"Фантастика 2025-103". Компиляция. Книги 1-17 (СИ). Страница 28

Я нахмурился:

— Почему?

— Потому что маги могут вывести из строя электронику или просто сжечь проводку. Поэтому для них создают боевые машины с защищенной кабиной, где маг-оператор усиливает систему своими заклинаниями. Либо используют артефактное оружие — но это чертовски дорого.

Он сделал паузу, сверля меня взглядом.

— Но роботы — штука мощная, да неповоротливая. Вот у нас и решили: а что, если сделать не огромную машину, а что-то вроде усиленного доспеха? Легче, мобильнее, но с тем же функционалом.

— И как назвали?

— Ну, кому-то пришло в голову, что это похоже на битву русского витязя с великаном. Вот проект и окрестили «Витязь».

Я недоверчиво покачал головой:

— И что, это реально работает? Боевой робот же своим весом запросто раздавит любой экзоскелет!

Лаборант хитро ухмыльнулся:

— Ну, как тебе сказать… Вот ты уже 29-й рядовой.

Меня пробрала дрожь.

— А что… что случилось с остальными двадцатью восемью? — выдавил я.

Лаборант громко рассмеялся:

— Да все с ними в порядке! Просто у нас тут любят сказки вспоминать. Ну знаешь: «Тридцать три богатыря, и с ними дядька Черномор»? Пока не набрали полный состав. Да и требования к носителям доспеха… особенные. — Он многозначительно посмотрел на меня. — Так что не факт, что ты станешь именно Витязем. Но раз контракт подписал — в лаборатории тебе применение точно найдут.

Его слова повисли в воздухе, и мне вдруг стало очень неуютно под пристальными взглядами камер.

Казарма приятно удивила. Вместо ожидаемых тесных двухъярусных коек — просторные зоны, отгороженные легкими перегородками. В каждой — аккуратно заправленная кровать, шкаф для формы, тумбочка с замком и даже новенький ноутбук на откидном столике. Все продумано до мелочей: полки, розетки, даже индивидуальные светильники. Над каждой зоной — номер, а на стене висит небольшой экран с заставкой: то ли монитор, то ли окно в другой мир.

Моя кровать оказалась у «окна-телевизора», в котором плавно сменя друг друга проплывали глубоководные рыбы, медузы, коралловые рифы. Картинка была настолько реалистичной, что на секунду показалось, будто я и правда смотрю в иллюминатор подводной лодки.

— А где все остальные? — огляделся я.

Лаборант пожал плечами:

— Кто-то на занятиях, кто-то на полигоне, некоторые даже дома отсыпаются. Ежедневных построений у нас нет — это всё-таки больше научная лаборатория, чем обычная казарма.

Он протянул мне магнитную карту:

— Главное — запомни, как сюда пройти. Ключ только у тебя. Мы просто шли по пути, так что провожу тебя до конца. А теперь — пошли на тестирование.

Мы прошли через казарму, затем миновали совмещенную гостиную и столовую. В углу стояли два холодильника, микроволновка, кофемашина и несколько столов с удобными креслами. Дальше начиналась лаборатория — просторное помещение, заставленным оборудованием, напоминавшим аппаратуру из медицинского вуза: сканеры, мониторы, датчики.

Лаборант быстро подключил меня к приборам, и через полчаса замеры были готовы.

— И это всё? — удивился я.

— Это базовые тесты на магический потенциал. Потом на их основе разработают программу твоего обучения, но этим займутся другие «горячие умы». А сейчас главное — практическая проверка.

— Какая ещё проверка?

— Сердце доспеха — это артефакт, — лаборант понизил голос, словно боялся, что его подслушают. — И эта штука чертовски придирчива. Порой кажется, что у неё есть собственное сознание… и чувство юмора.

— То есть?

— Мы до сих пор не смогли вывести закономерность, с кем артефакт «сработается». Теоретически он совместим с любым человеком, но процент совпадения всегда разный.

— А что это за «процент совместимости»?

— Артефакт многофункциональный, — объяснил лаборант. — Он не только помогает контролировать магию, но и усиливает её. Поэтому процент совместимости — это сложная формула, учитывающая коэффициент усиления и индивидуальную реакцию на разные типы магии.

Я кивнул с важным видом:

— То есть этот процент постоянный?

Лаборант фыркнул:

— Конечно нет! Устал, не выспался, хочешь в туалет — всё влияет. Он скачет, как заяц на охоте.

Мы прошли ещё несколько коридоров, и вдруг перед нами распахнулись массивные двери.

— Ну вот, пришли. «Полюбуйся», —с гордостью произнёс лаборант.

Зал был огромным, залитым ярким светом. Вдоль стен стояли прозрачные капсулы, а внутри них — доспехи. Но не грубые металлические латы, а нечто удивительное: гибкие, словно живые, пластины, переливающиеся, как драконья чешуя.

— Я думал, они будут выглядеть как старинные кольчуги, — прошептал я.

— А они выглядят как чешуя дракона, — лаборант ухмыльнулся. — Потому что отчасти так и есть.

Я подошёл ближе. В отражении стекла увидел своё лицо — глаза горели, как у ребёнка, впервые попавшего в оружейную палату.

— Ну что, салага, — лаборант положил руку мне на плечо. — Готов узнать, подходишь ли ты для «Витязя»?

— А где этот чудесный артефакт? — оглядывая доспех, спросил я. — На груди?

— Ага, прямо напротив сердца. Или, может, у копчика — ну а кто в жопу-то целиться будет? — лаборант фыркнул, явно довольный своей шуткой.

Я недовольно поморщился, но он тут же перешел на серьезный тон:

— Нет, вот смотри: небольшое утолщение в районе шеи. Артефакт надевается полу обручем на плечи и интегрируется с твоим спинным мозгом.

— Что значит «интегрируется»? — насторожился я, вглядываясь в доспех. — Он что, в меня иголки втыкать будет?

— Не физические, — махнул рукой лаборант. — Иначе пришлось бы каждый раз раны обрабатывать. Это магическое соединение — обратная связь с нервной системой. Да, немного неприятно, но будь мужчиной.

— И как это вообще надевается? — поинтересовался я. — Со мной теперь вечно должен торчать оруженосец-медбрат?

— Первое время — да, — кивнул лаборант. — Пока не сроднишься с доспехом. Потом он станет как вторая кожа — будешь справляться сам. Ну, почти как спортивный костюм.

Он провел рукой по торсу доспеха, и тот засветился голубоватым сиянием. С легким шипением пластины разошлись по центральному шву, обнажив мягкую внутреннюю часть, напоминающую нечто среднее между гидрокостюмом и кевларовой тканью.

Мне помогли залезть внутрь. Материал оказался на удивление прохладным и слегка липким, словно живым. Когда молнию застегнули до самого горла, лаборант что-то щелкнул у меня за спиной — и в шею впились тысячи невидимых игл.

А потом начался ад.

Все тело пронзило током, мышцы свело судорогой, и я рухнул на пол, корчась в немом крике. Казалось, кто-то влил мне в вены раскаленную сталь, а потом принялся методично дробить кости. Сквозь пелену боли я видел, как лаборант спокойно что-то тыкает в планшет, даже бровью не повел.

Сознание помутнело.

Очнулся я от того, что кто-то тыкал мне в щеку холодной бутылкой.

— Пей, — коротко бросил лаборант.

С трудом подтянув к себе воду, я сделал несколько жадных глотков. Тело ломило, как после марафона, но хотя бы дышать стало легче.

— «Немного неприятно»?! — прошипел я, сжимая бутылку так, что пластик затрещал.

— Это ты еще не активировал его, — равнодушно ответил лаборант. — Раз можешь двигаться — значит, совместимость хотя бы 10%. Иначе так бы и лежал овощем.

— Если это «немного», то что будет дальше?

— Скоро узнаешь, — он усмехнулся. — При совместимости выше 50% доспех перестанет отторгать тебя. Боль пройдет. Со временем ты даже… почувствуешь тягу его надеть.

— Наркотик, что ли? — я злобно хохотнул.

— Нет, — лаборант внезапно стал серьезным. — Просто… ощущение силы. Оно затягивает. Потом без доспеха будешь чувствовать себя голым посреди толпы.

Он протянул руку, помогая подняться. Я вздрогнул от неожиданности — его пальцы были холодными, как у трупа.

— Ну что, салага, — в его глазах мелькнуло что-то недоброе, — готов узнать, на что ты действительно способен?