Как приручить дракона – 3. Страница 5

Два боя! Он тут третий раз, получается? То-то ссадина у него появилась в конце четверти на подбородке! Но не прицепишься – секция по многоборью, он же чемпион, кроме шуток! Так за каким бесом ему…

– Так что, повышать будете? – поинтересовался тренер-букмекер.

– Лучше потом еще на какой-нибудь бой поставлю, – буркнул я. – Запишите имя – Робинзон Пузо. И кодовое слово – Пятница.

– Пузо? Хо-хо! Нет, определенно, мы раньше встречались… И лицо у вас знакомое. Вы волосы длинные не носили раньше? – он все всматривался в мою бритую рожу.

– Нет, родился лысым! – мне пришлось огрызнуться и уйти, пока Нахимович меня на самом деле не узнал.

Я обошел балкон и пристроился у перил на как можно большем расстоянии от зрителей. Пока шел – прислушивался, присматривался. Начаться все должно было минут через семь, так что у меня было немного времени. Вглядываясь во тьму за пределами пятна света на ринге, я с внутренней гадливостью увидел в глубине спортзала сначала Сивуху – тренера по классическому боксу из той же ДЮСШ № 1, потом – Кацуру, он держал частный тренажерный и бойцовский зал, преподавал модный в последние годы сиамский бокс. И Лазарева, физрука из третьей школы. Вот уроды, а?

Нет, на первый взгляд все выглядело вроде как и не очень паскудно: у них тут был как бы настоящий, мужской чемпионат по боям без правил. Ну, относительно без правил: в пах бить запрещалось, кусаться и тыкать пальцами в глаза – аналогично, добивать сдающегося соперника – тоже. За каждый бой пацанам платили по двадцать денег независимо от результата. За победу – доплачивали еще столько же.

Мало? Я вспоминал себя в десятом классе: мне довелось как-то перетаскать три поддона кирпичей за похожую сумму. В юности мало кто знает цену своему труду и деньгам. А тут – легкий заработок. Подумаешь – три раунда по две минуты! Зато два вечера в ринге – и можно купить джинсы! А если победишь – то мечта о новом мобильнике-раскладушке (почти как в сервитуте!) станет гораздо ближе! Что тут такого? Ну да, очень на грани, но ребята – все старше четырнадцати, спортсмены, участвовали в соревнованиях, много раз испытывали себя в спаррингах и чаще всего – на улице, в стычках со сверстниками… Это не наши земные травоядные две тысячи двадцатые. Это – земщина! В общем, к подобным мероприятиям кто угодно мог относиться двояко. Только не я.

Для меня такие гладиаторские бои малолетних пацанов на потеху упитанным дядькам были чем-то омерзительным, сродни проституции. Ставки! Они ставили деньги на детей, вот в чем был принципиальный момент!

А еще – Холод слил мне две темы: кое-кого тут иногда пичкали эликсирами прямо во время перерывов между раундами, из бутылочки с водой. А еще у них тут дежурил целитель, который так же между раундами мог подойти и одним прикосновением подлечить внутренние повреждения одному или, наоборот, чуть-чуть навредить другому. И в большинстве своем ребята тут были из таких семей, где никто особенно не спрашивает, с какого перепуга ты вернулся домой с загипсованной рукой, или почему у тебя под глазами иссиня-желтые круги, как у енота, или как так вышло, что ты три дня не встаешь с постели и тошнишь дальше, чем видишь… Кузевич вряд ли был единственным исключением, но – одним из немногих, точно.

– Приветствую вас, уважаемые дамы и господа! Не будем долго затягивать, мы все знаем, зачем собрались зде-е-е-сь! Нам нужен бой, да? – раздался голос с ринга, и я попытался сфокусировать взгляд на происходящем внизу.

После полумрака балкона терпеть сияние софитов поначалу было проблематично.

– Да-а-а! – закричали с балкона.

– О, да! Пер-р-р-рвый бой нашего вечера! В синем углу ринга – хорошо известный нам всем, энергичный, храбрый, опытный боец – Е-э-э-э-рёма! – выкрикнул Кацура, подражая голосам из телевизора. – В красном углу ринга – подающий надежды новичок, который уже успел выиграть губернский земский турнир по сиамскому боксу – Па-а-аште-е-е-т!

Этих ребят я не знал, и они друг друга – тоже. Пока Кацура увещевал их показать хороший бой и говорил все, что полагается говорить в таких случаях, я всматривался в закулисье. Мне нужна была чертова бутылка и чертов целитель – и тогда я буду уверен, что имею полное право замордовать мерзавцев самым страшным образом.

– Бо-о-ой! – заорал Кацура, поигрывая бицепсами под обтягивающей водолазкой.

Он собирался выполнять еще и роль рефери. Вообще-то этот Кацура выглядел неплохо – симпатичный подкачанный живчик, ростом под метр восемьдесят, с легкой небритостью. Наверное, девчонки по нему сохнут, и он об этом прекрасно знает. Тоже – негодяй, в общем.

Я вцепился в балконные перила и вдруг понял, что верхняя балясина – эдакий дрын метров двух длиной, нормально так подается, ходит в гнездах. Нужно было только усилие, чтобы вырвать его из пазов! И такое новое знание мне очень понравилось.

Они просто месили друг друга, эти два пацана. Один – обычный белорусский хлопец с соломенной шевелюрой, а второй – зеленокожий снага. Знаете, какими свирепыми могут быть подростки, вошедшие в раж? Это просто чудовищно. А еще более чудовищными были дядьки, которые, раззявив рты, орали и подбадривали бойцов, науськивали их, давали дерьмовые советы, которые в общем гаме никто не слышал.

Я едва сдерживался, чтобы не спрыгнуть вниз и пинками не разогнать малолеток по углам, но – терпел.

Ударил гонг, взмыленный Кацура развел поединщиков по углам, и вдруг… Я его увидел. Обычный худощавый дядечка в рубашке в полосочку подошел к углу белобрысого парня и взял его за плечо. Вокруг пацана суетился тренер – тот самый Сивуха. Он поливал ему на голову воду, вытирал салфетками лицо, так что запыхавшийся пацан сразу не обратил внимания на прикосновение, а спустя секунду – уже расправил плечи, в его глазах появилось осмысленное выражение…

В следующем раунде он избил орчонка смертным боем. Его джебы были просто убийственными, от мощной серии зеленокожего снагу впечатало в канаты, отпружинило, он нарвался на крепкий, классический маваши в корпус – и рухнул на пол. Все это выглядело так, будто хлопец поймал второе дыхание – он и сам так наверняка думал. Так и будет всем рассказывать!

Снага вынесли с ринга и положили на деревянной лавке в углу. К нему подошла какая-то толстая тетка с короткой стрижкой, пощупала пульс, похлопала по щекам и сказала:

– Это ж орк. Жить будет.

Орк? Мальчишка! Я увидел все, что хотел. Дядечка в рубашечке был целителем, бутылочки на «заряженные» менял физрук Лазарев, он доставал их из матового черного кофра, который стоял на груде матов в углу зала. Ждать больше было нечего.

– Ита-а-ак, следующий бой! В синем углу ринга – уличный боец из Нахаловки, дерзкий парень, который не побоялся бросить вызов одному из самых перспективных бойцов нашей лиги – Африка-а-а!

Под аплодисменты и вопли дядек на балконе я вырвал балясину из ограждения, прошел за их спинами к кассе и постучал длинной деревяшкой по столу Нахимыча. Он поднял глаза от своей бухгалтерии и с невероятным удивлением проговорил, глядя в мое стремительно покрывающееся растительностью лицо.

– Серафимыч? Какого хрена?

И тут же получил концом дрына в зубы. Жалеть его я не собирался. Впрочем – как и всех остальных. Есть кое-какие вещи за гранью, о которых среди нормальных взрослых людей и говорить не принято, но тут, в этом дерьмовом «Рассвете» нормальных взрослых, похоже, не водилось. Они не читали в детстве правильных книжек, им папы не объясняли, что такое хорошо, а что такое – плохо.

Есть ведь понятие абсолютного зла, а? Типа – патологоанатом приторговывает донорскими органами. Анестезиолог под наркозом насилует пациентов. Фармацевт вместо жизненно важных лекарств продает в ампулах физраствор. Учительница становится сутенершей для своих учениц. Тренер выставляет своих воспитанников на подпольные бои, зарабатывает на этом, а пацаны получают травмы на всю оставшуюся жизнь. Мерзость в последней инстанции.

С такими подонками разговор должен быть короткий. Дрыном – в харю. И ногой стол опрокинуть, чтобы придавило гада и не ушел от правосудия…