Топит в тебе. Страница 8
– Я тебя домой отвезу, завтра заберешь, – не оставляю ей ни одной возможности сбежать.
“В конце концов, на ближайший месяц практики я вроде как ее начальник. Так что пусть подчиняется,” – улыбаюсь про себя.
11. Лида
Внедорожник Макса трогается. Защелкиваю ремень безопасности непослушными пальцами.
Я вибрирую вся. Внутри меня клокочет целая буря из термоядерной смеси эмоций. Растерянность, смущение, возбуждение, что мы снова так близко, которое я никогда не могла контролировать, и горькое разочарование. До слез.
Кажется, произошло то, чего я боялась большего всего. Максим ударился в чувство вины, и теперь собирается его искупать передо мной в своей голове. Не хватало, чтобы еще начал меня жалеть!
Колобов вообще склонен ко всяким сердобольным порывам. Всегда прикуривает бомжам, переводит деньги больным детям, увидев рекламу, сдает донорскую кровь каждые два месяца и даже примерно ходит на университетские субботники, пару раз умудрившись затащить туда еще и моего брата, который искренне не понимает, почему нельзя просто доплатить сверху дворнику, а не убирать мусор самому, и все будут счастливы.
Зная это, я подозревала, что так будет, но надеялась, что Макс все-таки не поставит меня в один ряд с брошенной хозяином собакой, которую обязательно надо накормить и хоть немного приласкать. Чтобы не скулила. Потому что ему ее жалко.
Сейчас я чувствую себя именно той собачонкой, и мне милосердного Колобова хочется прибить. И действительно тихонечко поскулить – так поднывает раненая гордость и неразделенная любовь.
Я знаю, что он меня не любит.
Утром я ощутила это в миллионный раз, когда встретилась с братом и Анжеликой во дворе у Эмиля. Мы с Эндж должны были вместе ехать на работу, но Ярик ее перехватил и повез сам, хоть ему и пришлось из-за этого даже выбесить отца. При этом брат так смотрел на Эндж, будто сдохнет, если она просто сядет не в его машину. Вот примерно так выглядит любовь, а не "я тебе ничего не обещал", брошенное раздражённым тоном. На контрасте это ощущается особенно остро.
Макс включает музыку, но в салоне все равно оглушающе потрескивает тишина между нами. Ловлю на себе его косые беглые взгляды, жалящие то тут, то там.
Отворачиваюсь к окну, но мое периферийное зрение упорно живет своей жизнью и продолжает следить за соседом.
На языке вертится что-то вроде "ну и как там Малевич", но я никогда не опущусь до подобного вопроса.
Во мне будто рассыпаны тлеющие угли – все тело накаляется, кожу пощипывает.
Я не могу не думать о том, что произошло между нами меньше суток назад. Я, кажется, до сих пор его в себе и на себе чувствую.
Не знаю, думает ли Макс об этом – в конце концов сразу после он поехал к Малевич, и наверно у него есть более свежие интимные воспоминания после меня. И это противно осознавать до тошноты!
Но мне все равно чудится, что его взгляд изменился. Я считываю некий сексуальный акцент, который давит гораздо сильнее, чем обычно. Буквально ожогами покрывает любой оголенный участок кожи. Не просто ленивый мужской интерес, который в исполнении Макса вообще ничего не значит, а сконцентрированное желание, вязкое и удушающее.
Но, уверена, это лишь мои фантазии. А ему все равно. И только излишняя совестливость мешает.
– Давай ко мне сначала заедем? – предлагает Макс хрипло и откашливается, в очередной раз мазнув по мне плохо читаемым взглядом.
– Зачем?
– У меня тут появился котенок, надо проверить и покормить, – его губы дергаются в улыбке, – А то фестиваль до десяти. Мало ли…
– Котенок? – удивленно вскидываю брови.
– Да, вчера ночью во дворе чуть не задавил. Мелкий совсем, был один, пришлось взять.
– Пришлось…Почему меня ничего не удивляет, – закатываю глаза, засмеявшись, – Девочка? Мальчик?
– Девочка, персиковая такая, мурчит как трактор, – Макс говорит это с теплотой. Вижу ямочку на его щеке и в глазах свет, и для меня это все щемяще больно, но я давлю в себе ненужные реакции.
Мы просто болтаем. Все как обычно, да?
– Вся грязная была, – продолжает Колобов, смотря на дорогу, – Глаза слиплись, пришлось сначала в ветеринарку везти.
– Ночью?
– Да, нашел круглосуточную, в полчетвертого там был, час проторчали, в итоге уснул только в шестом часу, – криво усмехается, снова резанув по мне цепким взглядом, – Насыщенная ночь была…– добавляет вкрадчиво.
У меня вдоль позвоночника прокатывается жаркий шар в ответ на это замечание. Облизываю губы нервно, прежде чем отважиться спросить.
Это глупость и ничего не меняет, но мне неожиданно очень важно знать…Они вдвоем с Малевич котенка этого несчастного спасали или нет?!
– А почему Люба кошку себе не забрала? – голос предательски сдавленно звучит, когда наконец решаюсь.
– А причем тут Люба? Я ее подвёз до дома и все, ее тачку эвакуатор забрал, – смотря на дорогу, бросает Макс. Его челюсти сжимаются, будто нервирует сама тема.
Я молчу, переваривая. Кожу тысячью щекочущих иголочек колет.
То есть он не спал с ней после меня…
Это неважно на самом деле, но внутри все равно будто хлопком открывается шампанское. Пузырьки шипят, пьяня.
Хоть так, иначе думать об этом было слишком унизительно…
– А как назвал кошечку? – после паузы интересуюсь.
– Ду… Кхм.. Думаю пока, – откашливается Макс в кулак, – Приехали, – зачем-то сообщает очевидное, сворачивая в свой двор.
Будто я не знаю, где он живет.
12. Лида
Квартира Макса располагается в сталинке на четвертом этаже. Заходим в отреставрированный подъезд, украшенный репродукциями и цветами, и невольно жмемся друг к другу в узком лифте.
Пока лифт тащит нас вверх, Макс поглядывает на меня, вертя на пальце ключи. С его губ, итак от природы изогнутых в форме лука, не сходит рассеянная улыбка. От сильного тела, находящегося так близко от меня в этой чертовой кабинке, чувственно греет теплом.
Все это очень смущает. Я ощущаю неловкость, и не знаю, как себя вести, что со мной бывает не часто.
Колобов же не думает, что я теперь стала доступна в любой момент?!
Да нет, вряд ли…Но в его голубых глазах тлеет что-то такое, что поднимает дыбом все волоски на моих руках.
Мы ведь вообще-то на фестиваль ехали, а сейчас окажемся вдвоем в его квартире. Не считая, конечно, какой-то непонятной кошки.
– Так зачем я тебе на площадке? – спрашиваю, когда выходим из лифта и направляемся к его двери.
– Эм… – Макс берет паузу, проворачивая ключи в замке, – Ты же занимаешься организацией "Стерео", нет? Ульяна вроде тебя старшей помощницей поставила…
– Да, – киваю.
Действительно, Ульяна, арт-директор их сети, назначила меня своей правой рукой для проведения летнего фестиваля, который пройдет через две недели.
– Ну вот, как раз еще раз посмотришь, как все устроено изнутри, – предлагает Макс, что, конечно, звучит не очень убедительно, так как я уже много раз была на чем-то подобном, – И еще… Там хедлайнеры "Крашис", они тебе нравились вроде бы. Если хочешь, проведу к ним, познакомишься, – подмигивает и распахивает дверь.
А вот тут мои глаза округляются! Правда?! О, я их обожаю!
– Ты серьезно? Прямо познакомишь?! – восторженно лопочу.
– Конечно, – усмехается довольно, считывая мою реакцию.
– О, Макс!
Я бы завизжала и прыгнула ему на шею…Еще сутки назад я бы точно сделала так.
И Максим даже замирает, придерживая дверь в ожидании чего-то подобного. Голубые глаза намертво впиваются в меня, отслеживая каждое движение и эмоцию.
И я действительно делаю к нему шаг, поддаваясь порыву, но натыкаюсь на непроницаемую стеклянную стену у себя в голове. Я не могу. Не могу его теперь просто обнять, потому что чувство неловкости еще слишком огромно. И в памяти кружат совсем другие, явно не дружеские объятия.
Удушливо краснею, прикусываю губу, стопорясь в каких- то сантиметрах от застывшего Макса.