Целители. Тени прошлого (СИ). Страница 11

Нел специально "проворачивала нож в ране". Он кривился и чуть вздрагивал каждый раз, когда она поминала любовников или свой будущий брак не с ним. Вытерпел. Ответил чопорно:

- Всё так. Только придётся составить и подписать договор, который гарантирует, что оба мы будем соблюдать обязательства... Пока в этом будет необходимость.

"Пока ты мне не надоешь".

Вот как это звучало....

Нел ответила:

- Я выбираю четвёртый вариант.

Лавиль потемнел и сквозь зубы выдавил из себя:

- Ты понимаешь, что будет сейчас, если ты выберешь четвёртый вариант? Готова?

Нел бросила всю эту мрачность и тягость. Стряхнула с себя, как шелуху. Беззаботно рассмеялась прямо ему в лицо:

- Я слишком уважаю себя, чтобы провести остаток дней с тем, кто не умеет любить!

Стремительно развернулась и лёгким шагом вышла за дверь.

Не увидела, как побелел Лавиль, услышав про "остаток дней". Упал на стул, вцепился в волосы, уставившись в пространство остановившимся взглядом.

Глава 7.

Нел не отвечала на вопросы сокурсников. Не слушала их комментарии и утешения.

Она слушала себя. И слышала. Вот он, момент истины, который определит то, как пойдёт её жизнь дальше! Она столько размышляла об этом!.. А наступил он, этот момент, и для неё, "проблемы выбора" уже не существует... Она что, ненормальная, выбрать узкий, душный мирок, в котором ей определят место на полке, промаркируют и будут доставать оттуда по нужде?

Реально, "по нужде". Как только Лавилю будет хотеться не просто веселья и разврата, а чего-то другого, кто его, извращенца, знает, чего? её будут доставать с этой полки, отряхивать пыль и "употреблять по назначению". Платить за это станут, конечно, по высшему разряду! И дочь её будет смотреть на всё это непотребство и учиться...

Ярость. Бешеная. Искристо белая. Которая застилает глаза, но при этом обостряет восприятие и соображение. Которая оживляет все инстинкты и делает тебя чутким и отзывчивым на действительность зверем. Наконец, Нел узнала её, "ярость Талеев". Или "ярость Гарнарских"? Или ярость древних эльфийских королей и королев?

Карвин, который искренне считал, что терять ему в жизни нечего, решился на то, что побоялись сделать другие. Бесцеремонно дёрнул подругу за руку:

- Прекрати так улыбаться, Нел! Жутко выглядит!

Нис хмуро поддакнул:

- И глаза у тебя откровенно светятся. Сделай что-нибудь! Внимание привлекает будь здоров!

Неониль Талей со'Гарнар хищно усмехнулась. Пропела каким-то другим, будто и не своим голосом, грудным и вибрирующим:

- Боюсь, это уже не имеет никакого значения, друзья мои...

И снова вошла в аудиторию.

Дамиан Лавиль оказал ей услугу: не стал затягивать спектакль. Даже присесть ей не позволил. Ледяным голосом приказал:

- Тал, вы первая.

Нелли осталась стоять. Не смотрела на высокородного. На друзей, да. На стены академии, конечно! Она будет скучать. И ей очень жаль, что Элвин не вернётся в долины Гарнара... Волна печали и поддержки от академии была ощутимой. Это хорошо. Она не одна.

Сначала декан давал ей шанс и задавал вопросы, отвечать на которые она могла. Она отвечала. Обещала же бороться, даже если дело дрянь? На него не смотрела. И он задал "первый" вопрос из тех, что похоронят её будущее:

- Ответьте мне, адептка Тал, чей резерв лекарю предпочтительнее использовать для подпитки, в экстренном случае?

А, говоря проще, кого должен иссушить лекарь, возможно даже до смерти, если ему понадобится спасать жизнь кого-то приближенного к трону или самого короля, если собственного резерва не хватит, а накопителей нет?

Такое практиковали в Дормере. Редко, но бывало. Лекари ненавидели быть "вампирами" и болели потом. Кто-то сходил с ума из-за вины. Тем не менее, этому учили, и это практиковали, ведь чьи-то жизни гораздо важнее других...

Ведающая никогда не сделала бы подобную мерзость. Если она, конечно, не тёмная ведьма. Она могла бы взять силы мира или иссушить себя, на крайний случай, но не другого.

Вот Нел и ответила гордо. Не стыдиться такого надобно, а гордиться. Прямо глядя в глаза высокородному сказала:

- Ничей.

Она не станет подставляться и открыто заявлять, кто она такая. Но и лгать не будет. Поэтому, когда Лавиль попросил уточнить, что она имеет ввиду, промолчала.

Снова несколько безобидных заданий. И "второй" вопрос:

- Жизнь кого, женщины или ребёнка будете вы спасать в родах, если встанет такой выбор?

В Дормере спасали детей. Ведающие тянули обоих. Всегда. Опять же, даже ценой своей жизни. Нел позволила себе ответить вопросом:

- Разве кто-то имеет право судить, чья жизнь ценнее?

Конечно! В Дормере это делали постоянно! Жизнь ребёнка ценнее потому, что он наследник. Жизнь отца ценнее жизни ребёнка потому, что он господин. Жизнь короля ценнее жизней его подданных. А жизнь Лавиля ценнее её, Нел, жизни. Поэтому можно сломать эту её жизнь, не думая ни о том, в каких муках умрёт она, если ещё не до конца обуздала свои дары. И можно стыдливо закрыть глаза на то, что будет при этом с её дочерью.

Она шла по краю. Однокурсники её смотрели на неё с ужасом. Они догадывались, какие дары делают их подружку такой уникальной, но молчали об этом. Сейчас она подставлялась сама...

Вопрос. Не "третий" пока. Лицемерно сожалеющий:

- Нелли Тал! Вы удивляете меня. Такая блестящая студентка, пусть и проблемная! Вы понимаете, что три не отвеченных вопроса означают "неудовлетворительно"?

- Понимаю, господин декан.

Она так и не посмотрела на него. И он задал последний вопрос. Вернее, дал задание:

- Покажите, каким образом вы прекратите жизнь безнадёжного пациента.

Она рада, что он спросил именно это. За такое она готова пострадать.

Ведающие не убивали. Они тянули тех, за кого брались, до конца. Даже, если умирали сами. Часто так и бывало. Потом, после того, как такой вот жертвой побеждалась эпидемия или другая напасть, ведаюшую хоронили всем миром. На высоком холме. Поближе к солнцу, ветру и небу.

Нел улыбнулась, мягко и тепло. Вот она, её суть...

- Я никогда не сделаю такого.

- А что сделаете?- хлестнул словами, как кнутом, Лавиль.

- Я умру за другого.

Дрогнули все. Не только студенты, а и Лавиль. Прозвучало обещанием. Или клятвой?..

- Вы не сдали экзамен,- произнёс декан "деревянным" голосом.

Нел кивнула и вышла из аудитории. Дамиан остался. Впервые в жизни студенты смотрели на него с ненавистью.

***

Дома Нелли не сказала своим ничего. Её и не спрашивали. Были уверены в ней. А она решила, что скажет только тогда, когда всё уже случится. Иначе кинутся спасать её...

Второй экзамен Физиологию у магистра Завеля, Нел сдала играючи. Ну, если не брать во внимание то, что старик чуть ли не матом костерил Лавиля во всё время, пока она отвечала. Как только смотрел в ведомость и видел тот "неуд", так и начинал поносить декана.

Был непривычно злобным, непримиримым и серьёзно настроенным. Пообещал, что организует бунт преподавателей кафедры, если "юный ублюдок" посмеет "выкинуть нашу девочку из академии". И натолкнул студентов на мысль... Может, на это и был расчёт?

Магистр Рувих, наоборот, молчал на своём экзамене. Выстроил двойной купол защиты подал Нел листочек и отправил её демонстрировать заклинания. Зачем листок? Достойный магистр боялся, что может увлечься, как в прошлом году, а потому перестраховался. Заранее приготовил список заклинаний. Но, снова, никакой нулевой готовности! Девочке нужно практиковаться!

Нел сделала всё! Блестяще. Ни разу не сорвалась. Рувих одним махом убрал защитный купол, подскочил к студентке и обнял её. Какими бы ехидными и придирчивыми ни были студенты, как бы они не издевались над преподами и их странностями, но тут не смеялся никто. И плохого ничего не подумали. Ни о Нел, ни о старике-преподавателе.