Твоя на один день (СИ). Страница 34

Когда могучий зверь, синий, как море, синий, как небо того нездешнего мира, которое я никогда не увижу – поднимает ввысь клыкастую пасть на длинной чешуйчатой шее и оглашает окрестности рёвом. А от взмахов громадных крыльев порывы ветра приносят пыль пустыни.

Отталкивается мощными когтистыми лапами так, что вздрагивает каменная площадка под нами. Мне едва удаётся устоять. Спрыгивает с площадки, рухнув в бездну… чтобы затем взмыть из неё к небу синей стрелой. Чешуя сверкает на солнце так, что слепит глаза. Но я не закрываю их. Я не хочу потерять ни единого драгоценного воспоминания.

А эти слёзы, бегущие по моим щекам… они от слишком яркого солнечного света, горящего огнём на драконьей чешуе, конечно же.

Величественный зверь закладывает широкий круг и облетает свои владения.

Медлит, прежде чем полететь туда, за горизонт, по своим очень важным без сомнения драконьим делам, в которые нельзя посвящать ничтожных людишек.

Только почему мне так больно от этого расстояния между нами, которое кажется почти преступным после всего, что было? Как будто каждый дюйм убивает меня, выворачивает наизнанку, оглушает болью.

- Долго сегодня, - озадаченно бормочет Рамона. – Что-то забыл?

Тяжело взмахивая крыльями, Водный дракон зависает напротив балюстрады. И не торопится улетать.

Пронзительно-синий взгляд смотрит прямо мне в душу. Слишком знакомый взгляд.

Пусть сейчас он в зверином облике… пусть в распахнутой пасти сверкают кинжалы клыков и клокочет пламя… глаза остались человеческими. Проницательными. Цепкими. Я жалею, что не могу утереть с лица слёз. И прекратить плакать тоже не могу.

Давай, лети уже!

Чудище чешуйчатое.

Насмотрелась, всё! На всю жизнь хватит впечатлений.

Лети уже скорей. Может, тогда я снова научусь дышать. И смогу выдернуть этот кинжал, что впился мне в сердце, и теперь каждый его стук – с такой болью, что темнеет в глазах.

Дракон запрокидывает рогатую голову и оглушает яростным рёвом.

В злости хлещет шипастым хвостом так, что сбивает часть балюстрады в мелкое крошево.

А потом расправляет шире крылья, взмывает в небо…

Чтобы рухнуть камнем вниз, всё ближе и ближе, заслоняя собою солнце, выставив вперёд крючья острых когтей на лапах…

Как зачарованная, смотрю на приближение этой громадины.

Визги служанок за моей спиной. Рамона отскакивает и что-то бормочет, до глубины души поражённая. Молится, что ли?

И только у меня высыхают разом слёзы, а на губах показывается идиотская, сумасшедшая улыбка.

Горячие чешуйчатые лапы смыкаются на моём теле плотно, и на удивление бережно.

Рывок… Дракон подхватывает мою хрупкую фигурку, и под резкие взмахи крыльев меня накрывает головокружительное ощущение полёта. А с ним – вспышка ни с чем не сравнимой эйфории.

Меня дёргает и трясёт, стремительно проваливается вниз широкая каменная площадка Драконьего гнезда, а вместе с нею и нагретые солнцем скалы… невообразимая пустота и высота под моими ногами, болтающимися в воздухе… я должна бы испытывать дикий ужас и панику от того, что стоит драконьим когтям разжаться, и я полечу и разобьюсь в лепёшку…

Но вместо этого я продолжаю счастливо улыбаться, как дура. И жаться щекой к горячей драконьей чешуе.

Мой Дракон так и не смог выпустить меня из лап.

Никаких «вернусь ночью».

Мы проведём вместе весь этот длинный-длинный день. Каждую минуту. Каждую секунду.

Я и не смела надеяться на такое счастье.

Глава 30

Глава 30

Я и не знала, что в раскалённом небе Саара дуют такие прохладные ветра. Наверное, это к нам, простым смертным, копошащимся внизу, они долетают уже горячими, как из пекла. А здесь, на невообразимой скорости, когда всем телом врезаешься в тугой, как пелена, неподатливый воздух – они даже ведут себя совсем по-другому.

Овевают тело прохладой.

И сушат слёзы.

Я никогда, никогда ещё не слышала, чтобы хоть один человек летал с Драконом. Я первая. От этого так щекотно и радостно в груди, что хочется смеяться, как ребёнку, и ловить губами ветер. Наверное, впервые в жизни у меня такое странное состояние – не хочется думать о том, что будет дальше. Все тревоги и переживания, которыми у меня всегда под завязку набита голова, просто куда-то вынесло, как будто ветром выдуло. И теперь там пустота и лёгкость. Наслаждаться моментом – это настолько не про меня… и настолько, оказывается, здорово!!

Даже расстроилась, когда полёт окончился неожиданно быстро.

Замедляясь плавными взмахами крыльев, Водный Дракон опустился на пыльные камни – сначала задними лапами. Затем аккуратно поставил меня рядом, разжал когти. Опустил могучую голову, с шумом стал обнюхивать, щекотно выдыхая мне в грудь. Тревога в глазах. Переживает, не помяли ли в дороге?

Я с удивлением обнаружила, что мы оказались на одной из главных, и самых красивых площадей Аш-Серизена. Здесь как нигде чувствовалось дыхание прошлого, которое ещё не до конца растерялось, заметённое песком настоящего.

Когда-то она называлась Площадью семи дубов. Потом засохшие деревья спилили, и теперь в народе закрепилось другое название – Площадь семи пней. На них было удобно отдыхать в жару.

От этой площади расходились веером самые роскошные улицы, на которые можно было приходить лишь для того, чтобы пялиться в шикарные витрины и завидовать чужой богатой жизни. Но поскольку занятие это было саморазрушительное, я себе такое позволяла редко. Наверное, только если душа просила хоть каких-нибудь новых впечатлений. И ярких цветов.

Самый центр площади занимала пустая каменная чаша из серого мрамора с белыми прожилками, размером с телегу. Понятия не имею, для чего она служила в древности, но торчащая по центру чаши статуя девушки в белом струящемся одеянии, которая держала в руках пустой кувшин, была очень символичной. Наш опустевший, нищий мир, что пытается сохранить крохи былого величия. Надменные лица вельмож, которых рабы проносили по улицам в закрытых паланкинах, чем-то напоминали выражение лица этой девушки. Но в их кувшинах не было и капли воды для бедняков, жмущихся по обочинам.

Я нервно огляделась.

Время близилось к полудню. Но даже в такую жару здесь было многолюдно.

Толпа испуганных горожан застыла коленями в пыли по краям площади, кто куда успел отпрыгнуть при появлении Дракона. Большинство уткнулось лицами в мостовую, кто-то из рабов трясётся от страха. Тихо плакал ребёнок, мать уговаривала его паническим шёпотом не шуметь.

Они же не знают, какой этот Дракон на самом деле. Не знают, что у него добрые глаза – и огромное сердце. Могу представить, сколько паники наделало появление Ардана – со всеми его клыками и когтями! И снова, не помню ни единого раза, чтоб кто-то из Великих снизошёл до того, чтобы опуститься на грязные улицы города. Мы видели этих крылатых чудовищ только высоко над головой, в безучастном небе. Как богов.

Дан снова ломает шаблоны.

Реальность так резко швырнула меня обратно из моих грёз, что стало тревожно.

Тем более, все, кто осмелился поглядывать исподтишка, неизменно пялились не только на дракона. На меня тоже. Это ведь меня он принёс с собой в когтях. Для какой цели, интересно знать?

Видимо, удовольствовавшись результатами обнюхивания, Ардан встряхнулся… и в ослепительном мерцании синих искр, из-за которых мне пришлось закрыть глаза, чтоб не ослепнуть – так это было близко – стал обращаться обратно в человека. По толпе прошли поражённые шепотки и возгласы.

На мои плечи легли жёсткие пальцы, я вздрогнула и открыла глаза.

В промежуточной форме он сохранил крылья. Нет, ну какая ж всё-таки красота!

- Так. Ну-ка, посмотрим… - Синие глаза цепко оглядели меня с ног до головы. – Надеюсь, ты хорошо перенесла полёт? Прости за… кхм… не слишком комфортные условия. Я совершенно не подумал о том, приятно ли тебе будет болтаться над землёй у меня в лапах. Очередное спонтанное решение. Подозреваю, не последнее на сегодня.