Кореец (СИ). Страница 47

— Четыреста! — рявкнул я, картинно развернулся и пошел прочь, всем своим видом показывая, что торг неуместен. Хотя в кармане у меня, после всех расчетов, оставалось от силы рублей двести пятьдесят. Блеф чистой воды.

Мы разошлись, демонстративно недовольные друг другом, бормоча проклятия и обещая «подумать». Думать тут было нечего. Либо пан, либо пропал.

— Колька, — обратился я к своему молчаливому спутнику, который за всем этим цирком наблюдал с олимпийским спокойствием. — Ты же у нас мастер нестандартных решений. Обещал что-то придумать, если что. Время пришло.

Вид у моего таежного друга был на удивление беззаботным. Он хлопнул меня по плечу, усмехнулся и… направился прямиком к Руслану, главному пахану этого острова. Они отошли в сторонку, к воде, и долго о чем-то терли, жестикулируя и понижая голоса. Я нервно курил, наблюдая за ними издалека. Минут через десять Колька вернулся. Довольный, как кот, наевшийся сметаны.

— Ты чего светишься, как голый зад при луне? — с тревогой спросил я. — Чего удумал?

— Нормально все, Миха! — лыбился Колька во весь рот. — Договорились! Руслан дает нам своего лучшего человека и самую быструю лодку. За двести грамм золотишка.

— Чего-о-о⁈ Золота⁈ — я чуть не сел на песок. — Ты им показал золото⁈ Ты в своем уме⁈

— А чего такого? — искренне удивился Колька. — Товар лежать не должен. Золотишко должно работать! Нормальный бартер. Я, кстати, еще и балыков у них заказал пару штук самых лучших. Чтоб два раза не бегать. Толкнем в Москве за приличные башли.

— Бля-я-я! — я мысленно схватился за голову. — Колька, ты понимаешь, что ты наделал⁈ Они же нас теперь… как пить дать… прирежут по дороге, и все заберут! Наши шансы доплыть до Махачкалы только что сравнялись с шансами выиграть в Спортлото машину!

— Да не ссы ты, Миха! — Колька снова хлопнул меня по плечу с обескураживающей беззаботностью. — Главное — в лодку сесть с товаром. А там… там разберемся. У меня все под контролем.

«Под контролем»… Эти слова прозвучали зловеще. Но спорить было поздно. Оставалось довериться Колькиным таежным инстинктам и его загадочным планам.

В лодку мы сели уже в глубоких сумерках. Руслан лично проводил нас, пожал Кольке руку (мне — нет) и кивнул нашему новому перевозчику. Это был не Абдулла, а другой тип — тощий, молчаливый, с непроницаемым лицом и шрамом через всю щеку. Звали его, кажется, Магомед (тут каждого второго так зовут). Он без лишних слов принял у нас баулы с икрой, аккуратно разместил их на корме лодки, накрыл брезентом. Балыки, завернутые в рогожу, положил отдельно. Мы устроились на скамье посередине. Магомед занял место у штурвала.

Отчалили на веслах, тихо, без шума. Обогнули скалистый мыс, скрывавший островную базу от посторонних глаз. И только там, в открытом море, Магомед поочередно, с оглушительным ревом, врубил два из четыре японских «Сузуки».

Лодка рванула вперед так, что меня вдавило в скамью. Море под нами превратилось в кипящий котел. Поднялись с воды потревоженные лысухи — местные утки, неуклюже разбегаясь по воде, как гидропланы, оставляя за собой пенные взлетные полосы.

Ночь упала мгновенно — бархатная, южная, полная соленых брызг, свиста ветра и рева моторов. Магомед вел лодку уверенно, держась в стороне от судоходных путей, ориентируясь по компасу, которым пользуются здешние рыбаки, — ориентированную по странам света плавающую, как домашний гриб в банке, большую черную шайбу. Мы неслись сквозь темноту, разрезая волны, отбрасывая назад клочья голубоватой фосфоресцирующей пены. Ощущение было ирреальное — будто летишь на ракете сквозь черную пустоту космоса.

Через час такой гонки я заметил огонек по правому борту. Еще одна лодка? Идет пересекающимся курсом. Сказал Кольке. Он напрягся, долго всматривался в темноту.

— Да, — наконец кивнул он. — К нам идут.

Казалось, мы одни в этой бескрайней темноте — три песчинки в океане, летящие навстречу неизвестности. Вокруг — только рев моторов, свист ветра и плеск волн. И этот назойливый неотвратимо приближающийся огонек за бортом.

Колька встал с места и хватаясь за борта, пошел на нос лодки к Магомеду.

Треск выстрела потонул в реве моторов. Я даже не сразу понял, что произошло. Только увидел, как Магомед как-то странно дернулся, заорал по-своему и мешком повалился на бок. Колька без малейшей паузы оказался рядом и перевалил его отчаянно матерящееся тело за борт — оно с плеском шлепнулось в воду и мгновенно исчезло в темноте. Туда же Колька швырнул красный спасательный круг, а сам спокойно сел за штурвал.

— Ты… ты чего сделал⁈ — закричал я, перекрывая рев моторов. — Ты его подстрелил?

— В ногу всего лишь…

— Зачем?

— Превентивная самооборона, Миха, — невозмутимо ответил Колька, вглядываясь в темноту за кормой, — этот ослоёб нас сдать хотел. Я по звездам заметил — он по дуге шел… навстречу тем уродам.

— Утопнет же!

— Не утопнет, свои подберут. — Колька выругался сквозь зубы. Огонек преследователей не только не отставал, но, ощутимо, приближался. Видимо, там тоже была не простая рыбацкая лодка, а что-то серьезное.

— Хреново дело, — прокричал Колька, — видно, Руслан, сука, сразу вторую группу на перехват послал. Грохнули бы нас посреди Каспия и концы в воду.

Сверившись с компасом. Он резко развернул лодку, закладывая крутой вираж. Брызги обдали нас с головы до ног.

— Держи курс на ту звезду! — крикнул он мне, указывая на самую яркую точку впереди. — Прямо держи!

Я инстинктивно вцепился в штурвал, пытаясь удержать лодку на курсе. Руки дрожали, сердце колотилось как сумасшедшее. Я никогда в жизни не управлял даже резиновой моторкой, а тут — несущийся по ночному морю катер!

— Держи руль! — рявкнул Колька. — Если близко подойдут, буду шмалять, — и помчался к моторам. Рев за кормой резко усилился, а байда дернулась как живая — это Колька запустил оставшиеся движки.

Оглянувшись, я увидел, что огонек преследующей лодки резко вильнул в сторону и начал быстро отставать. Похоже заметили своего товарища, бултыхающегося в воде.

Колька вернулся к штурвалу.

— Отвалили, суки! — удовлетворенно хмыкнул, убирая револьвер. — Поняли, что не на тех нарвались… Все, Миха, дальше я сам. Ты молодец, не растерялся.

Глянув на компас, он скорректировал курс. Я напряженно всматривался в темноту за кормой, пытаясь разглядеть преследователей.

— Под сотню идем! — усмехнулся Колька, — теперь уже не догонят.

О, этот бросок через ночной Каспий! Рев четырех «Сузуки», свист ветра, соленые брызги в лицо. Колька у штурвала — спокойный, как будто не он только что выбросил за борт человека и отрывался от погони, спасая наши жизни и баулы с икрой… Когда-нибудь мне это приснится. Обязательно приснится. Как ночной кошмар, как следствие болезни под названием «авантюра по-советски». Но сейчас надо было просто выжить. Добраться до Махачкалы. Кажется, затея с музыкой завела меня в такие дебри, выбраться из которых будет ох как непросто.

Остаток ночи прошел в тумане — не морском, а том, что клубился у меня в голове от смеси адреналина, страха и усталости. Колька вел лодку молча, уверенно, словно всю жизнь только и делал, что гонял по ночному Каспию, отстреливаясь от преследователей.

Рассвет застал нас уже у дагестанского берега. Небо на востоке начало светлеть, окрашиваясь в нежные, акварельные тона — розовый, персиковый, бледно-голубой. Колька по очереди заглушил моторы. Рев четырех «Сузуки» оборвался, сменившись оглушительной, вязкой тишиной, нарушаемой лишь плеском волн о борт да нашим собственным тяжелым дыханием. На веслах, мы подошли к берегу в какой-то глухой, безлюдной бухте. Песчаная полоса, редкие кусты колючки, невысокие глинистые обрывы — дикое, неуютное место. Идеально для тайной высадки. Море успокоилось, лишь лениво набегало на берег мелкими волнами. Красота была нереальная, почти оскорбительная на фоне того, что случилось ночью.

— Причалили, туристы хреновы, — буркнул Колька, ловко спрыгивая в воду по пояс. — Хватай баулы, Миха, и на берег. Живо!