Пленница ледяного герцога (СИ). Страница 42

Все еще не приходя в себя, поймала напряженный, устремленный куда-то вовнутрь взгляд Азазеля. Он как будто раздумывал, продолжать или остановиться. Из меня вырвался то ли гортанный стон, то ли хрип. Что же с ним не так… Мне физически необходимо, чтобы он не отдалялся, не нависал, а был вместе со мной сейчас. Я обвилась вокруг него, не давая отстраниться.

Что за невозможный упрямец… Зажженную было лампу мы благополучно сбили на пол. В прозрачных сумерках рассвета я разглядела, что его лицо разгладилось, почти лишившись напугавших меня пятен.

Сейчас мои средние познания в языке пресветлых подсказывали, что он за что-то извинялся. Но при этом он так нежно произносил мое имя, снова покрывал поцелуями оба полушария груди и начисто забыл о непонятной паузе, которую сам же и инициировал. Азазель опять пришел в движение. Я только этого и ждала; еще не утихшее блаженство вновь напомнило о себе, и я реагировала на каждый толчок с невероятной чувствительностью.

Когда я снова открыла глаза, то принцепс уже оделся, но из кровати не ушел. Он будто поджидал, когда я проснусь, уткнувшись носом мне в макушку. Рассмотрев его при солнечном свете, я почти поверила в то, что чернота под его кожей мне приснилась.

Ровное загорелое лицо без малейшего изъяна. Чересчур красивый. Дьявольски холодный и настолько по-ангельски… безупречный. Неужели этот мужчина говорил, что любит?

— Ты не ранен?

Наверное, глупый вопрос после того, как он как минимум два раза повторил то, что случилось в нашу первую ночь. Азазель отрицательно покачал головой.

— Эль-Аму-Тадир, прости, если шокировал тебя. После сражения я был не в себе. Усталость и горечь дали о себе знать. Я выяснил то, что веками умудрялся игнорировать. Но такая… хмм… реакция мне не свойственна. Не ожидал, что стану делиться этими эмоциями с тобой таким вот образом. Я старался не навредить, но ты могла испугаться.

Постаралась разгладить залом на переносице, который образовался из-за того, что он нахмурился.

— Я подумала, что ты подцепил эту дрянь, и нам конец, — призналась я.

— Этой ночью, и во многом благодаря тебе, мы сделали большой шаг к тому, чтобы с ней справиться. Темнокровие и перевертыши будут и дальше напоминать о себе. Демоны, наверняка, сохранили образцы и муштровавших. Но я потемнел не от этого, — улыбнулся он. — От злости на себя, боли от наших потерь, а еще от ревности и из-за страха тебя потерять.

Последнее мне не понравилось. Он же только начал мне доверять — и я не давала повода, ни единого!

— Я очень виноват, сердце мое. Пользуясь нашей близостью, когда ты полностью раскрылась, я снял блок с твоих воспоминаний о якобы первом опыте и всем, что с ним связано.

Прошли те времена, когда я бы устроила истерику после такого заявления. Вместо этого напряженно смотрела на него, ожидая продолжения.

Глава 54. Правда и боль

— Не уверен, что могу показать тебе целиком, — вздохнул он. — Там потрясение, о котором ты не догадывалась… и много всего другого. А тебе необходимо свести волнения к минимуму.

Я бы мигом поднялась, но этот стройный мужчина обладал железной хваткой и выпускать не собирался. Как у него все складно выходит — волновать меня нельзя, а являться домой в смоляных подтеках, не вылезать из смертельных схваток с монстрами, это пожалуйста!

— Я сейчас занервничаю не на шутку, так занервничаю…

Только проблема в том, что читающему мысли архонту сложно что-то возразить. Обмануть его невозможно, только убедить.

— Азазель, как ты себе это представляешь? Мне внушили ложные мысли, взломали голову, сделали со мной что-то, по твоим словам, очевидно, нехорошее — и мне лучше всего об этом забыть? Я, между прочим, вторая в Пурпурном доме после тебя и как минимум заслуживаю правды.

Он прикрыл глаза. Выражение лица и без того почти никогда не поддавалось анализу, как прозрачные облака вокруг нашей виллы.

— Согласен, любимая, — вдруг сказал он. — Но держись за меня крепко. Как почувствуешь, что смотреть дальше невыносимо, — кричи, бей… Что угодно. Я пойму.

Я ухватилась за его плечи, пока не передумал. Не представляла, что будет дальше и тоже закрыла глаза. Неожиданно для себя я испугалась… Азазель прижался своим лбом к моему.

— Просто расслабься. Я помогу пройти в ту часть сознания, которая до сих пор от тебя скрыта. Раз я там был, то и ты сможешь.

— А как я узнаю…

И тут же забыла, что хотела спросить. Я стояла в каком-то каменном мешке, прикованная к стене ошейником. И еще цепи на ногах… Прелестно, кто же меня так испугался? Откуда-то сверху просачивался смутный свет. Я скорее угадала, что там имелось небольшое вентиляционное отверстие, а снаружи царила ночь.

Я не чувствовал боли или страха. Вообще ничего. Какое-то неправдоподобное опустошение… И, кажется, получила возможность наблюдать себя со стороны.

Дверь, которая сначала ничем не отличалась от остальной каменной кладки, пришла в движение и заскрипела. С порога на меня смотрел не совсем человек — над лысой головой и крутым лбом возвышались рога наподобие бычьих. Фелиция, запертая в казематах, лишь зафиксировала про себя эту странность… Я же напомнила себе, что в действительности давно уже не там, а в объятиях своего герцога. И, если сразу же начну трястись, то так и останусь в неведении.

Оковы упали, причем ошейник медленно сползал по платью, разрывая шипами нарядный цветастый батист и царапая кожу. На всякий случай присмотрелась к своей одежде. Похоже, что я попала в эту темницу прямо с бала. Никаких воспоминаний, что это был за вечер, разумеется, не сохранилось.

— Что-то ты больно осознанная, девка, — проворчал рогатый, зыркнув на меня красными зрачками. — Я-то надеялся, что тута на сопли изошлась, в трансе бьешься. Тогда бы отдали обслуге. Нас всего пятеро, нам бы хватило… Выглядела такой слабенькой, по сравнению с подружкой.

На запястьях защелкнулись браслеты блокираторов. Их характерное бледно-голубое свечение ни с чем не спутать. Я нерешительно замерла посреди темницы. Несколько куч соломы и цепи, вмонтированные в камень, указывали на то, что пленников было несколько. Отходами жизнедеятельности не пахло — только сыростью и плесенью. Но и это не могло считаться точным свидетельством, что я провела здесь немного времени.

— Ишь глазищами сверкаешь, — продолжал бурчать страж. — Прямо вылитая монна. Господин быстро превратит в пустую оболочку, за минуту. С другой стороны, тебе, наверное, лучше, когда один, чем сразу пять. Дай хоть понюхать…

Он протянул ко мне длинные руки с неестественно вытянутыми и изогнутыми когтями. Я же без замаха метнула в него небольшой сизый камешек. Бес согнулся пополам от кашля… Ничего себе реакция. Откуда взялся камень, понятно. Я всегда таскала с собой связку крохотных амулетов. Но чтобы вот так ответить прямо из сомнамбулического состояния — похоже, я не так магически никчемна, как считала раньше.

В эту секунду за спиной раскрылся портал, и меня дернули туда до того, как я успела достать следующий кристалл. Коридор, где я оказалась, освещался светильниками с холодным колеблющимся огнем и вообще мало отличался от помещений в современных домах.

Но сейчас не до изучения обстановки. Теперь меня держал черт с рогами покрупнее. В плаще до пят и очень злыми черными глазами. Без объяснений он дал мне звонкую и болезненную пощечину.

Это было не столько обидно, сколько плохо. Я сразу же потеряла способность двигаться, а ведь припасла ему лазурит — если впихнуть в рот и с правильной ворожбой, то он остановил бы ему сердце.

— Бездна, мы чуть тебя не проворонили. Вильгельм подслеповат и сказал бесам, что ты пойдешь на корм. Здорово, что у Марка с глазами нормально, и он присмотрел тебя для себя. Иначе владыка сжег бы всех без права на следующее воплощение.

Бесы, они же демоны. Кто еще это могли быть? Сохрани я такие воспоминания при встрече с Анри, он бы ни за то не убедил меня, что их раса готова помогать людям и прикрывать Мидиус.