Сжатая спираль (СИ). Страница 39

— Минус третий этаж. — Мелодично проговорил под потолком женский голос на английском языке, когда двери грузового лифта стали открываться. Пристегнутый к каталке Егор от удивления даже на пару секунд кляп грызть перестал, когда осознал, куда его прикатили. В этой части научного комплекса он ни разу еще не был, но от других слышал про неё предостаточно. Арена. Место, где продукты экспериментов стравливали между собой, либо заставляли сражаться с людьми или какими-нибудь монстрами. Не ради развлечения — просто одними из наиболее важных критериев для заправляющих здесь ученых и колдунов являлись живучесть и боевая эффективность подопытных. А они в полной мере раскрывалась именно в те моменты, когда те в схватке напрягали все известные и неизвестные себе резервы организма, чтобы уцелеть.

Путь оказался недолгим. Пара коридоров, несколько дверей и вот Егора уже завезли в помещение, на стенах которого были развешаны разнообразные колюще-режущие предметы. Топоры, булавы, сабли, мечи, кинжалы, даже несколько копий и алебард. Огнестрельного оружия сражающимся на арене не полагалось — хозяева этого места не были по-настоящему бессмертными. Кто мог знать данный факт лучше, нежели близкие им по физиологии узники, регулярно оказывающиеся на грани гибели вследствие множества экспериментов? Несмотря на способности к регенерации и магию, уничтожение головного мозга ставило крест на существовании кровососа. К огромному огорчению Егора местные заправилы не являлись также и идиотами, способными доверить инструмент потенциально пригодный для собственного убийства одному из рабов. Большая часть древних и безжалостных человекоподобных тварей имели интеллект куда выше среднестатистического.

— Не дури. — Пробурчал на вполне приличном русском языке один из толкающих каталку охранников. Видимо он заметил, как напрягся конвоируемый им объект, когда его напарник принялся расстегивать крепления на руках и ногах подопытного. — Иначе лишишься чего-нибудь, без чего ближайший месяц прекрасно обойдешься. Пары пальцев ног, например. Или члена.

Егор глухо выругался в поцарапанный клыками кляп, но покорно расслабился. Потерянные органы он бы регенерировал рано или поздно, но зачем начинать схватку, если шансы пока совсем не на его стороне? Затянутые в лишенную знаков различия черную броню амбалы без страха шагали в камеры к заключенным, поскольку те физически уступали каждому из них и в силе, и в ловкости, и в скорости движений. А уж о боевом опыте и говорить не стоило. Если верить старожилам подземного концлагеря, то из тысяч попыток напасть на персонал относительным успехом завершилась всего лишь десяток эпизодов. И то в основном узникам получалось достать излишне расслабившихся тюремщиков благодаря эффекту внезапности. Вот только утерянные глаза, уши или носы вампиры возвращали в течении пары-тройки часов. Ну, максимум суток. А сумевшие причинить им боль герои страдали потом от непрерывных пыток годами, пока наконец-то находили покой после очередного эксперимента, закончившегося гибелью подопытного и последующим вскрытием. Или сначала шло вскрытие, а уже потом разрезанный живьем несчастный медленно и мучительно умирал в то время, когда из него вырезали дергающиеся органы. Шансы на оба варианта исхода были примерно одинаковыми, Егор сам несколько раз наблюдал подобную процедуру в то время, когда его штопали после очередных измывательств, а прямо по соседству окруженный сворой ассистентов доктор Чан торопливо изучал чем-то приглянувшийся ему объект.

— Топай, мясо, тебя уже ждут. И сегодня щадить противников не нужно, это битва насмерть. — Едва-едва освобожденного узника буквально выпихнули из комнаты с оружием, вручив в руки саблю. Это было вполне неплохое оружие: тяжелое, острое, прочное…Егор был практически уверен, что сумел бы смахнуть им голову кого-то из охранников! К сожалению, черная униформа в обязательном порядке имела высокий и очень прочный воротник. А еще их было целых пятеро. И, кроме того, в отделенном от общего пространства и забранном частой решеткой закутке в углу арсенала неподвижно стоял подозрительного вида металлический скелет, сжимающий в руках автомат. Как бы ни были быстры кровососы, или существа которые получались из них вследствии множества негуманных ритуалов и процедур, но пули обогнать все равно бы не получилось. И уже не так важно, что за существо владеет оружием: человек, нежить либо вообще высокотехнологичный боевой робот…После своего обращения в вампира Егор был внутренне готов встретить хоть Летающего Макаронного Монстра! А уж если бы тот вытащил его из этой адской дыры, то парень бы данному существу еще и начал искренне поклоняться. — Победишь, получешь пакет донорской крови. Ну, как обычно…

Против своей воли парень судорожно сглотнул. К изрядному душевному облегчению Егора лично ему еще ни разу не скармливали ничего крупнее и разумнее козы — способность жить на разного рода подножном корму научились прививать несколько раньше его появления в этом рукотворном филиале преисподней…Но все-таки те дни, когда ему перепадал не сырой фарш из какой-нибудь буренки, а привезенные из больниц просроченные пакеты на фоне всего остального существования в этой ужасной лаборатории выделялись. В лучшую сторону. Примерно как прием обезболивающей таблетки для тех, кто уже привык к постоянным страданиям…Сидеть в камере и ждать то ли ужасного конца, то ли продолжения ужасного существования все равно было крайне паршиво, но все же как-то полегче, словно он все свои горести как следует хорошей порцией алкоголя сбрызнул…А вот вампиры, не стеснявшиеся перекусить списанным материалом, от пожирания чужой жизни ловили настоящий кайф и даже не скрывали этого, с аппетитом косясь на тех узников, которые их руководству были пока ещё нужны или нормальных людей, которые изредка в подземный комплекс тоже попадали…Но долго там не жили, либо переходя в категорию корма, либо проходя через процедуры обращения и пополняя собой списки подопытных.

Первым, что ощутил Егор после выхода на арену, стала боль в глазах. Их жгло и в то же время резало, а кроме того они почти ослепли, не видя почти ничего кроме белого марева…В общем, не нравился им заливающий просторное помещение с высокими потолками настоящий дневной свет, попадающий на минус третий этаж при помощи хитрой системы зеркал. Впрочем, все было относительно. Настоящий вампир на его месте уже орал бы от боли во всю глотку, ощущая как его плоть кипит, пузырится и тает, слезая с костей. Папаша Франц, большинство современников которого закончило свое существование именно таким образом, расписывал данный процесс весьма подробно…Впрочем, возможно описание несколько приукрасили те, кто передавал его сообщение дальше по тюремному телеграфу. В любом случае, Егор ощущал себя хоть и не слишком комфортно, но более или менее терпимо. Примерно как если бы он вылез из темного прохладного погреба в самый центр обжигающей песчаной бури. К счастью, его противнику было не легче. Вернее, противнице.

— Прости, парень, но я намерена уйти отсюда своими ногами, а не в мешке для трупов. — Метнувшийся навстречу Егору светловолосый силуэт, чья шевелюра в потоке дневного света казалась вампиру почти прозрачной, был англоговорящим, высоким и стройным. А еще очень быстрым. На противоположенный конец арены её должны были выпихнуть примерно одновременно с парнем, однако разделяющее их расстояние девушка буквально пролетела за три-четыре секунды. А ведь там было ну никак не меньше сотни метров! Длинный узкий меч в её руке стремительным рубящим ударом попытался развалить плечо парня. Но оказался вовремя заблокирован и отброшен назад вместе с хозяйкой. — Проклятье! Чего ж ты такой сильный⁈

— Каши много ел. — Пробурчал на своем родном языке Егор, зрение которого наконец-то сфокусировалось, отчасти приспособилось к дневному свету и позволило разглядеть обстановку. Впрочем, взирать то было особо не на что. Обычный спортивный зал, только без трибун. Зато с разметкой в виде каких-то концентрических кругов и косых линий. Вверху одной из стен располагался участок матово-черной стеклянной поверхности, видимо с другой стороны и находились немногочисленные зрители. Конечно, пол и стены покрывало множество весьма подозрительного вида царапин, явно оставленных чьими-то когтями, однако сейчас рассматривать их было некогда. — Я из тысяча семьсот пятнадцатой, а ты?