперь в левую тройку! В восьмёрку. В единицу…

За спиной раздались громкие хлопки.

— Шустрик, сидеть!

Мяч замер у моих ног. А я повернулся к гостю. Точнее, к гостье…

— Чего надо?

Зебрина выглядела, как обычно: джинсы, майка, всклокоченная рыжая чёлка…

Но в глазах её иногда мелькало нечто древнее, рептилоидное, равнодушное… Как у черепахи, которая ест одуванчик.

— Дрессируешь мяч, как я посмотрю, — заметила девица, не ответив на мой вопрос.

— Мячи дрессировке не поддаются, — нравоучительно заметил я, сажая Шустрика в садок. — Они растения, если ты ещё не знала.

— Хочешь использовать против «Сынов»? Как секретное оружие?..

Вот что меня бесит в подростках: они никогда не слушают то, что им говорят. Гнут свою линию, и хоть гол на голове чеши.

— Если ты к Руперту, то он ещё спит, — сказал я. — А будить дракона… Ну, ты и сама знаешь.

— Вообще-то я к тебе.

— Ух ты. Не верю счастью. И чем обязан?

— Ты меня не любишь.

Я посмотрел на неё из-под руки. Задница как раз всплыл над стеной стадиона, и залил поле ярким, не оставляющим теней светом.

— Когда мы только познакомились, ты обещала меня спалить. Сделать трупом.

— Пхе! — девица сморщила конопатый носик. — Макса я тоже сколько раз обещала спалить. И даже палила, чего уж там.

Я содрогнулся.

— Знаешь, в отличие от Макса я — не дракон. Обычные люди, если ты не знала, не слишком пожароустойчивы. Они имеют обыкновение обугливаться.

— Не разговаривай со мной, как с ребёнком!

— А ты не веди себя, как ребёнок.

Секунд тридцать мы прожигали друг друга взглядами. Я не выдержал первым.

— Какого хрена ты здесь делаешь?

— Ты должен научить меня играть в футбол.

С минуту я изучал её фигуру.

Тощая, бёдра по-пацанячьи узкие, грудь еле намечается… Но руки-ноги крепкие, явно привыкшие к нагрузкам. Осанка прямая, гордая головка крепко сидит на хорошей шее…

Из неё мог бы выйти толк.

Все в Сан-Инферно хотят играть в футбол, — сказал мастер Скопик.

— Я тебе ничего не должен.

— Но…

— Я не смогу тебе доверять. Мы забились с твоим парнем, и если ты будешь здесь ошиваться, многим это не понравится.

— То есть, не понравится тебе, — с нажимом произнесла Зебрина.

— Рад, что ты всё поняла, — я коротко улыбнулся и пошел к садку с мячом.

— Я тоже поспорила с Максом, — крикнула она мне в спину. Я остановился.

— Что? — невольно я развернулся и опять подошел к ней. — Что ты сказала?

— Ну… — Зебрина копнула носком туфли траву. — Ты же понял уже, какой он, да? Круче нас только яйца, выше нас только горы… Убить иногда хочется.

— То есть… Ты хочешь играть в футбол, чтобы что-то ему доказать?