Танцующие с тенью. Страница 23

Одно из преимуществ сильного эго в том, что его обладатель получает желаемое. Мы отказываемся от желаемого только тогда, когда это уже не имеет значения. В противном случае мы подобны хищной птице, которая цепко держит рыбу в своих когтях, хотя та тянет все дальше и дальше под воду, пока птица не тонет. Потрясающий образ самопоражения, неизменно ожидающего эго в его стремлении победить любой ценой! «Разве можно сражаться с драконом, если он тебя уже съел?» — спрашивает Юнг.

Проблема тут не в «я» или «не-я» как таковых, а в нужном порядке их стадий. Нам необходимо сформировать эго и здоровое самоуважение. (То, что мы называем самоуважением, — это эгоуважение, ибо архетипическая Самость, существующая всегда и уже бесконечная и совершенная, в нем не нуждается.) В своей духовной практике мы, конечно же, отказываемся не от здорового эго. Нашей мишенью является невротическое эго с его привязанностью к иллюзиям, к привычному страху и присваиванию. Главная цель — не растворение, не размытие чего-то ценного и настоящего, а признание сущностной нереальности, которую мы назвали своей идентичностью. Наша работа заключается в демонтаже своего рода потемкинской деревни. Только после того, как будут снесены картонные конструкции, может открыться бескрайний простор оси здорового эго и Самости.

Далай-лама говорит: «Этого на вид прочного, вещественного, независимого, самоустанавливающегося “я”, появляющегося по собственной воле, на самом деле вовсе не существует». «Я» как эго — это просто акт указания и проецирования. Нет никакой реальности, которая подтверждала бы его. В сущности, даже внешние объекты не обладают реальностью, соответствующей их названию. Дом тоже является продуктом указующего разума, так как это всего лишь набор стройматериалов, собранных в единую конструкцию. Дом, стоящий передо мной, на самом деле во мне. Его объединяющая реальность зависит от определенной формы, а в конечном счете — только от имени, поскольку мы сами себе даем имена. Независимое существование — это всего лишь наше предположение. Если бы наше эго было самоустанавливающимся, если бы в нем была сила существовать независимо ни от чего, оно было бы реальным. Стихотворение Ван Чанлина предполагает, что просветление случается только там, куда никто не ходит.

В то же время в условном, временном и удобном смысле идентичность действительно реальна. Мы существуем, но только как взаимозависимое возникающее и исчезающее. Если бы независимое внутреннее эго/«я» существовало, существовало бы и нечто постоянное и неизменное, на чем мы могли бы фиксировать свою привязанность. Тогда у нас не было бы никакого шанса на освобождение от болезненной привязанности к страху и присваиванию. Следовательно, отсутствие такого «я» соответствует интересам нашего освобождения. Тем не менее каждый из нас существует как относительная, постоянно меняющаяся личная сущность, которая непрерывна и через которую течет жизненная сила. Речь не о том, что мир — иллюзия, а о том, что мы его так трактуем, будто он имеет постоянную автономную реальность. Но в действительности ничего фиксированного не существует. Вот почему правильный этикет в отношении вещей — отказываться. И именно поэтому рай здесь: «Само это место: да, лотосовый рай». (Принято считать, что боги рождаются в цветке лотоса.)

Метафорой этого осознания является прибытие в землю обетованную, внутреннее царство безопасности и мира, которое теперь везде, где я. Это своего рода географическая карта без резких границ между психикой и Вселенной или даже между инстинктом самосохранения и служением другим людям. Ставший миссионером шаман по имени Черный Лось, вернувшись из своего видения на пике Харни в Блэк-Хиллс (согласно верованиям индейцев сиу, это центр мира), сказал: теперь он знает, что центр мира повсюду. (Центр мира — любое место, где мы это осознаем.)

Эта легенда служит нам утешением — она демонстрирует, как природа участвует в нашей истории. Все в природе, людях и жизненных событиях объединяется ради нашей целостности. Стремление к целостности не только внутри нас, но и повсюду вокруг нас. Наша идентичность больше, чем наши самые глубокие потребности, ценности и желания. Она большего масштаба, и у нее большая цель: безусловная любовь, вечная мудрость и исцеляющая сила.

Однажды некий несчастный случай вдруг спровоцирует в вас своего рода ментальную революцию, и благодаря этому вы осознаете, что Чистая Страна Безмятежного Света есть не что иное, как сама земля, и что Будда — ваш собственный разум. Д. Т. Судзуки^[18]

ВНУТРЕННЯЯ ЦЕЛОСТНОСТЬ: УЖЕ ЕСТЬ И ЕЩЕ НЕТ

У вас уже есть дорогой эликсир, который исцелит вас. Вам остается только принять его… Руми

Индивидуация — это естественный процесс достижения зрелости, чего инстинктивно жаждет психика и на что она мощно ориентирована. Тормозят этот процесс решения, которые увековечивают эго, а стимулируют те, которые трансформируют его или выходят за его пределы. Наша работа в том, чтобы спасти Самость, скрытую под невротичным раздутым эго, и подготовить ее к богоявлению в эго здоровом. Удачной метафорой человеческой индивидуации является воплощение бога. Инкарнация, воплощение для бога — то же самое, что индивидуация для человека. Это воплощение происходит, когда эго отказывается от гегемонии над нашими психическими процессами и от потребности контролировать человеческие обстоятельства. Только тогда возможно откровение, раскрытие Самости как истинного центра человеческой души и психики, ее божественного ядра. Индивидуация есть единство, пытающееся проявиться во всем, что мы переживаем. Всемирно известный аналитик-юнгианец Натан Шварц-Салант называет это «процессом, посредством которого эго побуждают развиваться в направлении целостности в образе Самости».

Этот Источник, божественное ядро души и психики, жаждет воплощения и стремится обрести человеческий облик, дать знания оракула и принести пользу миру за время нашей земной жизни. Траектория его пути такова: от Источника (Самости) через нашу уникальную личность к высшему сознанию. Этому движению психической энергии мешают привычки нашего эго, самоограничивающие убеждения и страх перед тем, что превышает эго. Цель практики, направленной на то, чтобы подружиться с тенью, — дать ей подняться и пройти этот путь. Это сотрудничество сознательного и бессознательного, ведущее в итоге к сверхсознательному.

Марк Антоний после смерти Цезаря сказал: «Над нами кровавая измена торжествует!» Это метафорическое описание того, что может случиться, если вместо правильного руководящего принципа, то есть Самости, миром управляет невротическое эго.

В выполнении эпической задачи индивидуации задействованы все архетипы. Мы собственным уникальным способом объединяем энергию героя, теневую энергию, мужскую и женскую энергию, энергию мудрости и т. д. Удивительный парадокс в том, что через космическое сознание мы обретаем опыт индивидуальной уникальности. В этом осознании своей Самости в мире первенство более не отдается случайным обстоятельствам нашей истории. Из своего центра чистого осознания мы наблюдаем за своим эго и его трудностями, но они нас больше не искушают. Отныне Самость направляет эго к блаженному видению. Соответственно, индивидуация есть интеграция нашей психологической и духовной работы. Каким образом?

Интеграция предполагает одновременное участие в обоих этих процессах, это сочетание усилий и благодати. Благодать — то, что выводит меня за пределы моих усилий, силы воли и интеллекта. Это архетип защитника; сила, помогающая мне на пути к индивидуации. Целостности не достичь исключительно силой воли или только благодаря духовной практике. Это всегда требует чего-то большего; вмешательства чего-то более великого, чем наше эго, то есть Самости. Чтобы замесить тесто, нужно приложить усилия. Но чтобы оно поднялось, требуется нечто, что мы сами не можем предоставить. Чтобы написать стихотворение, необходима концентрация, но любой поэт знает, что без вдохновения ничего стоящего не получится. А если так многое в нашем мире имеет подобную дуальную природу, достижение нами целостности просто не может быть иным.