Дорога – мой дом (СИ). Страница 35

За ночь, дирижабль преодолей расстояние, между озерами Виктория и Танганьика, и далее двигался вдоль одного из самых длинных озер планеты. Этот рассказ был гораздо более интересным, чем вчерашний, и я с удовольствием прислушивался к нему. Оказалось, что многие обитатели озера Танганьики имеют сходство с морскими животными. Это объясняется якобы тем, что озеро образовалось в древний период и ни разу за свою историю не пересыхало, вследствие чего фауна не вымирала, но постоянно пополнялась новыми видами, формировавшимися в ходе эволюции. Помимо этого, Танганьика на протяжении значительного времени была бессточным водоёмом, поэтому её животный мир развивался в изоляции от соседних водных объектов, и сейчас в нем обитают такие животные и рыбы, которые не водятся более нигде в других местах.

К вечеру девятого октября, погода начала немного портиться. Вначале ветер изменил свое направление, начав дуть на юго-восток, затем капитан по громкой связи предупредил о том, что мы попали в полосу какого-то там циклона, грозящего перейти в Тропический шторм, из-за чего, наша скорость немного возросла.

— Уверяю вас, никакой опасности это не вызывает, за исключением, пожалуй, того, что из-за увеличившейся скорости движения нашего воздушного корабля, мы прибудем, к месту назначения, несколько раньше запланированного времени. Впрочем, благодаря выигрышу во времени, мы можем несколько задержаться у острова Святой Елены, и если эта скорость продержится хотя бы восемь-десять часов, то возможна организация экскурсии непосредственно на острове. С посещением могилы Наполеона Бонапарта.

Радостный шум, раздавшийся в кают-компании, был ответом, на объявление нашего капитана. Это действительно радовало. Одно дело разглядывать все это с высоты, и совсем другое прогуляться по знаменитому острову, до которого еще нужно добраться. Честно говоря, этот полет меня уже изрядно утомил, и я последнее время, уже не особенно вслушивался в монотонный рассказ гида, не слишком охотно принимал участие в организуемых мероприятиях, на судне, а чаще всего, уединялся в собственной каюте, либо валяясь с книжкой, либо сидя у окна, изредка посещая курительную комнату.

К вечеру разболелась голова, я зашел в бар, выпил пару бокалов рома, выкурил сигару, и отправился в свою каюту, попросив соседа не включать свет, по возвращении. Сказав, что болит голова и я лягу спать. Увы, даже принятое спиртное не давало мне уснуть, и я ворочался не в силах погрузиться в сон. Вдобавок ко всему, ветер, дующий за пределами дирижабля, похоже многократно усилился, и наше судно начало бросать из стороны в сторону. Причем порой так сильно, что я едва удерживался на своем диване, боясь грохнуться на пол. В какой-то момент, опять включилось громкое оповещение, и я услышал голос капитана.

— Господа, в связи с не на шутку разыгравшейся непогодой, огромная просьба, оставить все дела и развлечения на завтра, и разойтись по собственным каютам. Шторм усиливается, и во избежание лишних травм, безопаснее будет находиться на….

В этот момент, я услышал сильный грохот, перекрывший звуки речи нашего капитана. Успел разглядеть, вспышку бело-голубого света, неожиданно возникшую за окном, похожую на удар молнией, а вслед за этой вспышкой, сильный взрыв, мгновенное ощущение недолгого падения, плеск водяной волны, и сильный удар, из-за чего я потерял сознание…

Глава 15

15

Что-то плотное и довольно тяжелое лежало на мне, не давая мне как следует вздохнуть. С трудом, собравшись с силами, я попытался выбраться из-под всего этого и с удивлением обнаружил, что нахожусь на полу собственной каюты, заваленный двумя матрацами, и постельным бельем, сброшенным с обеих диванов. Выбравшись из-под этого барахла огляделся.

Гондола судя по всему, покоилась на твердой земле, вдобавок ко всему, с некоторым наклоном, в сторону входной двери в каюту, и едва заметного покачивания, которое на грани сознания ощущалось весь полет, не было. Добравшись до окна, которое оказалось наполовину разбитым, я выглянул в него, и обнаружил за ним гладь, несколько мутноватой воды, теряющейся где-то у горизонта. По всему выходило так, что после вспышки молнии и взрыва, которые отложились в моей памяти, и последовавшего вслед за этим падения, гондола ударилась о воду, что наверное, в какой-то степени смягчило удар, и села на дно. Похоже водоем был или недостаточно глубоким, или именно в этом месте, его дно оказалось рядом с поверхностью. Во всяком случае учитывая то, что вода за окном плескалась сантиметрах в пятидесяти ниже окна, выходило именно так.

Вдруг откуда-то со стороны, появилось какое-то зеленоватое заплесневелое бревно, плывущее по поверхности воды, а мгновение спустя, я отшатнулся от рамы, поняв это вовсе никакое не бревно, а самый настоящий крокодил, причем довольно больших размеров. Тот похоже, тоже заметил меня, и мигнул левым глазом, явно намекая на скорую встречу, из-за чего по моему телу прошла заметная дрожь, вызванная таким соседством. Крокодил же, спокойно поплыл дальше. Подумав, что раз уж такие твари плавают рядом с гондолой, следует вооружиться. Поэтому открыв рундук, в котором находились мои вещи, извлек оттуда один из кофров, принадлежащих мне, и достал из него свой старый карабин взятый еще на Санькиной заимке, и с тех пор находящийся постоянно при мне.

Осмотрев его, зарядил его обоймой патронов, но в последний момент передумал, а просто накинув на себя перевязь с патронташем и кобурой с револьвером, решил, что пока я нахожусь на гондоле, револьвер будет гораздо более к месту, чем винтовка. Оставив последнюю на своем диване, пошел в сторону выхода, и вдруг услышал несколько выстрелов раздавшихся за пределами моей каюты, и звук похожий на падение, чего-то тяжелого. Тут же вытащив револьвер из кобуры, подошел к двери прислушиваясь к тому, что там происходило, а затем осторожно приоткрыв дверь вышел в центральный проход.

Здесь ничего не говорило о том, что произошла авария, разве, что двери нескольких кают оказались открытыми. А возле входа в кают-компанию обнаружилось тело старшего помощника нашего капитана. Причем, судя по луже крови, растекающейся из-под него, именно он и был застрелен пару минут назад. Стараясь ступать как можно тише и прижиматься к дверям кают, я подобрался к кают-компании. И осторожно выглянул из-за дверей.

Моему взору открылся довольно удручающий вид, полного разгрома этого некогда аккуратного и большого зала, в котором я вместе с остальными пассажирами, проводил большую часть своего времени. Сейчас все столы и стулья, находящиеся там, оказались сваленными в кучу, у одного из бортов гондолы, рояль перевернулся вверх ножками и лежал неподалеку от них, а в баре напротив, казалось не осталось не одной целой бутылки, из некогда целой армады спиртных напитков, выстроенных на витрине. В самом зале витал тяжелый удушливый запах спиртного, не желающий выветриваться оттуда, несмотря на то, что окна, по обеим сторонам гондолы были разбиты напрочь. По левому борту, у самого нижнего края рам плескалась вода, изредка перехлестывая через выбитые стекла и стекающая по стенам на пол кают-компании. и наверное только слишком узкие перелеты рам не давали возможности крокодилам проникнуть на порт судна. Чуть в стороне от центра зала, прислонившись спиною к одной из колонн, в полулежачем положении находился капитан нашего судна херр Шнайдер.

Похоже этот человек услышал шорох, который я нечаянно создал, и он тут же воскликнул.

— Кто там, шарахается по коридору?

— Это, я, херр Шнайдер, Серж дю Пре, из пятой каюты. Я только что очнулся, услышал выстрелы, и поспешил сюда.

— А мсье дю Пре. Выходите спокойно, обещаю, что не буду стрелять. Я бы и пару минут назад не стал этого делать, но увы лейтенант Крюгер, показал себя не с самой лучшей стороны, опозорив честь офицера и бросившись… впрочем, вряд ли стоит об этом вспоминать. О покойнике или хорошо, или ничего. Пусть все и остается, на моей совести. Кстати, а как получилось, что вы остались не замечены. мистер Браун, еще недавно проверял все каюты и служебные помещения в поиске выживших, но кроме него самого, с женою, нашего прекрасного повара херра Коха, техника связи Ганса Вебера, ну и меня со старшим помощником, никто не обнаружился.