Протокол: Новый Архимаг (СИ). Страница 55

Екатерина Васильевна вздохнула, опустив голову. А потом снова посмотрела на меня и решительно произнесла:

— Двойная жизнь — не редкость, Сёма…

— Господин, — напомнил я ей. — На «ты» я тебе не разрешал переходить.

Наши взгляды встретились. Морозова смотрела, насупившись, и явно не хотела прогибаться.

— Мне включить эту штуку? — я указал на сканер.

Испуг мелькнул в ее глазах, и Морозова неохотно уступила.

— Х-хорошо… г… г-господин… — эти слова явно дались ей нелегко. — Днём я — уважаемый профессор, ночью… — она замолчала, не закончив фразу.

— Ночью — психопатка в коже и латексе, похищающая студентов? — я не смог сдержать сарказм. — Такое не пишут даже в резюме на работу. «Хобби: садизм, пытки и незаконные эксперименты».

— Я не психопатка! — она снова вскрикнула, но уже без своей театральной томной интонации Ночной Госпожи. — У меня просто… страсть к исследованиям.

Её голос звучал теперь совершенно обычно — тот самый голос, который я слышал на лекциях. От Ночной Госпожи не осталось и следа.

— И это твой способ проводить исследования? Похищать студентов?

— Они это заслужили! — горячо воскликнула она.

— Чего? И я тоже заслужил? Я тебе вообще ничего не сделал… Ладно, каюсь, на лекции пару раз ответил, не подняв руку… А ты меня на цепуру, как собачку, хотела посадить!

— Ну-у-у-у, — она ёрзала в кресле, словно смущённая тем, что я вижу её без маски в таком виде. Даже в какой-то момент попыталась прикрыть свое глубокое декольте. Но со связанными руками это сделать было трудно. Так что вид мне открывался прямо-таки роскошный. — Тебя… вас вообще не должно быть… Вы — аномалия. Простолюдин, пробивший защитный покров Одарённого… Это невозможно! Мне стало любопытно…

«Для тебя, милочка, ещё и не такие сюрпризы есть,» — хмыкнула Алиса.

— А зачем тогда… вся эта жуткая атрибутика? — я махнул рукой в сторону «комнаты удовольствий». — Ещё и химией шпигуешь…

Екатерина Васильевна покраснела, и это выглядело настолько нелепо на её обычно безупречном лице, что я не удержался от нервного смешка.

— Мне… нравится, — почти шёпотом проговорила она. — Работа такая скучная… Всё одно и то же каждый день… проверять контрольные, слушать глупые ответы, ставить двойки… А тут — адреналин, власть, разрядка от серых будней… Можно почувствовать себя по-настоящему живой.

— То есть преподавание… уже в печенках? — осторожно спросил я.

— Ты… вы не представляете, насколько, Господин, — она вздохнула. — Высокомерные мажоры, бесконечные совещания, бюрократия, лицемерие… А здесь — никаких границ. Только я, моя лаборатория и… — она улыбнулась. — Воспитательный процесс повышенной интенсивности.

«Уверена, что в её трудовом договоре нет пункта о праве похищать студентов,» — съязвила Алиса.

— И кого ты уже… исследовала до меня? — спросил я.

— Только тех, кто нарушил правила, Господин! — она вдруг перешла в атаку, ее глаза загорелись. — Прогульщиков, хулиганов… Вот недавно одного виконта, который вечно щипал девушек за мягкое… Ух, как я ему задала, хаму! Как я его подвесила, негодяя, как он верещал! В слезах просил прощения и клялся честью рода, что исправится! А потом я их отпускала! Просто давала амнезиаки, чтобы затуманить память…

«Амнезиаки… Жертвы думали, что им все приснилось! Вот так и пошли легенды о Ночной Госпоже, — задумчиво произнесла Алиса. — Эти слухи появились как раз лет десять назад, когда Морозова перешла в академию. То есть она уже давно промышляет у вас хулиганами… »

— Интересная система правосудия, — я покачал головой.

— Зато эффективная! — в её голосе прозвучала неприкрытая гордость. — После моих… сеансов, никто не нарушал правила повторно. А многие даже стали учиться лучше!

«Ну да, ещё бы,» — фыркнула Алиса. — «После такой „терапии“ от любимой преподавательницы мозг начинает работать по-другому… Если вообще работает».

— А чего со мной-то так круто обошлась? — я облокотился о стол, разглядывая её. — Я ж не хулиган, не прогульщик… На цепуру грозилась посадить…

— Вы… говорю же, вы другой, — её глаза вдруг заблестели странным огнём. — Простолюдин, победивший Одарённого… Такого раньше не было! Вы можете быть… началом чего-то нового. Революцией! Понимаете? Если не я… то другие за тебя… вас точно возьмутся! Я хотела вас спасти, Господин!

«Какая прелесть! Давайте спасем человека, заперев его в подвале!» — хмыкнула Алиса.

— Так ты что, борец за справедливость? — я расхохотался. — Профессор Морозова-правозащитница? Днём читает лекции о пространственных искажениях, ночью борется за права угнетённых? Это даже звучит абсурдно.

— Не смейтесь… Господин! — она надула губы, что в её положении выглядело до ужаса комично. — Я изучаю аномалии, чтобы понять, как можно… уравнять шансы. Здесь, в подземельях, — она обвела взглядом свою лабораторию. — Я нашла новые тоннели, о которых никому не было известно. И технологии второй Эпохи… они и дали мне возможность заниматься тем, чем я всегда хотела! Бросить вызов этой проклятой Системе!

«О, да она из этих…» — Алиса хихикнула. — «Днём — приличная дама, ночью — мстительница в коже и латексе.»

— А ты что, против Одарённых? — я прищурился. — Небось, не взяли в какую-нибудь элитную школу, вот и бесишься всю жизнь?

Екатерина Васильевна вдруг помрачнела.

— У меня есть дочери, — сказала она тихо. — Они… простолюдинки. Как и я. Я — природная Одаренная, и хотела получить дворянство. Но… Комитет Этики мне отказал… Раз мои дочери не проявили Дара, значит мой Дар не способен закрепить линию крови и передаваться по наследству… — она тяжело вздохнула. — Мой бывший муж… тоже природный Одаренный… когда узнал, что мне отказали в дворянстве… он сказал, что между нами все кончено… и подал на развод.

«Ну началось,» — протянула Алиса. — «Как взяли за жопу, сразу пошло — жалобные глазки, слезки плак-плак, трогательные истории…»

«Классика, — согласился я. — Но… я не слышал, чтобы в нашей академии в последние годы студенты пропадали. То есть всех, кого похищала, она все-таки отпускала…»

«Предварительно отдоминировав по самое не балуй…»

— Моих девочек постоянно унижают, — продолжила Морозова. — Хотя они умнее большинства этих напыщенных… у них нет Дара. А я… я просто хотела понять, можно ли как-то противостоять им. И тут появляешься ты… вы…

— Получается, вся эта садо-мазо эстетика — просто побочный эффект борьбы за справедливость? — я недоверчиво покачал головой.

— Ну… не совсем, — она опустила глаза. — Мне просто нравится латекс. Он так… красиво обтягивает.

Я не выдержал и расхохотался. Алиса тоже зашлась в беззвучном смехе, буквально складываясь пополам в воздухе.

— Знаешь, — проговорил я сквозь смех, — ты самая странная профессор, которую я встречал. А я, поверь, повидал немало странных личностей.

— Я не странная! — снова возмутилась она. — Я… любознательная. И да, может, немного… неординарная. Как написала бы в резюме.

— «Немного неординарная» — это когда человек собирает марки или разговаривает с цветами, — я вытер выступившие от смеха слёзы. — А не похищает студентов и не держит подземную лабораторию садо-мазо.

— Что вы теперь собираетесь со мной сделать? — внезапно спросила профессор, уходя со старой темы.

— Хороший вопрос, — я почесал подбородок. — Вариант «просто уйти» как-то не особо вдохновляет. Ты же продолжишь свою… деятельность.

— Я могу… поклясться, что больше не буду… — она говорила с таким невинным видом, что я снова рассмеялся.

— Ага, конечно. И яблочком угостишь, Белоснежка.

«Она, конечно, строит из себя такую самоотверженную правозащитницу в маске с грустной историей… Но ты просто вспомни, как жестко она с тобой обошлась! — заметила Алиса. — Она явно кайф ловила! Чёта не то, Сеня, чёта не то…»

«Есть идеи?»

«Ну ты свой огромный бугор на штанах видишь? У тебя в голове щас лютый суп из гормонов из-за ее укольчика… И я пока не могу эту круговерть угомонить… Трахни ее, спусти напряжение, полегчает».