Первый среди равных. Книга XII (СИ). Страница 22

— Рад вас видеть, ваше сиятельство, — слегка кивнул я графу.

— Очень здорово, что вы решили к нам заглянуть, ваша светлость. Вовремя… — коротко взглянув в сторону сотрудника магазина, ответил Калинин. — Я как раз собирался прогуляться. Дело уже к обеду, и можно позволить себе короткий отдых.

— Что ж, тогда давайте прогуляемся, — не стал спорить я.

Александр Викторович неспешно направился к выходу из магазина, и у меня сложилось стойкое ощущение, что общаться у себя в офисе Калинин не может или не хочет. Когда же мы оказались на улице и отошли на несколько десятков метров от магазина, Александру Викторовичу явно стало легче, и он даже слегка замедлил шаг.

— Что-то случилось, ваше сиятельство? — поинтересовался я.

— Много всего, Ярослав Константинович, — со вздохом ответил Калинин. — Но лучше бы обо всём по порядку… Как ваши сёстры?

— Вроде бы всё хорошо. Они сейчас временно в Москве, — ответил я. — А как Инга Аскольдовна?

— Тоже хорошо, — явно размышляя о чём-то другом, ответил граф. — Она сейчас в родовом поместье Воронцовых гостит у старших родичей. Уже какое-то время… В связи со всей этой обстановкой вокруг Тверской аномалии светлейший князь решил обезопасить всех важных родственников.

От меня не укрылось, что князя и главу рода Воронцовых Калинин упоминал как-то не очень охотно. Если до этого Пётр Сергеевич был непререкаемым авторитетом и тем, кто вдохновлял Калинина добиваться всё новых и новых вершин, то сейчас между этими двумя явно что-то случилось.

— А вы, насколько я понимаю, остались героически руководить семейным бизнесом, — слегка улыбнулся я.

— Да, — криво усмехнулся в ответ граф. — Семейный бизнес — дело такое. Как говорит Пётр Сергеевич: «Бизнес есть бизнес, и он не будет ждать».

Мы шли по заполненной людьми аллее и практически ничем не отличались от десятков и сотен людей вокруг. Калинин выбрал определённый тон и направление разговора, которые явственно мне говорили о том, что ничего серьёзного на людях граф обсуждать не будет.

И это начинало меня понемногу тревожить. Потому что мало того, что Александр Викторович не захотел общаться у себя в офисе, но даже в таком людном месте говорить не стал и, вероятно, сейчас мы искали какое-то безопасное место.

— А не хотите ли посетить старый офис моего охранного агентства, Александр Викторович? — заметив рекламный щит со знакомым адресом, предложил я.

Судя по всему, Пичугин не стал отказываться совсем от старого офиса и оставил его для каких-то нужд своей фирмы.

— Да, это было бы отличное решение, — с некоторым облегчением в голосе ответил граф. — У вас ведь там есть оборудованные помещения для переговоров?

— Уверен, мы что-нибудь сумеем придумать по этому поводу, — улыбнулся я. — Как продажи Артефактного Дома в связи с текущей обстановкой?

— О, продажи на невероятном уровне! Все производства работают на пределе своих возможностей. Склады пустеют прямо на глазах, — ответил граф, и я понял, что его такой бурный успех горячо любимой организации совсем не радует.

Больше спрашивать ничего не стал, и даже тень нейтральной беспечной беседы бесследно растворилась.

Добравшись до старого офиса охранного агентства, я увидел, что Печуга решил привести его в порядок. Вероятно, здание было выкуплено или взято в долгосрочную аренду крепко вставшим на ноги Козыревым, потому что фасад уже начали отреставрировать и он весь стоял в лесах. На входе я увидел новую пристройку из затемнённого стекла, в которой сидел охранник.

— Вы по какому вопросу? — спросил сотрудник охранного агентства.

— Нужна комната для переговоров, — ответил я.

Пожилой усатый мужчина пару секунд смотрел на меня, пытаясь понять, кто я вообще такой и по какому праву пришёл требовать свободную комнату. А потом в глазах охранника появилось узнавание, и он с размаху шлёпнул по тревожной кнопке.

— Сейчас всё организуем, Ярослав Константинович, — произнёс мужчина. — Пару минут.

— Спасибо, — ответил я.

— Можете подниматься, там вас встретят и проводят.

В подъезде с моего прошлого посещения тоже освежили ремонт, но до полноценного восстановления было ещё далеко. Сверху сбежал по лестнице другой охранник, который проводил нас в отдельную комнату рядом с основным офисом.

Ни о какой защите там речи не шло, но её мы могли обеспечить и сами. А вот чайник и новенькая кофемашина были очень даже кстати.

— Ну, подсказывайте, Александр Викторович, — найдя кнопку создания нужного напитка на кофемашине и одновременно создавая по периметру всего помещения защитную сферу из грязного Эфира, произнёс я. — Что вас так тревожит, что вы решили сбежать из офиса Артефактного Дома?

— С чего бы начать? — устало опустившись на стул и с силой потерев ладонями лицо, ответил Калинин. — Вы знаете, Ярослав Константинович, тут столько всего накопилось, что мне сложно сориентироваться.

— В двух словах, — передавая чашку горячего капучино графу, произнёс я. — Этого обычно достаточно, чтобы начать разговор.

— Воронцовы хотят продать ваши наработки! — выпалил Александр Викторович и, будто испугавшись собственной смелости, поднял на меня взгляд.

— Вы меня не удивили, — улыбнулся я в ответ. — Пётр Сергеевич — бизнесмен, построивший одну из крупнейших корпораций нашей страны. Я бы ни за что не поверил, что он не попытается заработать в нашей совместной сделке. Конечно, то, что глава рода Воронцовых не предупредил меня о своём желании, несколько расстраивает.

— Вы не понимаете, Ярослав Константинович, — покачал головой Калинин.

— Возможно, — не стал спорить я. — Но думаю, что вам вряд ли стоит прояснять для меня этот вопрос.

Александр Викторович с шипением выпустил воздух сквозь зубы и схватился за кружку капучино, как за спасательный круг. То, что он сейчас делал, было прямым предательством рода Воронцовых и интересов Артефактного Дома, которым этот род владел.

А Пётр Сергеевич был не из тех людей, которые могли простить предательство кому-то близкому. Учитывая, что родовой дар аспекта Ментала позволял главе Артефактного Дома очень подробно разбираться в мотивах и причинах поступков своих подчинённых, шансов избежать последствий у Калинина практически не было.

— Это очень важно, — прямо посмотрел на меня граф.

— Важнее вашей карьеры, семейной жизни и будущего ваших детей? — прямо спросил я. — Мне, честно говоря, не верится, что Инга Аскольдовна одобрит ваш поступок. Тем более я ни за что не поверю, что вы уже с ней посоветовались и она дала своё согласие на этот разговор.

— Есть вещи, которые важнее карьеры и личной жизни, — упрямо повторил Калинин. — Например, честь русского дворянина. Моя честь.

— Что ж, раз вы настроены серьёзно, то не мне вас останавливать, — пожал плечами я.

— Пётр Сергеевич просил меня надавить на Большакова, — глядя мне в глаза, произнёс граф. — Вчера я был у матери Ильи Петровича. Она совсем плоха. Вероятно, в ближайшее время господину Большакову придётся уехать в столицу, и там уже его мать постарается убедить сына пойти на сотрудничество.

— Так… — задумчиво произнёс я. — И к чему такая сложная комбинация?

В то, что Илья Петрович согласится сдать всю информацию своим бывшим работодателям, я вообще не верил. Большаков был на сто процентов человеком науки, который не мог жить без своего дела. Те изобретения и открытия, с которыми он мог работать на территории моего рода, стоили во много раз дороже любых личных отношений. Но в то же время я понимал, что Воронцов умеет работать с людьми и знает слабости своих бывших сотрудников очень хорошо.

— Допустим, Илья Петрович всё же поехал в Москву, — усевшись напротив Калинина, произнёс я. — Допустим, он даже расскажет вам или Петру Сергеевичу все нюансы работы с материалами и заполнения амулетов новым типом энергии, которые мы изобрели. Но вы же понимаете, что предложение, которое сделали Артефактному Дому, должно быть очень серьёзным, чтобы светлейший князь решился полностью уничтожить наши с ним отношения. И мне с трудом верится, что в пределах нашей страны найдётся покупатель, способный перевесить лояльность рода Розумовских.