Сирийский рубеж 2 (СИ). Страница 47

Вот и первая несостыковка. Все наши Ми-24 находятся сейчас в Хмеймиме и в южных районах Сирии. Зачем тогда сюда пригнали Ми-28?

— Товарищ заместитель командира, вы сказали… — попытался Тобольский поправить Мулина.

— Что сказал я знаю, товарищ подполковник. Ми-24 сирийских ВВС будут прикрывать Ка-50. Это не обсуждается. Наши Ми-28 нужны для других дел. А садыки и так ничего не делают. Пускай хоть здесь помогают.

— Рискованно, — ответил ему Олег Игоревич.

— С вашим прикрытием сирийцы справятся. Одобрение этого решения от генерала Чагаева я получил. Ещё есть вопросы?

Тобольский помотал головой и продолжил записывать. А вот у меня один вопрос остался.

— Товарищ полковник, где мы будем размещаться в ожидании вызова с борта Як-44? — спросил я.

— Решение ещё не принято, — ответил Мулин.

— Но это необходимо выяснить сейчас. Расстояние с Тифора до Идлиба слишком большое. Оперативности достичь не удастся. Да и для расчётов штурманам наведения необходимо знать наше местоположение, — продолжил я.

Заместитель командира корпуса сморщил лоб, поставив руки в бока. Но данный вопрос нужно решить сразу. Сидящий рядом со мной начальник комплекса Як-44 несколько раз кивнул, подтверждая мои слова.

Мулин развернулся к карте и почесал лысину. Видно, что Антон Юрьевич начал думать над моими предложениями.

— Як-44 однозначно работает с Тифора под прикрытием МиГ-29, вылетающих вместе с ним. Вы же, товарищ Клюковкин, выдвигаетесь на одну из площадок подскока. В целях скрытности, их задумаем в количестве трёх. Местоположение сирийцам пока не будем доводить.

В принципе, неплохо придумано. Очень хорошо иметь несколько площадок подскока поблизости с районом боевых действий.

— После работы дозаправка в Хаме или на одной из площадок и возврат в Тифор. Только здесь есть приемлемые условия для сохранности техники.

— Принято, — кивнул я и записал к себе в планшет необходимые данные.

Началась подготовка к завтрашнему вылету. Як-44 готовили в своём ангаре. Ка-50 после подготовки необходимо было облетать. Рисковать не стали и решили сделать облёт в тёмное время суток.

Сразу после посадки, я подрулил к ангару и выключил двигатели. Только остановились винты, вертолёт подцепили водилом к машине АПА и закатили в ангар.

— Ну что, Сан Саныч? — спрашивал у меня старший испытательной бригады от конструкторского бюро.

— Годно. Прицел в работе, информация на индикаторе лобового стекла тормозила, но при заходе на посадку всё нормализовалось. Что у нас из средств поражения есть? — уточнил я.

Спектр АСП, который будем использовать, весьма большой. Тут и различные НАРы, и пушечные контейнеры, и управляемые ракеты.

Именно они привлекли моё внимание больше всего. Из ящиков уже достали несколько ракет и подвесили на борт Тобольского.

— Как тебе? — спросил у меня инженер из конструкторского бюро Камова, показывая на пусковые устройства.

— Цвет классный, — улыбнулся я, оценив чёрный корпус контейнера ракеты.

Тобольский ещё остался в ангаре, а я пошёл на высотку отдыхать перед завтрашним вылетом.

Тут меня и настиг Рубен. При его хорошей физической подготовке он сильно запыхался, пока догонял меня.

— Сан Саныч, без вас никак. Спасайте брата, — сказал Хачатрян, показав на окна медпункта.

Первая мысль была, что кто-то ранил Ибрагимова и там без помощи не обойтись.

— Настолько всё серьёзно?

— Очень!

Я рванул к медпункту как спринтер.

Однако всё было не совсем так, как я думал. Вот прям совсем не так!

В помещении медпункта была самая натуральная трагическая сцена.

— Ну-ну, молодой человек. Не вы первый и не вы последний, кто этим заболел, — спокойно и рассудительно объяснял доктор Рашиду.

Дежуривший в медпункте врач в звании капитана куда-то выписывал направление Ибрагимову. Рашид сидел бледный, как поганка.

— Товарищ доктор, а как мне теперь быть? Я ж теперь…

— Да не волнуйтесь вы так. Это ж просто как насморк. Он рано или поздно пройдёт. Но надо его полечить.

Судя по тому, что Рашид держал руки на «самом важном месте», заболел он «гусарским насморком». Когда только успел⁈

— Доктор, а болезнь определена точно? — спросил я.

Круглолицый врач повернулся ко мне и сдвинул вперёд очки.

— Почему так интересуетесь?

— Я его начальник и старший товарищ. Меня этот вопрос волнует.

— Хм, а вы побывали «в том же месте», что и товарищ Ибрагимов? — спросил доктор.

Причём врач был предельно серьёзен.

— Нет. «В том месте» не был. У меня всё хорошо, — улыбнулся я.

— Это меня радует. Но у вашего подчинённого и младшего товарища, к сожалению по анализам инфекционное заболевание, вызываемое грамотрицательным диплококком…

— Триппер, что ли? — спросил Рубен, и на него тут же злобно посмотрел Рашид.

— Замолчи. Сам же мне сказал — пошли, она подарок приготовила тебе. Удивит меня! — возмутился Ибрагимов.

Мда, в подарок к прекрасно проведённому вечеру теперь ещё и неделька-другая лечения.

— Голубчик, две недели в госпитале, а там посмотрим. Главное, чтобы вы не усугубили ситуацию, — сказал доктор.

— Командир, ты меня извини. Подвёл, — сказал Рашид.

— Лечись. И больше к этой дамочке не ходи. Не забудь доктору рассказать кто она. Пусть и её подлечат. А то ещё кто-нибудь к ней наведается ненароком.

Следующим утром началась уже основная работа. С первыми лучами солнца мы вырулили на магистральную рулёжку с Тобольским и приготовились к взлёту.

На полосе в это время уже стояла пара МиГ-29 в готовности взлететь на сопровождение Як-44. Экипаж «Тарелочки» в свою очередь ждал на предварительном старте.

— 715-й, паре взлёт, — запросил ведущий пары МиГ-29 и получил разрешение от руководителя полётами.

Самолёты разогнались по полосе, отбрасывая чёрный выхлопной дым. Одновременно оторвались от полосы и начали отворот влево. Следом взлетел Як-44 и МиГи начали его сопровождение.

— 201-й, парой к взлёту готов, — доложил Тобольский.

Я ещё раз посмотрел на приборы. Все параметры в норме. Левая рука лежала на рычаге шаг-газ. Сам вертолёт слегка покачивался, а в эфире уже шёл плотный радиообмен. Штурманы наведения начали принимать информацию.

— 201-й, по команде, — произнёс с борта Як-44 один из операторов.

Ка-50 «молотили» уже несколько минут. А ведь мы ещё даже не знаем площадку подскока.

— 201-й, воздух! Точка 2, — дал команду оператор Як-44.

— Принято. 2-й, внимание, взлётаем! — дал мне команду Тобольский.

Я аккуратно поднял рычаг шаг-газ. Ка-50 медленно начал подниматься и оторвался от бетонной поверхности.

— Паашли! — скомандовал Олег Игоревич, и я отклонил ручку управления от себя.

Парой мы заскользили над земной поверхностью. Пришлось подняться чуть выше, чтобы нас мог наблюдать оператор с борта Як-44.

Точка 2 — площадка в районе населённого пункта Хан-Шейхун. Там нас должна была ждать цистерна с топливом, пара прикрытия из числа сирийских Ми-24 и, соответственно, охрана этой самой площадки.

Полёт проходил ровно. На первом этапе надо было обойти хребет Эль-Бельас. Однако рядом с ним был и ещё один — Шумария. Между ними и необходимо пролететь.

Несколько раз я сманеврировал рядом с сопками, и мы вышли на равнинную местность. Позади остались города Хомс и Хама, а внизу пустыня начала сменяться предгорьями Джебель-Ансария.

— 1-й, наблюдаю площадку, — дал я знать Тобольскому, увидев перекрёсток дорог недалеко от населённого пункта.

Непривычно, когда в кабине не с кем поговорить, пошутить или что-то обсудить. В эфире всё равно много не поговоришь. Да и места не совсем много. Всё как в истребителе.

— Тарелка, 201-й, наблюдаем Точку 2, — доложил Тобольский на борт Як-44.

— Понял вас. 002-й передал, что посадка разрешена, — ответил оператор.

Видимо, Мулин держит связь с воздушным пунктом управления.

Площадка уже рядом. Видны оранжевые флажки и призмы, обозначающие место посадки. Уже и топливозаправщик на месте. Не хватает только Ми-24, которые должны прикрывать.