Январский гром (СИ). Страница 38

— Как только корпус генерал Линдемана будет сосредоточен — немедленно наносите им удар на север. Повторите то, что уже имело место — рассеките русских верните Ревель и Нарву. А в следующее лето надо как можно быстрее покончить с Петербургом — город разрушим до основания, превратим снова в болото и отдадим финнам…

На территории стран Прибалтики действовало несколько десятков подобных концлагерей, которые сейчас выдают за такие «дома отдыха», где спокойно жили евреи и советские военнопленные. Но и о том старательно «забывают» — о подобном не принято писать, лучше замалчивать, выставляя себя «невинными жертвами», зато о другом можно сколько угодно, и что было, и то, чего вообще не было…

Глава 43

— Задача минимум выполнена полностью — Ленинград больше не в осаде, мы отодвинули немцев и освободили Октябрьскую железную дорогу.

Кулик чиркнул спичкой, закурил папиросу. Сейчас он находился в кабинете у Жданова, где они ждали звонка из Москвы — и понятно кто будет звонить в два часа ночи.

— Теперь решаем ту задачу, которую себе поставили — достичь линии фронта середины июля, то есть Лужского рубежа и всей северной Эстонии по линии Пярну и реки Эмбах. И вроде добились и тут успеха — 38-й корпус оставил Кингисепп, теперь главное отсечь ему дороги на юг. Вот для того я и приказал начать новую выброску десанта тактическими группами до роты, максимум батальона. Парашютисты должны задержать немцев на марше через леса, пока 19-й стрелковый корпус не прорвется к Гдову. Дня три-четыре, если смогут выстоять, то мы спишем со счетов две пехотные дивизии, целый корпус. И будет такая «дыра», что фельдмаршалу Леебу потребуется пара дивизий, чтобы ее «залатать», а с резервами у него плохо.

Кулик вздохнул — он сам прекрасно понимал, что ему придется «списать» и шесть тысяч парашютистов, что сейчас выбрасывались из самолетов вдоль всего северо-восточного побережья Чудского озера. Снабжения десанта не предусматривалось, да и зачем, если весь расчет был сделан именно на прорыв стрелковых дивизий. Десанту отводилась вспомогательная роль — просто задержать на лесных дорогах отходящие от Кингисеппа пехотные дивизии. Немцы пошли на прорыв из почти «завязанного мешка», а вот парашютисты должны их хорошенько «притормозить», а там обозы и раненных побросают вместе с артиллерией. Пути вокруг озера Самро даже зимой из категории весьма пакостной. Движение по ним в колоннах мало осуществимо, а тут еще десантники начнут нападать днем и ночью.

— Нельзя, Андрей, нам выпускать этот корпус, никак нельзя. Его быстро не восстановишь, да и резонанс большой — один корпус ведь под Демянском окружен, а тут второй, тенденция, однако. Нужна нам эта победа, очень важна, в войсках уверенности прибавится. И все — вытягиваем линию фронта по прежним позициям, только уступом к югу, в сторону Гдова, и ждем лета. Наступление на Лужском направлении пока прекращаем, также как на Ловати — свои задачи мы решили, войска и так прошли от сорока до сотни километров, и вымотались. Нужно обеспечить подвоз всего необходимого, обустроить дивизии, иначе санитарные потери начнут расти. Вроде и подготовились хорошо, а все равно зима свое берет. Подвоз затруднен, многие селения немцами сожжены, ночевать в шалашах у костра больше пяти суток нельзя — роты взводами станут без всякого воздействия неприятельского огня. К тому же мне не нужны лишние потери в войсках, я не собираюсь бросать их в атаки без поддержки тяжелой артиллерии.

— Ставка не одобрит такое решение…

— Это как правильно подать, сам понимать должен. Мы все резервы отправляем в Эстонию, и частично на ликвидацию «кингисеппской группы». А вести одновременно наступление на столь широком фронте означает меньшие результаты при больших потерях. Маршал Шапошников это хорошо понимает, у него действия командующего Западным фронтом перед глазами. Да и резервов у Ставки уже нет, потрачены они практически полностью. Так что на свои собственные силы надеяться только можем, вот потому я берег танки мехкорпусов до самого последнего момента, не вводил в бой у Кингисеппа, хотя прорыв устроить они смогли бы. И Черняховского вывел из сражения вовремя, когда полсотни танков потерял, целую бригаду фактически. Вот ее оставим на пополнении, а корпус нужно перебрасывать через Ленинград в Нарву по железной дороге, пусть даже в дальний обход. Они будут нужны в Эстонии — там сейчас пойдут главные события.

Кулик посмотрел на карту — на нее была нанесена самая последняя обстановка. Наступление гарнизона Моонзунда было проведено просто блестяще, к тому же у противника там осталась всего одна пехотная дивизия с охраннымиполицейскими подразделениями. И позиции немцы занимали как раз в зоне действия береговых батарей — дальнобойные морские орудия просто засыпали снарядами расположение германского воинства на всю зону в глубину. И побежала немчура, хотя какое-то время, очень короткое, пыталась остановить наступающие войска на льду. А там здраво оценив ситуацию, видя, как с нарвского перешейка растекается конница, за которой идет пехота, противник дрогнул и стал быстро отводить войска на юг. Таллинн был занят на третий день, со столицы Эстонской ССР не успели удрать многие фашистские пособники. Да и наступавшие советские бойцы с командирами были разозлены до крайности — они собственными глазами увидели отношение к попавшим в плен в летних боях красноармейцам. Потому секретарь ЦК Жданов уже отправил в Таллинн целую группу корреспондентов и политработников, чтобы зафиксировали факты массовых казней советских людей. А немцев и полицаев просто не стали в плен брать — казаки, составлявшие значительную часть бойцов в кавалерийских дивизиях, просто вырубали шашками. А теперь будет намного легче — судя по всему, железнодорожный перегон от Кингисеппа до Нарвы пострадал мало, восстановительные работы будут произведены в кратчайшие сроки, так что путь эшелона от Ленинграда до Таллинна будет занимать не так много времени. Больше, чем до войны, но не критично — паровозы просто часто ходят на дровах, уголь «сорный», про донбасский уголек уже забывать стали. Зато уже захватили сланцевые выработки, так что производство синтетического бензина и масла нисколько не пострадало. А это единственное промышленное богатство Эстонии, что полностью уходило для нужд вермахта.

— Черняховскому делать нечего у Шимска — мехкорпус нужно перебрасывать. Фельдмаршал Лееб попытается отбить Эстонию, иначе его пинком в отставку вышибут, да и Гитлер ради такого дела подбросит ему танков. Так что главное сражение будет под Вильянди, оттуда и у нас, и у немцев, в случае достижения успеха во встречном сражении наилучшие перспективы. Торопить Щербакова надо, торопить — 8-я армия должна успеть…

Договорить Григорий Иванович не успел, раздался зуммер, и Жданов поднял телефонную трубку. Произнес, кто бы сомневался:

— Здравствуйте, товарищ Сталин. Да, маршал Кулик здесь.

— Здравствуйте, товарищ Кулик, — в мембране послышался узнаваемый голос председателя ГКО, вот только странный какой-то.

— Здравия желаю, товарищ Сталин, — поздоровался в ответ, и приготовился отвечать на вопросы, которых ему обычно задавали много. Но неожиданно Верховный главнокомандующий произнес:

— Мы тут с товарищами посовещались и приняли решение дать вам другое назначение. А Северный фронт у вас примет начальник штаба генерал армии Мерецков. Надеюсь, он справится, или назначить другого командующего? Вы как считаете, товарищ Кулик? Вы согласны с решением Ставки, или у вас будут возражения?

— Никак нет, товарищ Сталин, согласен! Генерал Мерецков вполне способен командовать Северным фронтом, — только и смог произнести Кулик, гадая, что происходит, и пока не находя ответа…

Перед самой войной на полноприводном шасси проходили испытания нового трехместного бронеавтомобиля для Красной армии — ЛБ-62, то есть «легкий броневик» на базе ГАЗ-62, с башней от танка Т-40. Правда, «злые языки» утверждали что буквенный индекс был дан в честь всесильного наркома внутренних дел…