Кровавая весна 91-го продолжается (СИ). Страница 28

— Не я вру, а ты, — заорал покрасневший Роман. — Сам же говорил, сделаем всё по-тихому. Договоришься с водителем, забашляешь ему, пусть спрячет сумку в автобусе, будто ты не имеешь к ней никакого отношения. А потом втихаря её сюда принесут.

— Где водитель? — милиционер повернулся к Надежде Федоровне.

— Их двое, мы на двух автобусах приехали, красных «икарусах». Во внутреннем дворике стоят, — мрачно сообщила учительница.

— Ширяев, — повернулся сержант к тяжелоатлету, — Сходи, приведи сюда водителей.

Парень кивнул головой и пошел к выходу.

— Подождите, — остановил его смуглый мужик за стойкой. — Лучше выйти через служебный ход, быстрее будет.

— Хорошо, — кивнул немногословный Ширяев. — Веди.

Через две минуты дружинник вернулся. С ним были водители: первый — тощий, длинный и какой-то нескладный, с кепкой, сдвинутой на макушку, и второй — крупный в сером свитере, обтягивающим огромный живот и ручищами-лопатами.

— Узнаете эту сумку? — милиционер указал на баул.

— Нет, — буркнул толстый.

— Да, — одновременно с ним ответил тощий. — Я её в автобус ставил.

— Чья эта сумка?

— Да хрен его знает, — пожал плечами длинный. — Попросили в Москву взять, сказали родственнику передать. Пятерку дали. Я и передал.

— Кто попросил? — насторожился сержант.

— Он, — и палец с обгрызенным черным ногтем указал на Максимова.

Глава 12

Утреннее пробуждение было внезапным. С Максимова резко сорвали одеяло, чья-то настойчивая рука начала грубо трясти за плечо.

— Вставай, вставай, тебе говорят паразит! Половина двенадцатого уже, а ты всё дрыхнешь!

Андрей открыл глаза. Сонный туман рассеялся, взгляд приобрел четкость, и размытое белое пятно превратилось в обеспокоенное лицо мамы. Немного дальше на пороге комнаты замер хмурый как грозовая туча отец.

— Мам, ты чего? Ааа, — Максимов сладко зевнул, сел и от души потянулся, хрустнув суставами. — Выходной же.

— Ты меня ещё спрашиваешь? — родительница вскочила с кровати и уперла руки в бока. — Тамара Владимировна звонила. Сообщила, ты пытался споить своих одноклассников и тебя в милицию забрали. Как это всё понимать?

— Как ерунду, — хладнокровно ответил Андрей. — Естественно, я никого спаивать не собирался. И в милицию никто не забирал, Тамара Владимировна перепутала. Просто пытались подставить.

— Свет, я же тебе говорил, Андрей на это не способен, — буркнул Николай Иванович. — Подраться, глупо пошутить да, но водку в кафе тащить никогда не будет. Он же спортом занимается, к спиртному не прикасается. Да что я тебе рассказываю⁈ Сама должна знать.

— Да знаю я, — фыркнула Светлана Аркадьевна, остывая. — Но когда классная руководительница такое сообщает, уже не знаешь чему верить.

— Конечно же, собственному сыну, — твердо заявил Максимов. — Классную руководительницу могли обмануть.А я с самого рождения у тебя на глазах.

Мать на секунду смутилась.

— Тамара Владимировна сказала, в понедельник после уроков собрание будет. Придет кто-то из районо и райкома комсомола. Ты тоже должен там присутствовать. Будут обсуждать твоё поведение, — подрагивающим голосом сообщила она.

— Вот и хорошо, обсудим, — спокойно согласился Андрей. — Не переживай, ма. Всё будет нормально, я ни в чём не виноват.

— Ладно, давай одевайся, умывайся, приводи себя в порядок и заходи на кухню, — после небольшой паузы добавил отец. — Расскажешь, что произошло. Только откровенно, с самого начала и до конца. И не вздумай юлить и кого-то из своей компании выгораживать.

«Ага, сейчас, с самого начала. Прямо со своего попадания в тело школьника и начну», — мысленно усмехнулся Максимов.

— Пойдем, Света.

Николай Иванович обнял мать за плечи, мягко вывел из комнаты. На пороге строго глянул на сына и прикрыл за собой дверь.

Через десять минут посвежевший после душа Максимов вышел из ванной комнаты. Родители уже сидели на кухне и ждали.

— Рассказывай, — коротко бросил отец, когда Андрей уселся.

Максимов поведал о драке с зареченскими. Родители уже о ней знали в общих чертах, пришлось углубиться в историю конфликта, напомнить о первой стычке с Игнатом, рассказать о конфликте с Георгадзе и Хомяковым. Историю с «мохнатым братом меньшим» пришлось рассказать, отец бы все равно об этом узнал. О разборке с Мишей Андрей сообщил кратко, не вдаваясь в детали. Мол, у Георгадзе живот неожиданно прихватило, он уже ничего не хотел, побежал в кусты, но не добежал. Добавил, гопники в милиции дали показания на Мишу как заказчика. Выдвинул версию, что комсорг и дружок Георгадзе захотели отомстить и подставить, но сделали всё топорно. К концу рассказа отец облегченно вздохнул и посветлел лицом, мать, наоборот, нахмурилась ещё больше.

— И что теперь делать? — воинственно вскинулась Светлана Аркадьевна, как только Максимов закончил рассказ. — Зачем тебе всё это нужно было? Неужели все проблемы нельзя решать по-другому? Да ещё в милицию забрали.

— Не забрали, — возразил Андрей. — Я же уже говорил, «русичка» перепутала или не так поняла. Надежда Федоровна не дала. Я несовершеннолетний, иногородний. Допрашивать меня без родителей и учителя нельзя. А она уехать и бросить всех остальных не могла. Особенно после всего произошедшего. Сержант начальству звонил, разговаривал, спрашивал, как поступить. Составили протокол, взяли объяснения, допросили, сказали: передадут материалы в РОВД по месту жительства и уехали.

— И тебя это радует? Ты так спокойно говоришь, что материалы в милицию отправят? Это же позор на весь город! — мать задохнулась от возмущения.

— Свет, успокойся, — надавил голосом отец. — Разберемся. А пока посиди, пожалуйста, в гостиной. Мне с сыном по-мужски поговорить нужно.

Светлана Аркадьевна негодующе фыркнула, встала и вышла. Николай Иванович закрыл за ней дверь и вернулся на место.

— Я за тобой такого раньше не замечал, — немного помолчав, признался отец.

— Не замечал чего? — невинно уточнил Андрей.

— Склонности к таким розыгрышам, как с хомяком, — Николай Иванович прищурился, внимательно рассматривая невозмутимое лицо сына. — Ты всегда был парнем прямолинейным. Говорил, что думал, никогда не интриговал, не действовал исподтишка. Мог даже подраться с тем, кто намного сильнее, если считал, себя правым. Ты изменился, сынок

— Просто стал умнее, — парировал Максимов. — Понял — лбом стену не прошибешь. Иногда с подонками и хитросделанными товарищами надо бороться их же оружием. Вот как в случае с Хомяковым поступать? Отказов и возражений он не понимает. Дать по роже? Да вроде особенно не за что и не правильно. Значит, остается только один способ, сделать так, чтобы он меня десятой дорогой обходил и больше не доставал со своими мероприятиями. Вот я и придумал, как всё красиво сделать. Формально, ко мне даже придраться нельзя: друга выручил, хомку взял на время, не успевал оставить его дома, зашел с ним на комсомольское собрание. А что у Хомякова фамилия такая и имя со зверьком одинаковое — роковая случайность.

— Надеюсь, понимаешь, что комсорг теперь твой враг? — уточнил Николай Иванович. — А возможностей испортить тебе жизнь у него хоть отбавляй.

«Ага, особенно после августа девяносто первого», — иронично подумал Андрей. В слух же ответил:

— Да, плевать!

— Глупо, — скривился отец. — Ладно, к этой теме мы ещё вернемся. Позже. И что ты думаешь обо всём произошедшем?

— То, что это очень тупая подстава, — заявил Максимов. — Сразу появившиеся дружинники и милиционер. Какая-то левая сумка, которую вытащили даже не из-под нашего, а другого стола. Отсутствие доказательств, кроме показаний придурка с нашего класса и этого водителя, Григория. Сама ситуация очень напоминает чей-то идиотский розыгрыш. Я бы даже сказал, детский. Одно смущает — водитель автобуса. Он во все эти расклады абсолютно не вписывается. С трудом представляю, чтобы взрослого мужика, разменявшего пятый десяток, уговорили так подставиться школьники. Если бы не водитель, я бы сказал, что это провернули Хомяков и Лесин.