На прорыв!. Страница 30

Зёма взвыл. Руки со слабым постукиванием гладили дно лифта, не находя лаза. Слабая подсветка ИМИИ практически ничего не давала, высвечивая монолитное дно лифта. Силы были на исходе. Улыбка быстро сменилась отчаяньем. На глаза выступили слёзы. Принялся колотить по дну лифта, не соизмеряя силу удара. Понятия не имел, куда и зачем бьет.

Стало уже всё равно, что кто-то услышит, заметит, вытащит и расстреляет. Оружия с собой все равно не брал. А если бы и взял, скинул бы вниз следом за прибором ночного виденья. Лишний вес играл ощутимую роль на последнем отрезке подъема. Снять хотелось всё, в том числе и перегретый костюм.

На несколько мгновений замер, пытаясь подумать. Пол у лифта должен был содержать нижний лаз. Он определенно не мог находиться в центре, но искать его по краям было занятием на любителя. Он мог находиться как на его стороне, так и на противоположной к противовесу.

Светлой идеей пришло в голову, что лаз должен был присутствовать и поверхности. Оставалось только перелезть саму шахту лифта. Протиснуться между кабинкой лифта и стеной было проще с той стороны, где висел противовес лифта. К счастью, ещё со дна шахты лифта Зиновий начал лезть именно по этой стороне. Пятитонный блок противовеса оставлял себе много места в шахте лифта, так что не пришлось долго протискиваться в широком лазу.

Как ящерица пополз между стеной и кабинкой запыхавшийся адмирал. И быстро оказался наверху кабинки. Лёг на спину, долго переводя дух. В голове стучало от возросшего давления. Ноги дергались, как будто перебило позвоночник.

Зиновий долго приходил в себя. Хотелось пить. А то и провалиться в сон. Но времени на отдых было не много. Скоро рассвет. Время действия!

Зёма перевернулся на живот и пополз в поисках лаза, подсвечивая себе проектируемой голограммой ИМИИ. Лифт не предлагал ни одной щели со светом. Что означало, что он либо полностью обесточен, либо на поверхности стоит глухая ночь. Даже учитывая превосходные бронированные качества грузовой лифтовой кабины, адмирал не рассчитывал, что она за десятилетия использования не могла приобрести ни единого просвета и щели. Каждый механизм был в теории подвержен если не коррозии, то хотя бы незначительной деформации. Не существовало ничего вечного. Тем более, среди механизмов. Почему же конструкторы оставили только один лифт для связи с поверхностью, адмирал вообще предпочитал не думать. Возможно, существовал и другой чёрный ход, о котором не знал даже Карлов. Но если до его существования не докопался сам Тимофей, то данные об этом лежат очень глубоко.

Рука не сразу нащупала стальную ручку. Пришлось приподняться и взяться за нее двумя руками. Люк весил килограмм 20, но примерно столько же лет его никто не использовал и он просто присох. Зиновий припал на колени и со скрипом зубов и железа, потянул вверх изо всех сил.

Люк отворился, вздымая перед «скалолазом» облако пыли и мелких частиц ржавчины. Внутри кабинки было темно, но повеяло свежим воздухом. Сквозь щель между дверьми задувало ветерком. Фактически это означало, что кабина больше не герметична. Створы не должны были пропускать ни фотона света в идеале. Деформация металлической структуры была налицо.

Зёма выключил ИМИИ, пролез в лифт, повис на руках и, стараясь не шуметь, спрыгнул вниз. В спешке забыл снять с ботинок металлические кошки. Встреча с поверхностью оказалась такой громкой, что должны были услышать во всей округе. Упал, неудачно приземлившись. Чертыхаясь, скинул железки и по запаху свежего воздуха определил, где дверь. Подошел к щели, приник носом, не в силах надышаться.

Сквозь щель тянуло морозным ветром. Видно было край полумесяца, заплутавшего в облаках. Это всё, что удалось разглядеть. Судя по сереющему небу, до рассвета оставалось не так много.

Зиновий прислушался, стараясь расслышать хоть малейший шорох, который помог бы оценить обстановку за дверьми. Но и тут подсказок не оказалось.

Взявшись двумя руками за края дверного проема, парень потянул в стороны. Будь лифт запитан, сработала бы система блокировки, и не помог бы и гидравлический домкрат, чтобы их открыть. Без напряжения же дверки покорно, с протяжным скрипом разъехались в стороны.

Адмирал приготовился ощутить удар в челюсть, выстрел в грудь или кирпич на голову, но вместо этого сделал свободно пару шагов на грязный, талый снег. За ночь он покрылся ледяной коркой, а к полудню снова растает кашей. Дневные температуры уже стабильно выше нуля, но ночь ещё берет своё. Самая длительная, искусственная зима человечества никак не хотела отступать окончательно.

Парень вышел из лифта, оглядываясь. В сумерках застыла пара планеров. Провода, что тянулись от них к шахте лифта, валялись под ногами. Один был подключен, второй нет. Приглядевшись, Зиновий понял, что провод пожеван. Следы острых зубов остались на резине. Это было хорошо видно даже в слабой подсветке ИМИИ. А пока рассматривал провода на земле, заметил рядом следы крови. Один след тянулся к планеру, второй уходил в лес.

Приблизившись к транспортнику, Зёма обнаружил откушенный палец. Фаланга была обглодана не менее острыми зубами, чем достались проводу. Искателю делать такое ни к чему, так как роботам чувство плоти и крови было так же чуждо, как пчеле нюхать сапоги.

Зиновий распрямился во весь рост, вздохнул. Серая тень мелькнула где-то на периферии зрения. И тут в бок ударило. Молодой адмирал покатился по земле. Рычание заставило затрепетать сердце даже быстрее, чем когда лез на поверхность последние метры.

«Волк!»

Клубок из сцепившихся человека и волка остановился на земле, когда Зёма оказался внизу. Клацанье зубов хищника раздалось у самого горла. Смрадное дыхание ударило в нос. Руки рефлекторно подняли зверя за морду, не давая перегрызть важные органы.

Волк на вытянутых руках принялся изо всех сил рыть задними лапами. Охотник пытался растерзать человеку живот. Чёрная Саламандра жалобно заскрипела, острые когти шкрябали её без пощады, но костюм держал удар. Правда, пресс этому не верил, сокращаясь на пределе сил. Организм готовился получить острыми когтями по мышцам.

Страх заставил Зиновия действовать. Никогда не имея дело с живыми животными, юноша поступал рефлекторно. Одна рука обхватила нижнюю челюсть волка, вторая верхнюю. Слюна побежала по пальцам, но человек с искусственными руками этого не замечал. Он изо всех сил потянул в разные стороны. Сила рук была на его стороне.

Волк жалобно взвыл, послышался треск разрываемых связок. Зверь отпрянул в агонии боли мощным рывком и бросился прочь. Едва парень посмотрел ему вслед, как из темноты на него взглянули еще пара-тройка глаз с желтоватыми зрачками.

Эти пришли добивать, страхуя товарища.

Зёма подскочил. Усталость как рукой сняло. Они атаковали все разом.

Стая. Единая, сплоченная, привыкшая охотиться и убивать всё, что не умело давать отпор.

Руки сработали молниеносно. Зиновий успел ударить кулаком в морду одному из волков. Если и не убил сразу, то отправил в глубокий нокаут. Радоваться долго не пришлось. На правой руке сразу повис другой зверь. Ещё один толкнул лапами в грудь, сбивая с ног. Пока первый безуспешно грыз имплантат, второй старался добраться до лица. Его клык вспорол щёку.

Зиновий закричал сам как зверь. Зарычал, вырывая руку из пасти зверя. Рукам все было нипочём, но вес зверя ощущался на теле и измученных ногах.

Второго обидчика адмирал схватил за горло и принялся душить одной рукой. Имплантат, сжав пальцы на пределе возможностей, перебил волку гортань. Тот захрипел, отпрянул и заметался по земле, подвывая и кашляя.

«Не жилец», – мелькнуло в голове.

Другой волк, который грыз руку, внимания на товарища не обращал. Он отскочил, но тут же попытался схватить за ногу. Зёма дернул ботинком, врезав хищнику по морде подошвой, но тут же еще один волк схватил за голеностоп второй ноги и звери дружно принялись дербанить ноги, разрывая костюм.

Зиновий через боль подтянул ноги к животу. Волки не отпрянули. Удалось схватить одного за ухо, рвануть. Ухо осталось в руке. Зверь заскулил, убежал в кусты, оставляя кровавый след, едва различимый в предрассветных сумерках.