Двойник короля 16 (СИ). Страница 7

— Мой род продолжил служить. И то, что я сегодня увидел… — снова поморщился.

На этот раз сознательно, от боли, чтобы подчеркнуть, что был ранен, защищая город. Капля крови скатилась по моей щеке из рассечённой брови, и я не стал её вытирать, зная, какое впечатление это производит.

— Не императору, а людям. Мы не пропустим монстров в Енисейск, если блокада будет снята немедленно. Если же нет… То у нас не хватит сил, ресурсов, да просто еды, чтобы сражаться. Поэтому, если вы пострадаете, как сегодня… Это не моя вина или моего рода, а императора! Ему зачем-то важнее воевать со мной, чем защищать своих граждан.

Лица в толпе мрачнели с каждым словом. Матери прижимали к себе детей, мужчины сжимали кулаки. Я видел, как зреет в них решимость — та самая, которую так старательно культивировал.

— Убийца! — выкрикнул кто-то, указывая на офицера. — Император жертвует нами!

— Долой блокаду! — подхватил другой голос.

— Граф защитит нас! — крикнула женщина, держащая на руках ребёнка.

Военные, стоявшие поодаль, начали подходить ближе, формируя полукруг возле меня. Их лица стали решительными, в глазах читалась готовность следовать за мной. Некоторые из них были моими людьми, других я видел впервые, но преданность ощущалась физически.

— Мы с графом! — заявил пожилой сержант с седыми висками и шрамом, пересекающим левую щёку. — Кто ещё с нами?

Сотни рук взметнулись вверх, сопровождаемые криками поддержки. Толпа расступилась, пропуская вперёд ещё больше военных — тех, кто был в городе, но пока не принял решение. Теперь они выбрали сторону.

— За графа! — кричали, салютуя мне.

Я кивнул им — благодарно и уважительно, как равным. Это был ещё один кирпичик в фундамент влияния.

— Сейчас, уважаемые граждане Енисейска, я прошу вас… — мой голос стал мягче, заставляя людей снова податься вперёд. — Позволить нам купить у вас еду, запасы, оружие, одежду, лекарства и зелья. Мои люди заплатят щедро, а я выделю городу дополнительно миллион для восстановления ограждений, ворот.

Я видел, как загорелись глаза у торговцев в толпе. Деньги всегда говорят громче слов. Но дело было не только в деньгах. Люди благодарны за спасение, напуганы возможностью новых атак и готовы сделать всё, чтобы обеспечить свою безопасность.

Из толпы вышел мужчина средних лет, с обветренным лицом и мозолистыми руками — явно торговец, судя по добротной, но практичной одежде. Он снял шапку и низко поклонился мне.

— Моя лавка отдаст всё, что есть, для рода Магинских, — произнёс громко, чтобы все слышали. — Половину — бесплатно, как благодарность за спасение. За остальное возьму только себестоимость.

Толпа одобрительно загудела. Следом выступил другой мужчина — более молодой, с военной выправкой, но в гражданской одежде.

— У меня оружейная мастерская, — объявил он. — Всё, что есть, — ваше, граф. И я сам готов встать под ваши знамёна.

За ним поднялась полная женщина в простом, но чистом платье:

— У меня швейная мастерская. Одежда, палатки, всё, что нужно, — берите, граф!

Это продолжалось, один за другим выходили торговцы, ремесленники, предлагая свои товары и услуги.

Я кивнул своим людям, которые получили деньги от Жоры. Они начали подходить к торговцам и уходить с ними, отправляясь за товарами.

Грузовики, до этого стоявшие на площади, стали разъезжаться по городу, направляясь к складам и лавкам. Водители получали указания, координируя действия. Всё шло как по маслу, даже лучше, чем я мог предполагать.

Енисейск ожил, словно муравейник, в который ткнули палкой. Люди спешили к своим домам и магазинам, готовясь отдать всё необходимое. Военные императора, Служба безопасности империи, жандармы просто смотрели на всё это и ничего не могли сделать. Их лица выражали смесь бессилия и страха — они понимали, что контроль полностью утрачен и любая попытка вмешаться может закончиться для них плачевно.

— Все, кто пришли служить ко мне в род, — громко объявил я, когда основная суета немного улеглась, — могут отправляться с нами.

Я видел, как эти слова подействовали на военных. Многие из тех, кто ещё колебался, тут же сделали шаг вперёд, присоединяясь к моим людям. Другие переглядывались, не решаясь сразу, но в их глазах была заметна заинтересованность.

Сержанты и младшие офицеры императорской армии, стоявшие неподалёку, не могли скрыть своего возмущения, но были бессильны что-либо сделать. Их подчинённые уходили один за другим, снимая знаки различия и бросая на землю.

— Предатели! — выкрикнул один из лейтенантов, но его голос утонул в общем гуле.

— Ты кого предателем назвал? — тут же отреагировал бородатый мужик, по виду — бывалый солдат. — Кто город защитил? Граф! А вы где были?

Лейтенант побледнел и отступил, видя, как несколько крепких мужчин направляются в его сторону с недвусмысленными намерениями. Коллеги поспешно увели мужика прочь, не желая провоцировать конфликт.

Ко мне направлялись Костёв и остальные. Я видел, как Коля шёл, расправив плечи, с гордой улыбкой на лице.

За ним следовала Руднева, её движения были плавными, но я заметил напряжение в глазах. Она постоянно сканировала окружающее пространство, оценивая возможные угрозы.

Когда подошли ближе, Коля резко остановился и поклонился мне с церемонной торжественностью, которая в другой ситуации могла бы показаться комичной, но сейчас этот жест имел особое значение — публичное признание моего статуса и власти.

— Граф, — произнёс он, выпрямляясь, с нескрываемой гордостью в голосе.

Следом поклонилась Руднева — изящно, но сдержанно, как и подобает военной.

— Павел Александрович… — улыбнулась она, и на её обычно строгом лице появилось выражение, близкое к восхищению. — Вы, как обычно… Эффектное появление.

Её голос был мелодичным, с едва заметной хрипотцой, которая появлялась, когда она волновалась. Серые глаза смотрели внимательно, оценивающе, словно пытаясь проникнуть под «маску», которую я носил.

Руднева изменилась с нашей последней встречи. Плечи расправились шире, в движениях появилась грация. Уже не та девчонка, которая пыталась выдать себя за мужчину, чтобы спасти свой род от разорения.

За её спиной маячил Воронов, заметно похудевший, с подтянутой фигурой и острым, словно высеченным из камня, лицом. Его тёмные волосы были аккуратно подстрижены. В глазах больше не читалась та надменность аристократа, что раньше. Моя дрессировка пошла парню на пользу. Из изнеженного барона он превратился в мужчину, способного постоять за себя.

Бывший аристократ, осознав, что я смотрю на него, расправил плечи и направился ко мне, протягивая ладонь для рукопожатия. Его шаг стал увереннее, походка — пружинистее, как у хищника, готового к прыжку.

— Рад вас видеть, граф! — произнёс он, и в его голосе звучала искренность.

— И я тебя, — кивнул в ответ.

Пожал протянутую руку и отметил, как изменилась его хватка. Стала крепкой, уверенной, без былой мягкости.

— Хорошо выглядишь, — оценил его преображение.

— Вы мне кое-что обещали… — тут же выдал Воронов, не отпуская мою руку и глядя прямо в глаза. В его взгляде читалось нетерпение, смешанное с надеждой.

— Помню, — кивнул я, освобождая ладонь. — Сделать тебя наследником и главой рода Вороновых.

Я намеренно произнёс это громко, чтобы слышали все вокруг. Политика — это не только интриги в тени, но и громкие заявления на публике. Каждое моё слово, каждый жест работали на создание определённого образа.

— Как видишь, мне требуется немного времени, — продолжил я. — Как только нормализую ситуацию, сразу же приступлю.

Воронов кивнул, удовлетворённый ответом. Он знал, что я держу слово — это одно из правил, которые никогда не нарушаю. Обещание — это контракт, а я всегда выполняю свою часть сделки.

— Пойдём поедим! — предложил Костёв, хлопнув меня по плечу с той фамильярностью, которую мог себе позволить только он. — А то столько не виделись.

Его лицо светилось искренней радостью от встречи. Тот самый Коля — всегда прямой и честный, в отличие от большинства людей, окружавших меня. Он был немного чумазый после боя. На щеке виднелась свежая царапина, волосы слиплись от пота, но улыбка оставалась всё той же — открытой и искренней.