Во власти Змея (СИ). Страница 31

Возвращаюсь в комнату, вчера наполненную стонами и феромонами, и беру всю пачку, отправляя в сумку. Но потом пересчитываю, сколько стоит ночь с Алисией Алиевой. Явно больше, чем он платит своим шлюхам. Но куда меньше, чем готов отдать любой за девственность.

Впервые беру деньги за секс. Грязные деньги. Остаётся надеяться, что в последний.

Клуб закрыт. Лишь уборщицы намывают полы, чистят пепельницы и косятся в мою сторону, пытаясь понять, кто такая. Конечно, здесь не привыкли к вопросам, сразу бы вылетели, как пробки. Всё же клуб для своих.

Так и подмывает сказать: «я не из ваших». Только сжимаю зубы, стараясь не смотреть по сторонам, и выбираюсь на улицу, а за мной охранник тут же закрывает дверь. Совсем скоро клуб вновь откроется, и сюда стекутся те, кто намерен спускать деньги на развлечения и платить за продажную любовь.

Всё скатывается к торгово-рыночным отношениям. Нет ничего святого.

Застываю на стоянке, так и не определившись с направлением. А телефон продолжает молчать. Я могу уехать в любое место…

Только отчего-то хочется увидеть Горячева, чтобы посмотреть в его наглые глаза. Месяц не закончился, потому решаю, что следует отправиться к Змею. Хотя бы потому, что там ещё и мои вещи.

Такси приезжает быстро. Видимо, привыкли, что клиенты, которых забирают отсюда, оставляют щедрые чаевые. Потому что, оказавшись в салоне, слушаю, какое крутое место «Золотое пекло», и как водитель мечтает туда попасть. Ну да, конечно, там же только свои. Закрытое пространство и всё такое.

- Можем помолчать? – прошу, потому что он слишком назойлив. Как вообще такого держат в такси? Тем более бизнес-класс. И парень замолкает, бросая на меня взгляд, в котором написано: «очередная заносчивая сука».

Да и плевать.

Не знаю, как вести себя с Ксаном, и делаю непринуждённый вид, оказываясь на его территории, будто просто вернулась из института. Экономка провожает взглядом, когда прохожу мимо на второй этаж, и просто молчит. Лишь лёгкий кивок головы, выданный мне, подсказывает, что я не привидение и всё же существую.

- Я хочу есть, - оборачиваюсь у лестницы.

- Холодильник в твоём распоряжении, повар уже ушёл.

- А Ксан?

Если ты про Александра Леонидовича, его нет дома.

- Он вернётся?

- Не оповещал. Но, учитывая, что сегодня пятница, он мог уехать на несколько дней.

Внутри разочарование, которому нет предела.

- К кому уехал?

- Я думала, ты уяснила, что он не отчитывается, - лёгкая усмешка на губах. – Но он просил передать тебе кое-что, если ты вернёшься.

Отчего-то тут же ползёт по губам улыбка, представляя, что для меня приготовлен подарок или записка. Вовремя не успеваю стереть улыбку, потому Лиза прекрасно видит меня и читает, как раскрытую книгу.

- Нельзя влюбляться в тех, кто не умеет любить, - произносит фразу, и я тут же выпадаю из своих мыслей, в которых на долю секунды предположила, что Ксан для меня что-то подготовил.

- Не понимаю, о чём ты. И не нуждаюсь в советах, - огрызаюсь.

- А это не совет, Алисия, - медленно качает она головой. – Это слова Александра Леонидовича, адресованные тебе.

Глава 44. Алисия

К чёрту!

Ненавижу этого козла, который мнит о себе невесть что!

Толкаю вещи в чемодан, не заботясь о том, что может что-то помяться. Тут же понимаю: нельзя ехать домой. Потому что не знаю, что в голове у отца. А если опять приеду и меня не пустят?

Так устала зависеть от кого-то. Хочется просто исчезнуть, испариться, чтобы ни один, ни другой не был в курсе. Мир мужчин, в котором они слишком зарвались в своей власти.

Рычу от бессилия и открываю телефон, чтобы набрать отцу. Но тут же смахиваю его номер, выискивая мать. Пусть хоть что-то сделает для дочери. Неужели, ничего не ёкает внутри?

Гудки идут слишком долго, и я намерена отключиться, матеря её на чём свет стоит, когда слышу мужской голос. Не сразу понимаю, что это отец. Отстраняю трубку от уха, чтобы посмотреть, не перепутала ли номера. Нет.

- Что с ней? – сразу понимаю: что-то не так.

- А что у тебя? – задаёт встречный вопрос. – Почему ты звонишь сюда?

- Ты шутишь? – задыхаюсь от негодования.

Я ненавижу отца, и с каждым днём всё сильнее и сильнее.

- Она – моя мать, если ты забыл. Разве мне надо просить разрешения, чтобы позвонить?

Негодую. Нет, я хочу разорвать его, разорить, мечтаю, чтобы этот мудак познал сполна то, чем кормил все эти годы женщину, что была рядом. Ненавистью, презрением, недовольством. Теперь я понимаю, каково это быть рядом с тем, от кого воротит. Только нет возможности уйти.

Вот так и я теперь меж двух огней, и даже не представляю, куда деться.

- Алисия, ты выполнила договор? – кажется, он даже не планирует рассказывать мне, что произошло?

- Ты убил её? – озвучиваю первую бредовую мысль, что пришла в голову, и отец принимается смеяться. Не натужно, как обычно бывает, чтобы показать своё расположение на раутах. Нет. Его смех искренний, и от этого огромные мурашки ползут по спине. – Что с мамой?! – требую ответа. Грубо, криком, без церемоний.

- Рот закрой, ДОЧЬ, - выделяет последнее слово. – Разве ты забыла, как следует говорить со старшими?

- Ты ещё скажи, что тебя надо уважать! - разошлась не на шутку. Только больше не могу молчать. Он мнит из себя Корлеоне, только совершенно не дотягивает до известного Крёстного отца.

Представляю, как в этот момент сжимает зубы и кривит рот. Хорошо, что не вижу этого зверского лица, от которого становится не по себе каждый раз, когда взгляд падает на него.

- Маленькая дрянь, я напомню тебе, как говорить с отцом.

- А я напомню тебе, благодаря кому ты всё ещё жив!

- Угрожаешь? – в его голосе такое удивление. Он не ожидал получить отпор от меня.

- Говорю, ПАПОЧКА, - чуть ли не выплёвываю это слово, ставшее ненавистным. В такие моменты завидую тем, у кого нет отца. Лучше без родителя, чем иметь такого тирана.

- Что там с Горячевым? – переходит к делу?

- Тебя интересует, ужинал ли он? Или насколько хорошо трахается?

- Второе, конечно же, - подыгрывает мне. Уверена, уже сломал несколько карандашей, как часто бывает, когда злится, и обломки валяются не только на столе. Ничего, прислуга уберёт. Для этого же ей платят.

- Член у него внушительный, любой бы позавидовал, - начинаю описание. Скажи мне раньше кто, что я буду обсуждать с отцом чужие телеса, покрутила бы у виска. Только это он сделал из меня ту, кем я являюсь теперь. Пусть пожинает плоды.

- Откуда тебе знать, Алисия? Разве есть с чем сравнивать?

Хочется задеть его до глубины души. Сказать, что видела его голым, и по сравнению со Змеем нечего и рассматривать. Только вовремя прикусываю язык. Нельзя рубить сук, на котором сижу. Я и так достаточно сказала. Только отец мне должен быть благодарен за то, на что я ради него пошла.

- Что с мамой? - решаю закончить этот идиотский диалог, перейдя на другую тему. Сейчас меня это волнует куда больше. Слышу голос Амирана, который что-то спрашивает у отца, и тот отвечает, приложив ладонь к динамику, чтобы заглушить слова. Только всё же удаётся разобрать.

«Нет, на две недели».

О чём именно он говорит, не понимаю, но от нехорошего предчувствия сводит внутренности.

- Да, - снова возвращается к разговору.

- Ты мне так и не ответил.

- У неё всё хорошо, - идёт на диалог. – Если, конечно, может быть хорошо у алкоголички. Я положил её на лечение.

- Снова? Думаешь, поможет?

Только мне стало спокойнее. Если отец не врёт, и она реально в клинике, где уже была, так лучше. Там она становится другой. Кажется, даже стены лечат отсутствием Алиева в её жизни.

- Не знаю, Алисия. Но больше смотреть на неё не мог. Какой пример подаёт сыну.

Тут нельзя не согласиться. Амиран, впрочем, как и я, перестал уважать мать. Только я видела в нём зачатки поведения отца. Он был с ней груб, надменен, мог сказать такое, отчего мне становилось не по себе. И это мальчишка в тринадцать лет. Он копировал отца, который всегда был для него примером. И разве можно винить сына, что он пытается подражать старшему в семье?