Сэр (лп). Страница 41

— Мне посоветовали этого не делать, сказали, что, возможно, будет лучше, если я естественным образом вступлю в отношения с окружающими.

Я медленно киваю.

— В этом есть смысл. Итак, ты пришел к выводу, что я не могла у тебя работать?

Теперь он развеселился.

— Возможно, ты и работала, но не в той должности, в которой находишься здесь.

— Возможно, ты обучал меня.

— Сомневаюсь, что я был настолько терпеливым.

— Я могла бы быть кем-то в офисе, мистер Уэст. Например, секретарем в приемной.

— Ты ужасно разговариваешь по телефону. Ты не была секретарем в приемной.

Я сдерживаю улыбку.

— Ладно, тогда, может быть, я была твоей уборщицей.

— Состояние твоих апартаментов заставляет меня думать иначе.

— Тогда я могла быть твоим другом.

Теперь он замолкает, задумчиво сдвинув брови.

— Ты, мой друг?

Я удивленно приподнимаю брови.

— Ого, я должна была оскорбиться от такого тона. Ты не думаешь, что можешь быть со мной друзьями? Мы могли бы быть лучшими друзьями.

Он издает жесткий смешок и проводит рукой по волосам, выглядя озадаченным.

— Это невозможно, Айви.

— Почему? — требую ответа я.

— Я никогда не смог бы дружить с женщиной, которая меня так привлекает.

От этих слов у меня щемит сердце, и мне приходится сделать паузу, чтобы понять, что я чувствую по этому поводу.

— Хорошо, — медленно говорю я, напрягаясь всем телом и заставляя себя произнести: — Может быть, у нас было нечто большее.

Он ухмыляется.

— Больше, чем друзья?

Я хмурюсь из-за его веселья, потому что в его устах это звучит так, будто все это притянуто за уши.

— Да, — говорю я ему импульсивно. — Может быть, мы были безумно влюблены друг в друга.

Я внимательно наблюдаю за его реакцией и не могу поверить, что сказала это, но так оно и есть.

Он реагирует незамедлительно. Еще один недоверчивый смешок, а затем покачивание головой.

— Ни в коем случае.

Мои глаза расширяются.

— Почему, черт возьми, нет?

— Я не могу любить, мисс Монткальм.

Мне требуется вся моя сила воли, чтобы улыбнуться в ответ, но улыбка получается чертовски натянутой.

— Да, — слабо отвечаю я. — Наверное, я просто дурачу тебя, не так ли?

— Не переживай, — уверяет он меня. — Я докопаюсь до сути, так или иначе.

Я стараюсь вести себя непринужденно, хотя и трещу по швам.

— Так почему ты не можешь любить?

— Я не так устроен.

— А что, если ты был таким?

Он снова качает головой.

— Я никогда не смог бы полностью довериться кому-то, Айви. Это невозможно.

— Как ты можешь быть так уверен?

— Только потому, что мои воспоминания исчезли, это не значит, что я стал другим. Я отказываюсь любить, потому что ни одна женщина на свете не захочет меня целиком.

— Звучит как ненависть к себе.

— Нет, — убежденно возражает он. — Дело не в этом.

— Тогда в чем?

Уэст выглядит обеспокоенным, он снова задумчиво постукивает пальцами по столу.

— Я никогда не смог бы поставить себя в ситуацию, которая сделала бы меня уязвимым. И никогда не смог бы вернуться к этому чувству.

— Вернуться? — мягко подталкиваю его я.

Он прищуривается, глядя на меня.

— Я также не собираюсь возвращаться к этому. Прошлое остается в прошлом. Некоторые чувства — как и переживания — никогда не должны повторяться.

Мои губы опускаются. Поспешно, не думая останавливаться, я бормочу:

— По-моему, это звучит как страх.

Его постукивания прекращаются. Я не смотрю на него, чтобы увидеть, какова его реакция на это. Просто сосредотачиваюсь на своей тарелке — на своем дыхании — и позволяю моменту пройти.

Эйдан более сломлен, чем я думала, и я задаюсь вопросом, был ли он таким же сломленным, когда мы были вместе. Он сдерживался, не поймите меня неправильно. И боялся, что ему причинят боль, но никогда еще не был таким непробиваемым, как сейчас. Или просто скрывал всю глубину своих чувств? Сколько же ему пришлось бороться, прежде чем он полностью открылся мне?

Мысли безудержно кружатся в моей голове, но ответа нет.

Он ждет, пока я съем все до крошки со своей тарелки, а я тяну гораздо дольше, потому что борюсь со своими эмоциями. И украдкой бросаю на него взгляды и хмурюсь, потому что люблю этого гребаного мужчину и просто хочу проснуться от этого кошмара, и чтобы все это поскорее закончилось. Эйдан не любит, но он любил.

Он хотел жениться на мне.

Эйдан понятия не имеет, какую боль я испытываю. Каждый раз, когда смотрю на него в ответ, мне становится невыносимо не прикасаться к нему. Я бы все отдала за одну минуту с мужчиной, в которого влюбилась, даже если бы потратила эту минуту на то, чтобы сказать ему, что люблю его до конца.

Что ж, должно быть, я действительно хороша в этом притворстве, потому что, пока смотрю на него в трауре, он смотрит на меня совершенно по-другому — похотливо и хищно. Его взгляд становится тяжелым, когда тот исследует каждый сантиметр моего тела, заставляя меня чувствовать себя обнаженной перед ним. От этого по моему телу пробегает горячая волна. От одного его взгляда каждый сантиметр моего тела оживает.

Наконец, я заканчиваю, желудок полон, а сердце странно спокойно бьется. Затем наблюдаю, как он встает, чтобы оплатить счет, его широкое мускулистое тело устало движется к стойке. Я оглядываю его, кожа покрывается жаром, низ живота сводит от желания.

Это пытка, не похожая ни на что из того, что было сегодня.

Я встаю, когда он направляется к выходу, бросив на меня взгляд. Эйдан не произносит ни слова, но тщательно обводит взглядом каждый сантиметр моего тела, задерживаясь на ногах. Я позволяю ему отойти на некоторое расстояние и быстро останавливаюсь, чтобы положить в рот вишенку, которую оставила от своего молочного коктейля, мне нужна секунда, чтобы собраться с мыслями.

То, как он смотрел на меня…

То, что он мне сказал…

Все это делает меня неустойчивой и слабой. Казалось бы, так легко поддаться вожделению. Требуется столько сил, чтобы не сорваться с этого края. Я чувствую себя наркоманкой. Мне просто хочется почувствовать его вкус, напоминание о том, как это было хорошо, и тогда я снова стану хорошей. Что в этом плохого?

Нет, нет, нет, Айви.

Но мне трудно ясно мыслить. Уже поздно, и я устала, но в то же время взвинчена. Не было бы ничего плохого в том, чтобы вести себя не так, как я.

— Приятно хоть раз увидеть его с кем-то, — говорит Мэри-Бет, собирая нашу посуду. Она одаривает меня доброй улыбкой. — Платная компания или нет, но он не должен все время приходить сюда один.

Я улыбаюсь ей в ответ, сомневаясь в ее словах.

Платная компания.

— Я не… — начинаю я, оборачиваясь, когда она заходит за прилавок и исчезает.

Серийный убийца поворачивается в своем кресле и одаривает меня безумной улыбкой, приподнимая брови и оглядывая меня с головы до ног. Я опускаю взгляд на свою одежду и хмурюсь. Я похожа на полуголую бездомную женщину, которую богатый мужчина в деловом костюме только что накормил в закусочной в два часа ночи.

— Это ужасно осуждающе с твоей стороны, Мэри-Бет, — бормочу я себе под нос, хмуро оглядывая закусочную, когда выхожу.

Путь до машины кажется вечностью. Всю дорогу я пытаюсь вразумить себя. Говорю себе успокоиться, притормозить, расслабиться. Осторожно распутывай его, напоминаю я себе. Внимательно. Он не может любить, ты, маленькая глупышка. Напомни ему, что он любит...

Это сложнее, чем кажется.

Мой пульс все еще учащен, когда я сажусь в машину, и Эйдан, как по часам, пристегивает меня, его пальцы слегка касаются моей кожи, посылая пульсацию прямо в сердце. Это нехорошо, совсем нехорошо, что я наслаждаюсь его прикосновениями, на мгновение закрывая глаза, когда чувствую, что тот смотрит на меня.

Я скучаю по нему.

Я скучаю по нему.

Я люблю его.