Это ужасное поместье. Страница 36

Доктор Митили за своей ширмой возилась с каким-то приборчиком, состоявшим, похоже, из сплошных линз. Как она пояснила Этте, все они предназначались для измерения магического эфира – хотя каким образом и для чего его измеряют, оставалось загадкой.

Увидев в стене Этту, доктор засунула карандаш за ухо.

– Да? В чём дело?

– Что, если у заклятия есть силы, которых мы ещё не видели?

– Без сомнения, есть.

Спокойствие доктора Митили резко противоречило чувствам самой Этты.

– А вдруг оно способно на что-то похуже, чем просто запереть нас? Оно же может лишить нас голоса, или слуха, или вообще самого существования, уж какое ни есть… или ещё что-то, чего я даже представить не в состоянии!

– Ты права. А вдруг. Мы не в состоянии ни предсказать, сбудутся ли какие-либо из твоих опасений, ни подготовиться к ним.

– И это вас не тревожит?

– Ну, конечно, тревожит. Лично мне хочется исчезнуть не больше, чем тебе, так что, если заклятие нас уничтожит, меня это сильно раздосадует… но, подозреваю, найдётся немало и тех, кто был бы благодарен за милосердное избавление. Для них это было бы всё равно что выйти на свободу после долгого заточения. А если с нами станется что-нибудь похуже забвения, что ж… – Она пожала плечами. – Мы будем знать, что сделали всё, что могли, и приобрели информацию, которая поможет нам в следующей попытке.

– Если она будет, эта следующая попытка…

– Ни учёным, ни чародеям не дано предсказывать будущее, так что давай считать эту возможность открытой.

Не удовлетворённая полученными ответами и лишь самую капельку успокоенная, Этта вернулась к себе в судомойню, где тоже по второму, третьему и четвёртому кругу проверила и перепроверила детали плана перед тем, как заговорщики собрались в последний раз.

– Думаю, мы готовы, – сказал Альманах.

Близнецы кивнули, призраки забормотали в знак согласия.

– Когда начнём? – спросила Этта. – Прямо сейчас?

– Нет. Будем исходить из предположения, что у заклятия имеется хоть сколько-то мозгов…

Альманах улыбнулся, вспоминая, как попечительница приюта предостерегала кого-то из посетителей: «Никогда не считайте сироток глупенькими, а не то глазом моргнуть не успеете, а на вас уже одежда горит».

– Застанем его врасплох, – продолжал он. – Илси, Хаккет и я. Чтобы оно не успело подготовиться. И никаких сигналов подавать не станем. Просто смотрите в оба глаза. Поймёте, когда пора.

– Мы выставим часовых, – заявил лорд Найджел, подкручивая усы. – Совсем как в мои армейские деньки. Передай юноше, мы будем готовы к бою!

Этта передала общий смысл его комментария.

– Кто-нибудь ещё хочет что-то прибавить? – спросила она собравшихся призраков.

Один из самых прозрачных силуэтов выступил из тени. Совсем молоденькая девушка, от силы лет восемнадцати. Кожа у неё была такая чёрная, что почти светилась.

– Меня зовут Лакита. Я пришла сюда работать гувернанткой, только детишки Даггетов к тому моменту уже почти совсем истаяли. Не думаю, что меня кто-то помнит. Я просто хотела представиться… перед тем… на всякий случай…

– Рада знакомству, Лакита.

Этта улыбнулась выцветшей, древней обитательнице дома, выглянувшей из тени в одиннадцатом часу.

– А я Ездра, – сказал ещё один еле заметный призрак, мужчина средних лет в старомодном фраке. – Лакей.

– Родерик. Кучер.

– Эбигайль. Гм, просто Эбигайль.

– Ной. Привратник.

Задолго до того, как этот печальный парад окончился, во лбу у Этты угнездилась тянущая противная боль. Теперь, когда девочка знала всех в лицо и по голосу – всех, чьи имена складывались в название поместья, ей было куда сложнее выносить мысль о том, что что-то пойдёт не так. Возможно, скоро они все будут уничтожены… или сама она через сотню лет будет выглядеть совсем так же – истает почти до прозрачности.

– Вы ещё тут? – спросил Альманах.

– Мы… мы – да. – Этта кашлянула, прочищая горло. – Мы все здесь. Ты ведь ничего не испортишь, правда?

Он сжал кулаки так сильно, что даже испугался, как бы не сломать пальцы. Небо и шоколад. Или огонь и смерть.

– Мы ничего не испортим. Обещаю.

Глава 36

Посреди ночи, когда часы пробили четыре, Альманах сел на постели. Пора приводить план в действие. Каким-то образом вся ответственность легла на него, причём без каких бы то ни было его сознательных усилий. В приюте он никогда не стремился быть заводилой всевозможных проделок и выходок. Его вполне устраивало следовать общему примеру. А вот теперь он руководил планом, которому суждено было изменить жизни всех обитателей особняка. Как бы ему хотелось, чтобы главной была Этта, а не он. Как бы хотелось, чтобы у него было побольше времени. Но вдруг Этта уже начала таять? Мысль о том, что его бездействие может оказаться роковым для неё, была совершенно невыносима.

Рядом с его постелью лежала записка.

Живот Альманаха сводило от нервов. Мальчику вспомнилось сердитое письмо, полученное после того, как он попытался найти мадам Ирис: «В обязанности младшего лакея не входит создание переполоха в полуночные часы». Это была очередная попытка не подпускать его к Ирис. Теперь же все они понимали: переполох – именно то, что им нужно.

Мальчик спустил ноги на холодный кухонный пол и торопливо оделся. Шорохи из камина подсказывали, что за ним следят. Не проронив ни слова, он медленно поднялся по лестнице к спальням прислуги, где разбудил сперва Хаккета, а потом Илси. Близняшки спали в одной постели валетом и проснулись мгновенно. Илси потёрла глаза и поморщилась от боли из-за полученного два дня назад синяка. И снова ни единого слова. Они знали – как знали и те, кто наблюдал за ними, – время пришло.

Этта не собиралась спать, но день выдался долгим и утомительным, и она сама не заметила, как задремала. Свернувшись в гнёздышке из скатертей и полотенец в углу судомойни, она проснулась от сна, в котором её сестра Катти пятьдесят раз вывела мелом на доске «Колдуны не стареют, а просто присаживаются поколдовать», и услышала, как Уго зовёт её по имени. В воздухе пахло магией. Что-то происходило.

– Началось, – сказал Уго.

Девочка мгновенно вскочила на ноги, прислушиваясь к звукам движения в доме. Альманах шёл вниз по лестнице к судомойне.

– Удачи! – пожелала она, когда он проходил мимо. – Не забудь… всякое.

Он на миг приостановился у двери и побренчал тяжёлыми металлическими инструментами.

– Не забыл. Удачи нам всем.

«Если чары отвлеклись, может, теперь хоть я могу с тобой нормально поговорить», – хотела было сказать она, но из горла не вырвалось ни единого слова.

– Ёлочки, – только и смогла выдавить она.

Альманах порысил дальше вниз, в подвал, где уже стояла наготове масляная лампа. Выудив спички, он зажёг фитилёк и двинулся знакомым путём к грибному лабиринту.

Этта перебралась в стены, чтобы идти за Хаккетом и Илси. Хаккет вышел из парадной двери, закинув на плечо абордажный крюк, сооружённый из погнутых столовых приборов. Этта предполагала, что крюк будет соскакивать со стены всякий раз, как покажется, что надёжно зацепился, – или что верёвка размочалится и оборвётся, но это было не страшно. Суть вовсе не в том, чтобы и вправду сбежать и тем самым завести в ловушку кого-нибудь нового, а в том, чтобы отвлечь заклятие попытками.

Этта повернулась к Илси. Та как раз открыла дверь в оранжерею и уставилась на заранее заготовленную растопку. Помимо высохших домашних растений туда перетащили немного угля из неисчерпаемых запасов поместья, а ещё дрова, доски и масло, чтобы огонь разгорелся как следует. Нервно сглотнув, Илси принялась щедро поливать маслом всё вокруг.

Покончив с этим, она опустила банку из-под масла на пол у ног, вытащила из кармана коробок, из коробка – спичку и одним ловким движением зажгла её.