Дочь для миллионера. Подари мне счастье. Страница 2

Так что, вопреки желанию откреститься от родства с застывшей в полуметре от меня девчонки, мне приходится забрать из ее подрагивающих пальцев бумагу и развернуть послание.

А дальше высоковольтный разряд ударяет прямо в грудину. Я гулко сглатываю, делаю глубокий вдох, как пловец перед прыжком в воду, и пристально всматриваюсь в расплывающиеся строки.

«Дань…

Тебя, наверное, это сильно удивит, но Ксюша – твоя дочь.

Я не сказала тебе о том, что беременна, когда мы разводились, потому что не хотела ломать твою карьеру и портить себе жизнь.

Прости».

Несмотря на то что с нашей последней встречи с Эвой прошла целая вечность, я прекрасно помню ее почерк и не сомневаюсь в том, что письмо написано ее рукой.

Но разум упрямится и напрочь отказывается признавать очевидное.

– И ты хочешь, чтобы я поверил этой писульке? Ее мог наваять кто угодно.

Положа руку на сердце, я не знаю, зачем отпираюсь. Просто действую на инстинктах, которые оберегают организм. Слишком много шокирующей информации – мозг буквально дымится.

– Ах да. Вот еще свидетельство о рождении, – Ксюша, не жалея моих чувств, с ловкостью фокусника извлекает на свет зеленый прямоугольник и вручает его мне, забивая еще один гвоздь в крышку гроба моего почившего самообладания. – Там твое имя.

– Свидетельство? Хах. Мое имя? Мое имя. Багров Данил Дмитриевич.

Я повторяю за ней, как китайский болванчик. Продолжаю безбожно тупить, убеждаюсь в подлинности документа и разве что не пробую его на зуб. Кровь сначала отливает от щек, потом приливает к ним и бурлит в жилах слишком яростно.

Я же долго пялюсь в спину отвернувшейся от меня Ксюши и обращаюсь больше к себе, чем к ней.

– Ну и что мне с тобой делать?

– Приютить на пару дней. Пока мама не вернется в город – с готовностью бросает через плечо этот слишком взрослый для своих лет ребенок и, кажется, шмыгает носом.

– Приютить? Мда-а-а, – роняю я растерянно и принимаюсь звонить своему другу и по совместительству агенту Денису Говорову. – Ден, у нас, кажется, проблемы. Больши-и-ие проблемы.

– Ну и куда ты опять встрял? Ладно, не говори. Сейчас подъеду, объяснишь все с глазу на глаз.

Несмотря на то, что я не вижу приятеля, я отчетливо представляю, как он закатывает глаза и вешает трубку, но душевные терзания Денчика – это не самая важная проблема. Гораздо более серьезная неприятность – голодный ребенок в квартире с холодильником, в котором нет ничего съедобного, кроме засохшего куска сыра и просроченного йогурта.

Я редко питаюсь дома, провожу большую часть времени на тренировочной базе и не заморачиваюсь тем, чтобы готовить двадцать пять блюд на неделю. Поэтому сейчас лихорадочно кидаю всевозможную еду в виртуальную корзину и заказываю доставку для себя и свалившейся на мою бедовую голову гостьи.

Спустя полчаса в моей квартире появляется Денчик в сопровождении очередной пассии – жгучей длинноногой брюнетки по имени Эмилия. Говоров крепко жмет мне ладонь и наклоняется вперед, чтобы в полголоса прошипеть.

– Ты вытащил меня с обеда с потенциальной свекровью. Надеюсь, твое дело реально серьезное и не терпит никаких отлагательств?

– Не терпит.

Киваю я коротко, пока Денис по-хозяйски треплет Зевса по холке, приседает на корточки перед Ксенией и озорно ей подмигивает.

– Ну и кто ты, прекрасная леди?

– Прекрасную леди зовут Ксюша. И она – моя дочь.

Я отвечаю сам прежде, чем ни разу не скромная Рапунцель выложит все на духу, и отстраненно отмечаю, как ползут вверх брови Дена.

На несколько минут в комнате повисает пронзительная тишина, которую можно рубить топором. Сказанное производит эффект разорвавшейся бомбы и заставляет Денчика громко закашляться.

– Дочь? Серьезно? – Говоров разоряется. Вопит так, словно я институтка, сбежавшая из монастыря с гусаром. – Ты не считаешь, что должен был раньше мне об этом сказать?! У нас же контракты. Обязательства. Твои спонсоры охренеют, когда все выплывет наружу!

– Если. Выплывет, – переждав первую бурю, я поправляю шокированного Говорова и небрежно веду плечами. – Я тоже не знал, если тебе от этого маленького факта полегчает.

– Не знал о том, что у тебя есть ребенок от бывшей жены? – кривится друг и явно подозревает меня во лжи.

– Господи, Ден, это было так давно. Мы с Эвой были молодые и глупые. Мы прожили вместе меньше года. И у нас не было детей.

– Ладно. Но теоретически. Есть хоть малейшая вероятность того, что Ксюша – действительно твоя дочь. Напрягись, Багров, – подталкивает меня Денис, и я не без труда заставляю шестеренки ворочаться.

– Я, я не знаю. Мы расстались. Оформили развод, – перечисляю я не слишком убедительно, а потом хлопаю себя по лбу. – Она пришла забрать какие-то свои вещи, документы. Мы случайно… Мы…

Озарение влетает в солнечное сплетение подобно смертоносному тарану и едва не валит меня с ног. Я оступаюсь, теряю равновесие и падаю в давно забытый омут.

Немногим меньше десяти лет назад.

– Данил, извини, что беспокою, – мелодичный голос Эвы журчит на том конце провода и невольно натягивает нервы даже не в струны – в стальные канаты.

Я бесшумно вдыхаю порцию кислорода и стараюсь так же беззвучно выдохнуть, чтобы не выдать себя с головой. Прошел уже месяц с того дня, как мы развелись с Вороновой, но я еще не сумел вычеркнуть ее из своей жизни.

Мне по-прежнему не все равно.

– Я не занят. Говори, Эва. Я слушаю.

– Мне, правда, неудобно. Но у тебя остался мой планшет, там важные наработки по одному из моих курсов. А еще загранник. Родители зовут слетать семьей в Грецию, а я не могу.

– Не вопрос. Заезжай.

– Когда будет удобно?

– Сегодня в любое время.

– Хорошо. Я буду через час. Спасибо.

Воронова источает подчеркнутую вежливость и старается держаться формально и немного отстраненно, но у меня внутри рвутся осколочные гранаты. Площадь поражения разрастается в считанные секунды и занимает всю грудную клетку.

Мотор – в фарш. Мышцы – в месиво. Я – в хлам.

Эта женщина слишком глубоко вросла в меня корнями, и теперь я вырываю ее с мясом и не могу вырвать, как ни стараюсь. Внутренний зверь ощерился, стоило его поманить, и принял охотничью стойку.

Я наверняка знаю, чем закончится наша с Эвой незапланированная встреча, и не собираюсь этому противиться. Столкновение неизбежно.

Означенные шестьдесят минут тянутся целую вечность. За это время я успеваю принять душ, побриться и даже наткнуться на интервью, которое я давал в прошлом месяце Пушницкой. Воронова тогда жутко злилась, потому что Леся позволила себе лишнего в прямом эфире.

Эвка ругалась так, что дрожали стекла, била посуду, а я…

Дзи-и-инь.

Звонок вытаскивает меня из фантазий и возвращает в реальность. Я торопливо отпираю замок, даже не посмотрев в глазок, распахиваю дверь и застываю. Зависаю на бывшей жене. Бесстыдно ее изучаю.

В коротких джинсовых шортах, широком ярко-синем пиджаке, в туфлях на острых шпильках, с волосами, собранными на затылке в высокий хвост, она выглядит дерзко, эффектно и просто, блин, охрененно!

Черная ревность поднимается со дна души и отравляет кровь. Ведь как-то она пришла сюда. Кто-то ее привез.

– Дань, можно?

Спрашивает Эва, напоминая о том, что нехорошо держать дорогую гостью на пороге, и я отодвигаюсь в сторону, чтобы ее пропустить.

– Да, конечно. Проходи.

Моя больше-не-жена делает несколько шагов вперед и наклоняется, чтобы разуться, и я снова на ней залипаю, как сопливый пацан. Лодыжки ее изящные, плавные изгибы выносят приговор, который не подлежит обжалованию.

Близости быть. Без вариантов.

Оставив небольшую сумочку на пуфике в коридоре, Воронова устремляется вглубь квартиры и не подозревает о моих грандиозных планах. А я? Я изголодался по бывшей супруге.