Кулачник (СИ). Страница 50

Перед подъездом сидели три бабки, как часовые, с сумками, платками, руками на коленях. Они посмотрели на нас с любопытством и тревогой одновременно, но с места не сдвинулись.

— Добрый вечер, бабушки.

— Добрый, сынок… — настороженно сказала одна, щурясь на меня полуслепыми глазами. — Вы чего такой оравой пришли? Бить что ли кого собрались?

— А это как получится. Подскажите, говорят тут наркоманы засели, — доброжелательно улыбнулся я.

— Господи, — вздохнула другая бабушка. — Они нас жизни лишили, милок. Вон один из них все утро в палисаднике копался, как собака.

Старуха махнула рукой в сторону клумбы, где цветы были вытоптаны, а земля действительно былы перерыта, как от рытья лопатой.

— Зачем? — уточнил я.

— Что-то прятал небось.

— А другой полуголый бегал, волосы драл… — присоединилась третья старуха. — Мы уже боимся в магазин выйти!

— А милиция рядом. Пункт участкового вон за углом, — пожаловалась первая бабуля. — Да только участковый глухой и не слышит нас.

— Козел… — буркнула вторая старуха.

Я посмотрел на пристройку с торца дома. Так и есть, здесь находился опорный пункт полиции, прямо в доме.

— А где они сейчас? — спросил я, возвращая взгляд на старух.

— Вон там, первый этаж. Вон то окно с тряпкой…

Я кивнул, увидев окна.

— Спасибо.

Мы подошли ближе. У подъезда, в котором находилась квартира Егора, воняло мочой и какой-то тухлятиной. На первом этаже, в квартире Егора, окна были завешаны плотной темной тканью. Лавочка у подъезда вся исцарапанная, поломанная. Входная дверь железная, облезлая… мда.

Из пристройки опорного пункта, вынырнул участковый. Молодой, в форме, с папкой подмышкой, с лицом человека, который только что поел и рассчитывал спокойно дожить до конца смены. По крайней мере, мент до сих пор что-то жевал.

— А что такое? — выпалил он. — Что за сборы несанкционированные? Где разрешение⁈

Я шагнул навстречу, выходя из толпы.

— Это у тебя надо спросить, что такое?

— Мы на ты не переходили! — уставился на меня участковый.

— На вы разговаривают с теми, кого уважают, а у тебе уважения у меня нет, — отрезал я. — Под твоим носом ядом торгуют, а ты, выходит, ничего не видишь.

— Каким ядом? Это… нормальные ребята. Никого не трогают. Вы че разошлись-то?

— Нормальные? — я сделал шаг ближе. — Они только что мою машину разнесли, стариков держат в страхе, пацанов подсаживают на дрянь. Ты называешь их нормальными?

Мент отвел глаза, пытаясь подобрать слова.

— Ну вы давайте без самоуправства… Я щас вызову группу…

Я приблизился к нему почти вплотную.

— Ты чего творишь, мент? Или ты их крышуешь?

Он побледнел, закивал головой, как болванчик.

— За такие слова сядешь!

Я сдержался, чтобы тут же, в продолжении диалога, не вырубить этого оборотня. Я то сяду, а вот он ляжет.

— Сань, — шепнул Виталя и тронул меня за плечо. — У него камера на груди.

Я перевел взгляд… точно. Маленький черный глаз, мигающий на полицейской форме.

Понятно. Значит, запишет, как я на него наехал, а все остальное вырежут к чертовой бабушке. В случае чего покажут только нужный фрагмент. И будешь потом доказывать, что ты не верблюд.

— Я тебя услышал, — я сделал шаг назад. — Но ты сейчас не гражданин, а сотрудник при исполнении. Ты получил информацию о правонарушении и обязан действовать. У тебя есть минута, чтобы вспомнить, зачем ты носишь погоны.

Пацаны, все тридцать человек, стояли у меня за спиной, взяв нас в полукруг. Участковый молчал. Он посмотрел на дверь подъезда, потом на нас. Зажевал нервно губу… Он все понимал. Но между службой и привычкой — выбрал привычку. Делать он ничего не собирался. Только хмурился…

Те, кто стоял со мной, уже начинали переглядываться. Я знал это ощущение, когда ты собрался, когда вся кровь в теле кипит и требует действия, но тебе преграждают путь.

— Расходитесь! — наконец, выпалил участковый.

— Хорошо. Дальше будет по-другому, — я пожал плечами.

Попросил пацанов разойтись по двору. Часть парней подошла к окнам. Остальные вместе со мной собрались заходить в подъезд. Я приготовился набирать номер квартиры на домофоне, в то время как участковый спешно выхватил свой мобильник и начал куда-то звонить.

И тут на весь двор раздался знакомый уже гул выхлопа спорткара. Ламборгини «братьев Решаловых» подъехала прямо к подъезду. Из-под поднятых дверей вышли близнецы-блогеры. Паша выскочил первым.

— Саня! — он подошел ко мне. — А чего сразу не сказал?

Я не успел ничего ответить, как Паша достал мобильник и, не спрашивая участкового, включил съемку. Навел камеру прямо на него.

— Сотрудник, как вы объясните, что у вас под боком работает точка сбыта? Вы об этом знали? — спросил Паша.

Участковый растерялся, но быстро собрался.

— Без комментариев, — буркнул он, отворачиваясь, и продолжая делать вид, что с кем-то разговаривает по телефону.

Паша обошел его, сунул камеру ему прямо в лицо.

— Прошу вас пресечь правонарушение.

— Камеру убери, — процедил мент.

— Съемка в общественном месте не запрещена. Представьтесь, пожалуйста, я хочу убедиться, что разговариваю с сотрудником полиции, — отрезал близнец.

Участковый нехотя достал удостоверение, показал его быстро и тут же убрал.

— Я не успел прочитать, — спокойно сказал Паша, повернулся к брату и попросил. — Леша позвоните в полицию, пусть присылают наряд и сразу СОГ.

Близнец снова вернул внимание к участковому.

— Покажите еще раз до полного ознакомления. Я не успел ознакомиться. И сразу предупреждаю, что если вы отказываетесь реагировать, то вызывайте ответственного. У нас с вами возникла конфликтная ситуация.

Участковый стоял, как вкопанный. Понял, что вывернуться не выйдет. Заметно перепутанный, он повернулся к домофону, набрал номер квартиры, который судя по всему, хорошо знал.

Трубку домофона никто естественно не взял.

— Есть ключи от подъезда? — я увидел двух пацанят, игравших в войнушку с игрушечными пистолетами, когда мы пришли.

— Д-да…

— Открой пожалуйста.

Мгновение и дверь подъезда оказалась открыта. Участковый, бледный как полотно, зашел внутрь. Застучал в дверь квартиры Егора.

— Граждане, откройте! Немедленно откройте, полиция!

За дверью будто умерло все. Я подошёл ближе, встал рядом с участковым.

— Ты дурака не включай. Сообщи, что это твое законное требование. Ослушаются и пойдут по статье.

— Да, я… требую… — проблеял мент и сглотнул.

Но все понимали, что дальше ничего не будет. Он не собирался идти до конца. Просто делал вид и всячески пытался сгладить острые углы. И те, кто за дверью, это тоже знали.

Леша отвел меня чуть в сторонку.

— Ну че, Саня? Сами мы внутрь проникнуть не можем, это уже будет беспредел. Ждем наряд?

Я думал недолго, вспомнил про малолеток с игрушечным оружием во дворе. Вышел во двор и подозвал к себе того самого, кто помог открыть дверь в подъезд. Пацаненок держал в руках игрушечную гранату. Старая, пластиковая, с облезшим корпусом и выщербленным кольцом.

— Можно на минутку?

Он протянул игрушку.

— Только верни, ладно?

— Обязательно.

Я взъерошил пацану волосу, подошел к окнам квартиры Егора, где была открыта форточка. Трижды постучал по стеклу.

— Мужики, я вот че думаю, что с ними церемониться? — сказал так, чтобы внутри квартиры тоже было слышно. — Взорвать к черту и все!

Сказал и закинул в открытую форточку гранату, попав в щель между тряпкой и стеклом. Граната провалилась внутрь.

Прошла секунда, а потом из квартиры донеслись крики и грохот. Дверь распахнулась и наружу вылетели несколько человек, толкая друг друга, матерясь. Один босой, второй в куртке на голое тело, третий с каким-то пакетом в руках. Сборище, блин…

Что их обвели вокруг пальца, уроды не сразу поняли. Но когда таки сообразили, что взрыва не будет и попытались отыграть все назад, я подставил ногу, не давая им закрыть дверь.