Двойник короля 16 (СИ). Страница 21

— Докладывай, — повернулся к Лейпнишу, желая сразу войти в курс дел.

В последние дни я был занят операцией по устранению некроманта и поимке Василисы, оставив управление особняком на плечах своих заместителей.

— Хаос! — поморщился мужик, перелистывая страницы блокнота с лихорадочной скоростью. — Тут хаос… Люди, их слишком много. Мы ничего не успеваем, наши просто не понимают, с чего начать. Все хотят с вами поговорить, у всех проблемы, нужды. Параллельно занимаемся добычей кристаллов, вырубкой леса и держим оборону.

Он говорил быстро, сбивчиво, что было совсем не в его характере. Обычно Витас излагал информацию чётко, по пунктам, с военной сухостью и точностью. Теперь же его голос дрожал от напряжения, а в глазах читалась неприкрытая паника. Одно дело воевать, другое — организовывать быт тысяч людей.

— Я сейчас начну убивать! — подошёл злой Медведь, сжимая и разжимая огромные кулаки, которые почему-то были мокрые.

Его лицо покраснело от гнева, а в глазах плескалось отчаяние человека, не справляющегося с валом проблем.

— Вот же дикие существа! Одни срать хотят, другие есть, третьи спать, кто-то болен. Другие… рожают! Вот прямо сейчас. Трое… Я им что, повитуха? Сука Вася… Я ему нос сломаю, позвал по-срочному делу, сказал, что вопрос жизни и смерти. А я… А я…

Теперь понятно, почему он такой «влажный». Я едва удержался, чтобы не рассмеяться.

— Успокоились! — повысил голос, призывая всех к порядку. — Сейчас со всем разберёмся. Поставьте охрану вокруг новеньких. Еда, нужники, медицинская помощь и остальное — минимум. Скажите, что всё решим и объявим в течение дня. Если кто-то особо буйный или дерзкий, выкидывайте за территорию.

Уже оценил масштаб действий: Жора и Витас не справятся. Нужно достать перевёртышей и Лахтину в помощь, но это потом.

— Есть! — тут же кивнул Фёдор.

Он развернулся, готовый немедленно приступить к выполнению поставленных задач.

— Сначала вот этого, — я указал на Казимира, всё ещё лежащего на земле.

Его тело, несмотря на бессознательное состояние, излучало опасность.

— Утащите к алхимикам в лабораторию, — закончил мысль.

— Он враг? — спросил Витас, с тревогой глядя на неподвижного мага. Его рука машинально потянулась к пистолету, словно Лейпниш ожидал, что Казимир вот-вот вскочит и начнёт крушить всё вокруг. — Сильный?

— Очень, — ответил правду, не вижу смысла скрывать очевидное. — Но пока отдыхает от своего гонора, милый, как…

Я не закончил фразу, оставив сравнение висеть в воздухе. Мужики подняли мага и потащили, как мешок с картошкой, — один за руки, другой за ноги. Голова Казимира безвольно свесилась, волосы мели пыль.

Жалко, фотокамеры нет. Запечатлеть и потом показать, когда у него начнётся ещё один приступ самовлюблённости. Такой снимок стоил бы дороже золота. Хотя бы за выражение лица, когда Казимир его увидит.

Вошли в лабораторию. Отправил тут же Витаса и Медведя к людям — решать насущные проблемы.

— Лампа! — крикнул я, оглядывая комнату в поисках рыжеголового алхимика.

Вот только повернулись все присутствующие — Смирновы, другие алхимики, занятые своими экспериментами. Их лица выражали смесь любопытства и настороженности при виде Казимира, которого мои люди бесцеремонно бросили на пол, как мешок зерна.

Рыженький уже пулей летел ко мне, ловко лавируя между столами. Его яркие волосы, всклокоченные и торчащие во все стороны, напоминали языки пламени, а глаза горели лихорадочным блеском научного любопытства. Стоило Лампе приблизиться, как он замер, уставившись на лежащую фигуру. На его лице отразилось узнавание, затем — неверие и, наконец, шок.

— Казимир? — произнёс он имя мага таким тоном, словно увидел призрака или восставшего из мёртвых. В его голосе смешались удивление, страх и что-то ещё.

— Ты знаешь его? — поднял бровь, не особо поражённый совпадением. Мир тесен, особенно для тех, кто долго живёт в нём.

— Конечно! — кивнул рыженький с таким жаром, словно я спросил, знает ли он, как дышать. — Мы с ним когда-то дружили, пока Казимир не помешался на силе. Упрямый, горделивый, высокомерный. И…

Повисла пауза. Алхимик наклонился и потрогал лицо мага, проведя пальцами по коже, словно пытаясь убедиться, что перед ним не иллюзия. Его собственное лицо при этом выражало такую гамму эмоций, что уследить за их сменой было невозможно.

— Вот же сука! — выдохнул алхимик так разочарованно, словно обнаружил, что любимая теория, которой он посвятил себя, оказалась ложной. — Я увлёкся вечной жизнью, а эта собака не постарела даже. Можно я его убью? — вскочил дядя Стёпа, сжимая кулаки с такой силой, что костяшки хрустнули.

— Нет! — оборвал резко и категорично. Для моих планов Казимир нужен был живым и относительно здоровым.

— Магинский, ты не понимаешь, он… Он… — указывал на мага и тряс пальцем алхимик, словно не мог подобрать слов, чтобы выразить всю глубину своего возмущения. — Если он узнает меня, будет издеваться. Оставил себе тело, не постарел, стал сильнее… Что⁈ Какой у него ранг?

— Потом, — бросил коротко, глянув на остальных алхимиков, которые приближались к нам, привлечённые необычной сценой.

— Рабский ошейник⁈ — глаза рыженького увеличились до размера блюдец, и на лице появился оскал, больше похожий на звериный, чем на человеческую улыбку. — Казимир — раб… У судьбы есть чувство юмора. Ха-ха-ха-ха!

Дядя Стёпа радовался, как маленький ребёнок, получивший долгожданный подарок на Новый год. Его смех, звонкий и искренний, эхом разносился по лаборатории, заставляя других алхимиков остановиться на полпути. Я дал ему подзатыльник — несильный, но ощутимый, чтобы прервать веселье.

— Быстро собрался! — рявкнул, пресекая это представление. Мой голос хлестнул, как кнут, заставив рыжего алхимика мгновенно выпрямиться. — Меня не интересуют ваши с ним отношения и проблемы.

До чего же маленький мир… Я поймал себя на мысли, что это очередное совпадение уже даже не удивляет. Все дороги пересекаются, все судьбы переплетаются.

— Тащите его в кабинет, — кивнул алхимикам, указывая на лежащего без сознания Казимира.

Но рыженький, внезапно проявив недюжинную силу для своей комплекции, сам схватил мага за ноги, напрягся всем телом и поволок его. Старый засранец специально описал круг почёта, сделал так, чтобы мужик ударился головой о порог, затем о ножку стола. Всё как бы случайно, но я видел злорадное удовлетворение на его лице. Сколько же счастья у «профессионала» от возможности унизить бывшего приятеля, хоть и бессознательного.

Наконец, бесчувственное тело было доставлено в отдельный кабинет. Мы остались одни с дядей Стёпой. Казимир лежал на кушетке, похожей на операционный стол, его дыхание было ровным, но лицо оставалось бледным, с нездоровым сероватым оттенком.

— Его слову можно доверять? — спросил я у алхимика, наблюдая за выражением лица мага.

— Да! — стал серьёзным дядя Стёпа, отбросив своё детское веселье, словно надоевшую маску. — Казимир… Он старой школы. Пусть и чудак на букву… Но вот всё, что касается чести и остального… Ещё и упрямство.

Алхимик провёл рукой по волосам, взъерошивая их ещё больше, и продолжил тише, словно опасаясь, что маг услышит:

— Он может тебя ненавидеть, презирать, считать ничтожеством… Но если дал слово, то выполнит до буквы, даже если это будет стоить ему жизни. Такой уж он человек, принципы для него — всё.

Это соответствовало моим наблюдениям. Высокомерный гордец, но с внутренним стержнем, сломать который, похоже, не смогло даже рабство.

— Нужно снять ошейник. Его повесил император, — озвучил фронт работ, прикидывая, как лучше подойти к решению проблемы. — И почему-то мне кажется, будет лучше, если мы проделаем это, пока он без сознания.

— А у тебя есть имперская кровь? — удивился рыженький. Брови взлетели вверх, морщины на лбу стали глубже. Во взгляде читался не то скепсис, не то профессиональный интерес.

— Угу, — ответил лаконично, не желая вдаваться в подробности. Чем меньше людей знает такие детали, тем лучше.