Протокол: Новый Архимаг (СИ). Страница 40
Преподаватель не произносил ни слова, просто постукивал пальцем по столу с точностью атомных часов…
Стеллингер тоже заметил преподавателя. Его лицо на мгновение утратило высокомерное выражение, как будто у него отобрали любимую игрушку.
— Ты пожалеешь, — он смерил меня презрительным взглядом, но затем, видимо, решил, что публичный скандал ниже его достоинства. — Идём, — бросил он своим прихвостням и пошел прочь.
«Пронесло… Можно выдохнуть и поменять подгузник,» — Алиса с облегчением приложила руку к сердцу.
Найдя свободное место, я сел и только собрался приступить к обеду, когда заметил странный блеск на внутренней стороне правой ладони. Раскрыв руку, я с изумлением обнаружил… золотой медальон на расстегнутой цепочке, прилипший к моей коже.
«Упс,» — Алиса тихо присвистнула. — «Кажется, твоя рука решила заняться карманными кражами.»
Золото вроде не магнитится, но… Скорей всего амулет был не чисто золотой, а сплав золота с ферромагнитными металлами. Может, в нем были отдельные детали из никеля или латуни.
— Чёрт! — я попытался стряхнуть медальон, но тот словно прирос к моей ладони. — Как это вообще произошло?
«Магнетизм, босс,» — пожала плечами Алиса. — «Медальон оказался достаточно близко к твоей руке, и его просто притянуло. Видимо, лежал в чьем-то кармане. И решил, что ты ему симпатичнее».
— Да твою ж… — я попытался спрятать медальон в карман, но тот упорно возвращался к ладони с преданностью голодного щенка.
Воровство — это очень серьезный проступок, да еще и родовая реликвия… Тяжелая статья, можно вылететь из Академии в два счета.
«Можешь попытаться вернуть его, сказать, что нашёл на полу,» — предложила Алиса. — «Или оставить себе как трофей.»
— Не собираюсь я воровать, даже у богатеньких аристо, — я оглянулся, пытаясь найти владельца. Может быть он заметил пропажу и сейчас недоуменно оглядывается?
На крайний случай можно просто отдать медальон сотрудникам администрации.
И в этот момент наши взгляды встретились. Баронет Стеллингер с открытым ртом уставился на медальон в моей руке, как будто увидел призрака своего прапрадедушки. Его лицо медленно, но верно наливалось яростным пунцовым цветом, проходя все оттенки от розового до бордового.
Так это его цацка?
«О-о-о, кажется, сейчас будет весело,» — протянула Алиса с неподдельным интересом.
Стеллингер резко встал из-за своего стола и двинулся в моем направлении, будто на пружинах. Каждый его шаг был наполнен такой яростью, что, казалось, пол должен был трескаться под его ногами. За ним, как марионетки на невидимых ниточках, потянулись его приятели.
— Вор! — прошипел он, подходя к моему столу. Его дрожащий от гнева палец указал на медальон. — Я знал, что от вас, отребья из Нижних кварталов, ничего хорошего не дождешься, но чтобы воровать родовую реликвию прямо в академии! Это новый уровень наглости даже для подзаборной швали!
Столовая затихла. Десятки глаз устремились на нас.
«Сеня, тут может быть проблема,» — предупредила Алиса тоном человека, наблюдающего за приближающимся ураганом. — «За кражу родовых ценностей могут и из академии выпереть. Без всяких выговоров.»
«Я в курсе, спасибо за ценное напоминание.»
— Я не воровал твой медальон, — я старался говорить спокойно, хотя внутри всё кипело от несправедливого обвинения. — Он лежал на полу, и я его подобрал. Собирался найти владельца.
— Лежал на полу⁈ — Стеллингер рассмеялся, и этот смех больше напоминал лай. — Ещё скажи, он сам расстегнулся и полетел к тебе в ладонь, как к магниту?
«Технически, именно это и произошло,» — заметила Алиса. — «Твоя правда случайно оказалась глупее, чем любая ложь!»
— Слушай, — я поднялся со своего места, сжав в кулак правую руку с прилипшим к ней медальоном. — Я действительно собирался вернуть его. В отличие от некоторых, меня научили возвращать чужие вещи.
— Лжец! — Стеллингер сделал ещё шаг ко мне, и теперь нас разделял только стол. — Ты украл его, когда толкнул меня, карманник недоделанный!
— Я толкнул тебя? — я не верил своим ушам. — Это ты практически снёс меня с дороги!
— Ещё и наглый, — презрительно скривился баронет, словно проглотил лимон. — Знаешь, что бывает с ворами в некоторых странах? Им отрубают руки.
Он произнёс это с таким удовольствием, словно хотел сам кому-нибудь руку отчекрыжить. В его глазах мелькнуло что-то опасное, что-то, выходящее за рамки обычного высокомерия.
«Он не шутит,» — напряжённо произнесла Алиса. — «Чую всплеск гормонов, его эмоциональное состояние нестабильно. Судя по ритмике нейронных импульсов, у него в голове сейчас играет имперский марш из Звездных войн.»
Я незаметно перенёс вес на переднюю часть стопы, готовясь если не к бою, то хотя бы к уклонению. Правая рука пульсировала, словно предвкушала возможность проверить свою новую силу на благородной челюсти.
— Верни мне медальон немедленно, — потребовал Стеллингер, протягивая руку. — Иначе я лично прослежу, чтобы тебя выкинули из академии и вернули туда, где тебе место — в сточную канаву Нижних кварталов.
— Да забирай, — я пожал плечами и протянул ему руку ладонью вверх. — Ваша истерика, сударыня, начинает утомлять. Может, валерьянки?
— И извинись, — потребовал он, с некоторым усилием отлипив медальон от моей руки. В его глазах на мгновение мелькнуло удивление. — На коленях. Немедленно. И поцелуй мой перстень, когда я милостиво позволю.
— Губу закатай, — медленно произнес я, глядя ему в глаза. — Дерьма кусок. Иначе она отвалится от перегрузки.
Но Стеллингер вместо новой порции оскорблений лишь злорадно оскалился. Вместо ответа он с театральной медлительностью снял с руки перчатку… и бросил мне ее в грудь с драматизмом оперной дивы.
— Семён Ветров, — пафосно произнес он. — Я вызываю тебя! На поединок!
И тут в столовой воцарилась полная тишина.
— Конец плебею… — донеслось до меня шепотом, больше похожим на задушенный писк. — Вызов получил. Уже готовлю некролог для студенческой газеты…
Стеллингер смотрел на меня с видом победителя лотереи, сорвавшего джекпот. Словно уже втоптал меня в грязь и заставил вылизывать ботинки до зеркального блеска.
Глядя ему в глаза, я молча наклонился… и подобрал перчатку. Она на ощупь была такой мягкой, будто ее еженедельно массировали в альпийском молоке.
— Вызов принят, — ответил я с легкой улыбкой.
Глаза Стеллингера округлились, как у совы, внезапно осознавшей, что она боится темноты. Тишина в столовой стала такой оглушительной, что было слышно, как в окно бьется одинокая муха. Очевидно единственная, кто не потерял дар речи.
«Ах…» — Алиса театрально завалилась в обморок, сделав в падении три пируэта.
Глава 16
Приемлемые условия
Драки в академии были запрещены. Примерно с той же строгостью, с какой запрещено ковырять в носу на официальных приёмах — все делают, но никто не признаётся. За одним торжественным исключением — дуэли. Это был священный ритуал, реликтовый механизм для выпуска пара, позволяющий аристократам элегантно бить друг другу морды. Не теряя при этом фамильной чести и остатков зубов.
Простолюдинам тоже можно было кинуть вызов, но так обычно не делали — это считалось позорным, ниже достоинства аристократа. Примерно как вызвать на стрелку хромую бабулю. Но Стеллингер, кажется, впал в такую ярость, что забил на все условности.
И вот в чём была главная загвоздка — отказать было нельзя. Простолюдин без хозяина, в случае отказа, автоматически становился собственностью дворянина, который бросил ему вызов. Холопом без всяких прав, чем-то вроде говорящей мебели с особо печальной судьбой.
Вроде бы это можно было оспорить в суде или ещё как-то отклонить… но я был не силен во всех этих юридических нюансах. На адвоката у меня денег всё равно не было. Разве что бутербродом с сыром оплатить услуги первокурсника юрфака.
Обычно простолюдины кланялись, извинялись и признавали свою неправоту быстрее, чем таракан убегает от тапка. Давали пнуть себя под задницу, чего и хотел баронет.