Кулачник (СИ). Страница 43

Он закивал, смотря на меня перепуганными глазами. Из разбитой и похоже сломанной переносицы стекала кровь.

Я поставил утюг обратно, вытер руки о его футболку и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Вышел из подъезда и втянул в легкие свежий воздух. Пошел к своему «кабану». Алина, когда я открыла дверь, проснулась и заспанными глазами уставилась на меня.

— Ой… — пробормотала она, сев ровнее. — А я и не заметила, что ты уходил. Куда теперь едем?

— На кладбище, — ответил я и заведя двигатель, тронулся.

— К-куда?

— Ты слышала. Если нет — выходи, я поеду сам.

— Ну уж нет! — она вдруг замолчала, нахмурилась. — Саш, а у тебя на лбу кровь, что случилось.

— Комарик укусил.

Она не стала задавать лишних вопросов. Может, почувствовала, что лучше сейчас молчать. Только вытерла заботливо мой лоб влажной салфеткой.

Я вырулил из двора и вдоль дороги потянулись дома вперемешку с торговыми центрами. Я ехал туда, где, возможно, осталась последняя нить из моего прошлого. Или хотя бы из того, что я однажды потерял и больше не смог вернуть.

Мы подъехали к воротам кладбища. Железные створки были закрыты наполовину. Я заглушил двигатель, вышел, и, закрывая дверь, сказал Алине:

— Подожди меня тут.

Алина только кивнула. Кладбищенские ворота заскрипели у меня за спиной, когда я вошел. Воздух здесь был другой, вязкий, плотный. Сухие ветки деревьев стучали друг о друга от легкого ветра, над аллеей нависли серые небеса, и даже звуки машин с улицы будто приглушались и затихали…

Я прошел пару десятков шагов по тропинке, минуя ухоженные участки с блестящими плитами, новенькими фото.

У сторожки сидел мужичок в спецовке, с потрескавшимся лицом и сигаретой в зубах.

— Подскажешь, где искать? — спросил я, показывая ему снимок листка Тамары Павловны.

Он прищурился, кашлянул.

— Это тебе вон туда, вдоль сетки, потом левее у березы будет… Там на участок никто не наведывается почти. Но табличка должна остаться, если не сгнила.

Я поблагодарил мужика и пошел в указанном направлении.

Шел медленно. Ноги сами замедляли шаг, как будто не хотели приближаться к могиле. Или наоборот не хотели спешить. Странное чувство… я попрощался с ней тридцать лет назад, а теперь как будто потерял заново.

Могила нашлась не сразу. Когда я все-таки остановился напротив нее, сердце заныло.

Крест стоял перекошенный, табличка потускнела, буквы почти стерлись, и только вблизи можно было разобрать:

Никитина Светлана Андреевна.

Вместо памятника была голая земля, пробитая лопухами и какой-то травой. Следы ливней вырезали борозды, земля осела, и все выглядело так, будто ее похоронили и сразу забыли.

Я присел на корточки. Взялся за крест, выровнял. Потом поправил табличку, пригладил землю ладонью.

В стороне валялась пустая стеклянная банка, видно когда-то здесь ставили цветы. Даже сейчас видно было, что кто-то приходил. Но почему не убрал могилу?

Я стоял молча. Слова рвались, но не выходили. А потом я все-таки прошептал:

— Прости, что не уберег. Всем, кто сделал это с тобой… будет возвращено. Обещаю. И памятник здесь будет. Ты у меня не в безымянной яме лежать будешь.

Я медленно поднялся. Ветер хлестнул по лицу. Провел рукой по глазам, массируя, выдохнул. Не оставлю… и не прощу.

Я положил на могилу «барбарис».

Неподалеку на одной из могилок ковырялись кладбищенские работники, приводя ее в порядке.

— Здорова мужики, — я достал из внутреннего кармана деньги. — Там могилка Никитиной. Уберите, землю разровняйте. Табличку новую поставьте.

Один из работников молча взял, достал блокнот и записал номер могилы.

— Сделаем, не вопрос.

Я уже собрался уходить, когда услышал глухой звук двигателя. Черный «Рейндж Ровер» катился по узкой гравийке, остановившись у обочины. Стекла затемненные, в салоне не видно никого, но в следующую секунду открылась дверь и машины вышла высокая девушка в черном брючном костюме. Платок наброшен на голову, прикрывает волосы, а лицо закрыто большими черными очками. Держит в руке белые гвоздики.

Она подошла к могиле Светки. Я подошел к женщине, встал по левую руку от нее.

— Простите, вы… знали Светлану? — спросил тихо, чтобы не отпугнуть.

Она обернулась медленно. Лицо закрыто очками, но по губам видно, что она напряжена.

— Простите, не понимаю, о чем вы, — ответила она, голос едва уловимо дрожал. — Я могилу своего отца не могу найти.

И сразу отвернулась. Вот только цветы, которые она принесла с собой, уже лежали на могилке Никитиной. Никакую могилу отца она не искала.

Быстро, не оборачиваясь, она пошла к машине. Я сделал полшага следом, но дверь уже хлопнула. «Рейндж Ровер» мягко отъехал, оставляя за собой только пыль и запах ее духов.

Я остался стоять, провожая взглядом удалявшийся автомобиль. Когда «Рейндж ровер» уехал, вернулся к «кабану». Алина уже вся заждалась.

— Ну как сходил? — спросила она.

Я помолчал, барабаня пальцами по рулю.

— Алин, а есть вариант как-то узнать хозяина автомобиля по номерам?

Алина удивленно вскинула брови.

— Что надо? В принципе у знакомых могу поинтересоваться…

Я включил зажигание, завел «кабана» и прежде чем тронуться, снова посмотрел на Алину.

— Поинтересуйся и еще…

— Что, Саш?

— Я хочу принять вызов Карателя.

Глава 18

— Так-так-так… — Алина нахмурилась и прикусила губу, обдумывая что-то. — Надо ответить Маге как-то так… чтобы запомнилось!

Она резко повернулась ко мне, глаза загорелись двумя огоньками.

— Слушай, Са-а-аш, — протянула она. — А что если мы ему ответку прям тут запишем? Ну, чтоб сразу всем ясно стало какой у тебя настрой. Это будет мощно! Подписчики писаться будут от восторга.

— Тут — это где? — спросил я, не оборачиваясь, только посмотрел на нее в зеркало заднего вида.

— Ну вот же… кладбище. Пока далеко не уехали, — выпалила Алина. — Давай тормознем?

Я сжал руль чуть крепче. Слева в окне тянулись мраморные плиты и венки, над которыми лениво покачивались сосны.

Алина уже размахивала руками, будто ставила режиссерскую задачу на съемках.

— Смотри, вот только представь: ты идешь по дорожке между могилами, смотришь под ноги… а когда доходишь до камеры, говоришь: «Мага, я тебя похороню!»…

— Алин… — перебил я этот безумный полёт фантазии.

— А? — она застыла, поймав мою интонацию.

— Я не буду устраивать вызовы на кладбище. Ни сейчас, ни когда бы то ни было.

Она закатила глаза, но уже с меньшим задором.

— Ладно, ладно… — буркнула Алина.— Ну а если не кладбище, то… вон храм! — Она ткнула пальцем куда-то в сторону. — Давай у церкви тормознем. Ты станешь у входа, сзади крест, золотые купола. Ну типа, мы — русские, с нами Бог. Скажешь что-то такое…

Я снова посмотрел на нее через зеркало. Она осеклась.

— Другие варианты имеются? — спросил я спокойно.

— Саш, ну это же отличные идеи… визуал сильный, посыл понятный… ты потом в лайках и комментариях захлебнешься!

Я только сдвинул брови и медленно покачал головой.

— Все, все, поняла… — Алина сдалась и вздохнула. — Я забываю, что ты… динозавр.

Она сказала это не обидно, скорее с удивлением. Как будто не могла до конца принять, что я не такой, как все вокруг. Ничего, стерпится — слюбится.

— Не в этом дело, Алин. Я не хочу дурной пример подавать. Ни молодым, ни старым. Кладбище это место покоя, а храм место веры. Здесь не стоит понты колотить.

Алина замолчала на несколько секунд, по лицу видно, что задумалась. А потом вдруг ожила.

— Дай-ка телефон.

Я протянул ей мобильник. Она начала что-то быстро набирать, пальцы мелькали по стеклу.

— Есть другой способ сделать все красиво, — сказала она, не отрываясь от экрана.

Я молчал, ожидая, пока Алина продолжит и разовьет мысль.