Источник света. Страница 12

Прибывшие на место преступления полицейские действовали по привычной схеме: первым делом они арестовали Гарика. Даже участковый настолько растерялся от подобного напора, что мямлил в стороне, повлиять на ситуацию он не пытался. Гарик, в отличие от него, никакой растерянности не испытывал, телефон Форсова давно был забит у него в список быстрого дозвона. Наставник же, выяснив, что банальное примирение семьи вмиг стало историей убийства, за полчаса освободил младшего профайлера, убедив полицию, что Гарик – явление шумное и суетливое, но в целом полезное. Так что его не только избавили от наручников, его еще и пустили обратно в залитый кровью дом.

Иногда Гарика тревожило то, что он без труда отстраняется от событий, способных шокировать нормальных людей. Однако сегодня это шло ему на пользу: пока эксперты, не видевшие ничего подобного, пытались прийти в себя, то и дело выбегая на лужайку, попрощаться с завтраком, он осматривал комнаты и коридоры.

Все указывало на то, что Виталий Чарушин жил именно так, как рассказывал его сын: не богато, не бедно, тихо и мирно. В его доме не чувствовалось роскоши, да она и не требовалась, здесь все было обустроено так, как удобно хозяину. Порядок царил идеальный – до того, как это место стало ареной кровавой расправы. Виталий внес все необходимые изменения, которые облегчают существование рядом с больным человеком: на дверях и окнах были установлены замки, в ванной обнаружились дополнительные поручни и специальная скамейка для мытья пожилой женщины. Чарушин и правда настроился на то, чтобы провести последние годы в заботе о матери… Причем заботе самостоятельной: ни Гарик, ни эксперты пока не нашли указаний на постороннее присутствие.

Полицейские сначала игнорировали Гарика, не понимая, кто он такой, и на всякий случай подозревая. Но когда профайлер устроился в коридоре и начал примеряться к удару веником по воздуху, следователь все-таки соизволил к нему подойти.

– Вот и что вы делаете? – укоризненно поинтересовался он.

– У вас есть арбуз? – деловито поинтересовался Гарик.

– Какой еще арбуз?..

– Среднего размера, примерно с голову взрослого мужчины.

– Вас все это веселит?

– Там под плинтусом коллекция раздробленных зубов, кому-то от этого смешно? – удивился Гарик. – Нет, я пытаюсь воспроизвести то, что здесь случилось.

– Зачем?

– Чтобы понять, кто мог это сделать.

Эксперты все еще надеялись найти в доме труп Чарушина, но Гарик даже не сомневался: тела тут нет. Пятна крови и уровень загрязнения некоторых кухонных инструментов намекают, что хозяина дома, скорее всего, расчленили и вынесли. А вот убили его в прихожей… Или, по крайней мере, начали убивать.

Тот, кто это сделал, обладал внушительной мускулатурой. Судя по брызгам и фрагментам костей, били бейсбольной битой или чем-то вроде того, причем с огромной силой и быстро. Вряд ли немолодой, тяжело больной мужчина мог оказать сопротивление. Так к чему подобная жестокость? Это или что-то личное, или убийца агрессивный идиот. Но во втором варианте ему не хватило бы мозгов на то, чтобы избавиться от тела и хотя бы плохонько, а замести следы. Что-то тут не сходится…

От размышлений об этом Гарика отвлек вызов на видеочат – Григорию Чарушину не терпелось поговорить. Отказываться профайлер не стал и скоро увидел блудного сына, обустроившегося в просторном, дорого обставленном кабинете.

– Ну что? – нетерпеливо поинтересовался Григорий. – Вы нашли моего отца?

– Нашли. Вот он.

Гарик развернул смартфон так, чтобы камера запечатлела кровавые разводы и узнаваемый человеческий зуб на полу. Из динамика донесся крик и звук глухого падения. Надо же, нервный какой, в обморок грохнулся… Значит, через час-другой перезвонит, а пока не будет мешать.

Особого сочувствия к нему Гарик не испытывал. Григорий не хотел смерти отца и теперь наверняка будет скорбеть. Но, сокрушаясь из-за океана, он за эти годы ничего не сделал для воссоединения с семьей. Он и сейчас пытался просто откупиться от отца, однако бывают ситуации, когда денег недостаточно.

Профайлер понимал, что теперь отступать нельзя. Да, это явно дело полиции, и расследование точно будет. Но и умение составлять психологический профиль преступника пригодится…

Все ведь непросто, и это вряд ли было вторжение маньяка с битой. Дверь была заперта, когда пришел Гарик, он ее лично вскрывал. Замок не был поврежден. Нужно еще осмотреть вторую дверь, она в таких домах обычно есть, но пока все указывает на то, что Чарушин сам впустил своего убийцу. Люди, обладающие такой значительной физической силой, обычно и внешне не похожи на пушистых зайчиков. Получается, Виталий доверял тому, кто в итоге лишил его жизни. Ну и с чего бы ему заводить среди друзей такого бугая? И не удивляться тому, что бугай вдруг пришел с битой?

Вопрос мотива преступления остается открытым. Личная месть? Возможно, но тоже любопытно – чем обычный человек с обычной жизнью мог заслужить такое. Ограбление? Вариант, эксперты только приступили к осмотру дома, сохранность ценных вещей и денег под вопросом. Но очевидного погрома нет… Погрома предметов, а не человеческого тела, что даже иронично. Так что если убийца и забрал что-то с собой, он это не искал, он знал, где лежит нужный ему предмет.

Ну и остается фактор старушки. Травмы она получила, но несущественные – похоже, тот, кто убил ее сына, просто отшвырнул Надежду Геннадьевну в сторону, когда она начала путаться под ногами. Хотел бы убить – убил бы, но он не хотел. Еще один важный вопрос: почему? Знал, что она в силу болезни не сможет стать свидетельницей, и пощадил? Или хотел, чтобы она мучалась, медленно умирая от голода и жажды? Для всего этого ему нужно было знать, в каком она состоянии, кто общается с семьей, когда хватятся Виталия… Это кто-то из близкого круга, без вариантов. В маленькой, тихой, уютной деревне, где все друг друга знают. Получается, это или человек из прошлого Виталия, который его отследил, или кто-то из местных…

К этому моменту в себя пришел Григорий – чуть быстрее, чем ожидал профайлер. Но в остальном его поведение оставалось предсказуемым: следующий сеанс видеосвязи он начал с громогласных обвинений, доказывавших, что русский мат он за годы на чужбине как раз не забыл.

Его гневную тираду Гарик пропустил мимо ушей, заговорил он, лишь когда Чарушин-младший выдохся.

– Выпустил пар? – с показательной заботой осведомился профайлер. – Хорошо, потому что это была одноразовая акция «Дитя в истерике», больше я на такое тратить время не собираюсь. Ты мне в дальнейшем будешь нужен только для получения информации.

– Я вам плачу!

– Не за то, чтобы я твои визги слушал.

– Тогда я платить перестану! – процедил сквозь сжатые зубы Григорий.

– Ну, в этом случае мне придется расконсервировать последнего ежа, а ты так и не узнаешь, что произошло с твоей семьей.

– Так же… Нельзя… Это мой отец!

– С которым ты дофига общался в последние годы и теперь жить без него не можешь, – усмехнулся Гарик. – Девушка у тебя есть?

– Есть… А при чем здесь это?

– Вот у нее на груди и порыдаешь, у меня не надо. Я-то знаю, что ты в итоге установишь отцу самый дорогой памятник, какой сможешь заказать через интернет, но на похороны снова не приедешь. И если убийцу не найдут, ты всхлипнешь и утрешься. А я таким не занимаюсь, мне нужно знать, кто убил твоего отца. Любознательный я. Поэтому в темпе вспоминай, кто ненавидел его настолько, что перед смертью долго и мучительно пытал.

– Его… пытали?..

– Вспоминай давай!

Правдой это не было, однако и солгал Гарик не из мстительности, а по той же причине, которая заставила его умолчать о других вариантах. Ему нужно было, чтобы Григорий полностью сосредоточился на поиске врагов, а не строил из себя детектива, анализируя иные версии.

Григорий действительно задумался, он долго молчал, но ничего путного так и не выдал.

– У моего отца не было настоящих врагов, никогда. Он был настолько добрым, что это ему даже вредило – лишало денег, возможности повышения… Если можно было помочь бесплатно – он помогал. Если думал, что кому-то другому нужно больше, – уступал. Мама, когда была жива, страшно злилась на него за это, а я… Я презирал. Мне стыдно так говорить, но если вам нужна правда…