Протокол: Новый Архимаг (СИ). Страница 20

Но на моих губах играла маниакальная улыбка.

Глава 8

Одна из ВНЗФ

По хорошему, мне бы сидеть на месте ровно и не отсвечивать… Но я не мог иначе. Если не решу эту задачу… мой мозг просто взорвется нахрен!!!

Я взял голографическую указку из рук слегка ошеломленного профессора. Соколов смотрел на меня так, будто я внезапно отрастил вторую голову, причем более умную, чем первая.

— Смотрите, — начал я, указывая на седьмую формулу с точностью хирурга. — Вы используете стандартную модель распада, но она применима только в условиях нормальной гравитации и при отсутствии сильных магнитных полей.

— Эти условия подразумеваются по умолчанию, — заметил Соколов, скрестив руки на груди. — Мы же не на орбитальной станции эксперименты проводим.

— Но даже в этих условиях ваша формула неполна, — я начал стирать часть записей профессора. — Вот более корректный вариант…

И тут меня накрыло окончательно. Я больше не контролировал себя. Мои руки летали по голографической доске, выписывая формулы, символы, диаграммы. Да с такой скоростью, что, казалось, у меня не две руки, а как минимум шесть. Я говорил быстро, чётко, используя термины, о существовании которых час назад не подозревал.

— Если мы введём поправку на квантовую нестабильность… реакция становится самоподдерживающейся и переходит в режим контролируемого каскада. Это как домино — толкнули первую костяшку, а дальше всё идет само, только в нашем случае костяшки еще и размножаются!

«Ну это уже за гранью… — я услышал испуганный голос Алисы. — Прости, Сеня, но я тебя вырубаю… »

— Тихо, женщина! — я выставил руку в сторону Алисы, не оборачиваясь от доски. — Не шуми!

Я не видел, но почувствовал, как она испуганно замерла.

«Простите, господин…» — пискнула она тоненьким голосом. Словно мышь, обнаружившая, что сыр в мышеловке не бесплатный.

Девушка, сидевшая в первом ряду прямо за Алисой, испуганно ойкнула. После чего закатила глаза, обмякла и начала сползать со стула. Как желе с наклонной поверхности. Кажется, сознание потеряла, приняв на себя мой приказ. Но я едва заметил это, полностью поглощённый формулами. А те заполняли голографическую доску со скоростью света…

Соколов уже даже не пытался дискутировать. Просто молча наблюдал за мной, не уверенный, восхищаться ему или звать охрану. Его лицо постепенно менялось: от снисходительного интереса к недоумению, а затем к откровенному изумлению, граничащим с шоком. Глаза профессора становились всё шире по мере того, как я заполнял доску. К концу моей тирады они, казалось, готовы были выпрыгнуть из орбит и заняться самостоятельным изучением формул.

— Таким образом, — я подвел черту под последней формулой с таким драматизмом, словно подписывал капитуляцию вражеского государства. — задача не просто решается, а обретает совершенно новый смысл. Это не проблема алхимического взаимодействия — это ключ к контролируемой трансформации энергии и материи.

Я опустил указку и повернулся к аудитории. Тишина стояла оглушительная. Сотня студентов смотрела на меня, не моргая. Кто-то с открытым ртом, кто-то с выражением полного непонимания на лице.

И в этот момент меня отпустило. Внезапно, как отключили рубильник. Тепло в позвоночнике схлынуло, мысли замедлились, вернувшись к обычному темпу. Я моргнул, чувствуя лёгкую эйфорию и странную пустоту в голове, где секунду назад роились сложнейшие формулы.

— Я как будто мозгом кончил… — пробормотал я, слегка пошатываясь и хватаясь за край доски, чтобы не упасть. — Кайф…

Я осознал, что сказал это вслух. Несколько студентов в первых рядах прыснули, как будто я выдал самую смешную шутку в истории академии.

Алиса сидела на полу у доски, обхватив голову руками, словно пыталась физически удержать мысли внутри. «Ничего не понимаю… — стонала она. — Это невозможно… это не в моих протоколах… Будь я кожанной, я бы сейчас вылакала ведро… и не обязательно валерьянки…»

Соколов продолжал стоять с широко раскрытыми глазами, в которых плескалась странная смесь ужаса и восхищения. Его руки слегка дрожали, когда он поднял коммуникатор и сделал несколько снимков доски. Словно фиксировал место преступления перед приездом полиции.

— Что же, — профессор откашлялся, взмахом руки стирая всё, что я написал. Словно торопился скрыть улики от случайных свидетелей. — Кажется, не один я сегодня на кофе и бодрящем корне без буферной основы!

Аудитория разразилась облегчённым смехом, как публика после особенно напряженного момента в спектакле. Напряжение спало. Я тоже улыбнулся, только сейчас осознав, что именно произошло. Я только что публично устроил нечто среднее между научным прорывом и нервным срывом.

— Ох, чую, на зачете будет жопа… — прошептал кто-то из задних рядов.

Соколов подошёл ко мне и слегка сжал моё плечо — на удивление сильно для человека его комплекции, словно клещами стиснул.

— Впечатляющая интерпретация, сударь Ветров, — сказал он громко, для всей аудитории. Но я заметил, как дрожал его голос. И губы тоже. — Хотя в ряде мест вашей идее… э-э-э… не хватает обоснованности. Абсолютно гениальная чушь, я бы сказал! — он нервно хихикнул. — Полагаю, вы уже давно занимались решением этой проблемы? Может, писали докторскую по ночам, не ставя факультет в известность?

В его голосе как будто прозвучала невысказанная надежда…

— Нет, я… — начал было я, но Соколов наклонился ближе, так что только я мог слышать его слова.

— После пар сегодня зайди ко мне, Сеня, — его голос звучал напряжённо. А веко слегка дергалось, отчего лицо профессора выглядело одновременно испуганным и маниакальным.

Чёрт, да он испуган до усрачки, хотя и пытается скрыть! Что я там такого понаписал? Уже не помню… Память улетучилась из моей головы вместе со знаниями.

— Профессор…

— Обязательно зайди, — повторил он тихо, но твёрдо, и в его голосе слышалась такая смесь паники и срочности, что я понял — отказаться невозможно. — Я должен выяснить… не подсыпал ли кто-нибудь галлюциногены в мой утренний чай… хи-хи… хе-хе…

Затем громче добавил, неестественно широко улыбаясь:

— На сегодня всё! Не забудьте про домашнее задание к следующей лекции. И держитесь подальше от того, что пил Ветров перед занятием!

Я медленно вернулся на своё место, ощущая на себе взгляды сокурсников, которые варьировались от снисходительных до откровенно испуганных. Парень, сидевший передо мной, даже немного отодвинулся. Словно боялся заразиться внезапным приступом гениальности.

Голова слегка кружилась. Но сознание постепенно прояснялось, возвращаясь к привычному, более медленному ритму мышления.

«Что это было?» — спросил я Алису, которая уже немного пришла в себя и парила рядом со мной. Хотя все еще выглядела слегка бледной для голограммы.

«Понятия не имею, — её голос всё ещё дрожал. — Твой мозг выдавал такой поток, какой не ждешь от кожаного… Это было… пугающе. Как будто ты на минуту превратился в суперкомпьютер, способный решать уравнения, которые еще не придуманы.»

«А кристалл? Ты говорила, что с ним что-то происходит.»

«Да, он… активировался. По-другому. Не как при боевом режиме. Словно запустился какой-то скрытый протокол, о котором я не знала.»

Костя толкнул меня локтем, возвращая в реальность:

— Чувак, ты в порядке? — спросил он шёпотом, пока остальные студенты собирали вещи и выходили из аудитории. — Это было… дико. Ты говорил как долбаный гений. Который построил машину времени из мусорного бака и стиральной машины.

— Нормально, — пробормотал я, собирая вещи в сумку. — Наверное, нужно было выспаться перед парами, а не пялиться в потолок полночи.

— Ага, как же, — хмыкнул Костя, на всякий случай держась на почтительном расстоянии. — Готов поспорить, что ты втихаря глотнул «Мозговой штурм». Моя кузина на юридическом им пользуется перед экзаменами. Правда, потом три дня блюёт и видит разноцветных пингвинов. Зато экзамены сдаёт на отлично.