Топит в тебе. Страница 4

– Да, но тачка в хлам. И испугалась. Плачет.

– Ну если плачет, то конечно, – холодно пожимаю плечами.

У Макса сужаются глаза. Задираю подбородок.

– Ну что застыл? Одевайся. А то не успеешь ей все сопли подтереть, высохнут, – улыбаюсь.

– Знаешь, я тебе ничего не обещал, – дергается его щека.

– И не надо. Мне больше ничего не надо. Можешь идти.

– Даже так? – выгибает бровь, оскалившись, – Ну спасибо, что разрешила!

Рывком поднимает футболку, торопливо натягивает ее, сует в карманы джинсов телефон и пачку сигарет.

– Спокойной ночи, Душка. И поздравляю с первым разом, неплохо было, да? – ехидничает зло в своей обычной манере, заставляя меня всю мгновенно вспыхнуть от удушающей злости. Какая же он сволочь иногда!

– Если что, обращайся, повторим, – выдает Колобов с нахальным вызовом, уже стоя на пороге.

– Много болтаешь. Смотри, чтобы тебя никто не опередил несчастную утешить, – ерничаю я.

Своим выпадом попадаю в цель, судя по тому, как сжимается его челюсть до хруста, а взгляд мысленно обещает меня придушить.

Ну и отлично, ведь мне тоже сейчас больно!

И самое болезненное во всем этом, что я даже не могу Макса по-настоящему винить.

Он действительно ничего мне не должен. Даже объяснять.

Между нами ничего нет. Это была случайность, и она больше не повторится. Я не позволю ей повториться – это слишком обидно и унизительно. Я получила все, что хотела, о чем давно грезила. Но это лишь мои фантазии, а реальность наотмашь бьет меня здесь и сейчас. И я трезвею. Пусть это и больно.

Макс хлопает дверью, уходя.

Слезы повисают на ресницах.

Жадно прислушиваюсь к себе, разбирая чувства на атомы. Чтобы запомнить каждый их оттенок и больше никогда не поддаться им.

6. Макс

Когда добираюсь до места, отмеченного точкой на карте, то уже застаю момент, как Любкин мерседес из кювета достает эвакуатор. Сама Малевич, обняв себя руками и пританцовывая на каблуках от ночной прохлады, что-то объясняет мужику- эвакуаторщику. Гибддшников поблизости не видно, разъехались уже.

Как я понял, Малевич с какого-то перепугу решила обогнать фуру по обочине. А та, не заметив ее, начала прижиматься, и Люба в итоге улетела в придорожную канаву. Водила она всегда отвратно и при этом достаточно рискованно, так что в этой ситуации меня вообще ничего не удивляет.

Кроме одного. Какого хера я сорвался к ней?!

Третий час ночи, меня уже жестко рубит. Завтра дела с самого утра, и… Душка теперь ненавидит меня.

И я могу сколько угодно себе говорить, что мне плевать, но это не мешает чувствовать себя последним козлом. Хотя Лида тоже хороша, конечно… Перед глазами так и стоит ее воинственная мордаха, а в ушах звенят едкие, колючие слова. И хочется отлупить!

Прямо вот ремнем по, надо признать, охрененной заднице.

И за то, что наговорила. И заставила наговорить в ответ.

И тем более за то, что не сказала!

Девственница…Я пока еще не готов полностью это переварить, поэтому данную мысль торопливо пропускаю.

По позвоночнику вниз горячий импульс прокатывается, стоит вспомнить насколько охрененная та самая задница… А сиськи… Бля…

Нет, я всегда это знал и видел, я не слепой, но в обнаженке и на ощупь это просто какой-то греховный рай.

Еще б такой вредной не была. И без брата.

Понимаю, почему Яра так корежит, когда хоть кто-то смотрит на сестричку дольше двух секунд. Он ведь прекрасно понимает, о чем все думают в этот момент. Для этого не надо быть экстрасенсом.

Ладно, проехали. Завтра на работе встретимся и как-нибудь извинюсь… Душка не из тех, кто способен дуться долго. Я по крайней мере такого не припомню.

Люба замечает меня и приветственно машет. Паркуюсь на обочине около эвакуатора. Устало тру лицо, не торопясь выходить, пока Малевич приближается к моей машине, виляя задницей на своих тонких каблуках. Ловлю масленый взгляд водителя погрузчика на ее пятой точке. Глухое раздражение накатывает. Не на мужика, а на нее.

Я просто тупо злюсь сейчас на нее и на себя за все. За то, что звонит, а я не могу нормально отказать. За то, что знает, что не откажу. За то, что пользует меня. За то, что, в конце концов, не дала спокойно поспать и потрахаться…Уверен, скажи я ей, что с девушкой, Любу это бы вообще не смутило. Наоборот подначило только уламывать меня приехать еще сильней.

И какого хрена я до сих пор на это ведусь?

Да, она попала в передрягу, но вот жива – здорова, на каблуках расхаживает, виляя задницей перед работягами, машину сейчас отгонят, а она вполне могла позволить себе вызвать такси.

Передняя пассажирская дверь моей тачки распахивается, и в салон залезает Люба, мгновенно отравляя все запахом своих холодных селективных духов.

– Привет, спасибо, что приехал, – улыбается и лезет целоваться.

Подставляю щеку, сжимая челюсти. Я, блин, зол.

– Цела? – выходит грубовато.

– Да, но до сих пор потряхивает. Еще и подушка не сработала, представляешь?! – жалуется, – А если бы был столб!

На это молча чешу переносицу. Ну не столб же…

– Что, можем ехать? – киваю на ее мерседес с помятой мордой и вывернутыми передними колесами, который как раз закрепляют на эвакуаторе, – Тебя куда? К родителям или на квартиру?

– Хм-м-м, – тянет Люба кокетливо, и ее тонкая рука опускается на мое бедро, – Можем к тебе, если хочешь.

Сжимает мою ногу, поглаживая. Розовые ногти царапают даже сквозь ткань джинсов. Мышцы рефлекторно напрягаются. Мой взгляд застывает на женской руке, расположенной так близко к паху.

Провожу ладонью по губам и подбородку, не отвечая. И обоняние улавливает едва ощутимый запах на кончиках пальцев. Чужой. Мягкий, персиковый такой…

И я точно знаю, кому он принадлежит. Перед глазами встает Душка, но не злая как кошка, которой хвост прищемили, а разомлевшая и готовая кончать, и…

Бля, становится неприятно. Пошлятина какая-то низкопробная сейчас еще и Любу к себе тащить, когда рука пахнет выделениями другой.

– Не сегодня,– хрипло бормочу, убирая с бедра женскую руку.

Отворачиваюсь, включая зажигание. Чувствую прожигающий, полный неприятного удивления взгляд на своем профиле.

О, да, на меня сегодня видно все женщины мира готовы обидеться!

– Почему? – тихо интересуется.

– Просто нет. Я устал.

Молчит, повернувшись к стеклу. Включаю музыку, чтобы так не долбило в уши напряженной тишиной. Тру слипающееся глаза, разгоняясь по трассе.

– Так куда тебя? – уточняю снова.

– Давай на квартиру, – тихо.

– Ок.

– Макс…

– М?

– А завтра вечером? Может заедешь? – и ласково так, будто смущается.

Я криво улыбаюсь, зная, что Люба на самом деле просто проверяет, работает ли поводок.

Да, я это знаю. Но и устоять… Тяжело.

– Завтра ок.

7. Макс

Становлюсь на аварийку у Любиного дома. Она мнет сумку в руках, не торопясь выходить. Медленно кладет одну ладонь на ручку двери и поглядывает на меня, порхая ресницами. Розовая нижняя губка кокетливо закушена. Карие глаза влажно мерцают. Она красива и смотрит многообещающе. Я давно считываю все эти сигналы на раз. Люба молча предлагает подняться в ее квартиру, не снисходя до озвучивания "давай все-таки потрахаемся" вслух.

Ей очень хочется. Я вижу.

Но это не любовь, это задетая гордыня. И капелька жадности.

Я ей отказал, и теперь Любе сложно успокоиться. Ее коробит.

А меня в последнее время доставляет ее шатать.

И почему я был таким ослом и раньше не давал ей по носу? Оказывается, в эту игру весело играть вдвоем. Правда "весело" всегда кому-то одному.

– Спокойной ночи, – роняю сухо, сжимая пальцами руль.

Люба обиженно поджимает губы.

– Ну пока, – распахивает дверь, – Спасибо, что приехал, – бросает без особого энтузиазма, когда уже оказывается вне салона.

– Пожалуйста, – бормочу громко хлопнувшей дверце и рывком трогаюсь с места.