Испытание славой (СИ). Страница 22

— Синьор Валериано ди Мацо, — склонил он голову, — с кем имею честь?

— Граф Иньиго де Мендоса, — ответил я спокойно и мягко, — могу я поинтересоваться синьор, что послужило причиной нашей остановки?

Моя видимая покорность сбила его с толку, поскольку он явно рассчитывал пошуметь и поспорить, а тут он запнулся.

— Мои люди видели в вашей повозке ваше сиятельство человека, похожего на Родриго Борджиа, — смущённо заметил он, — мы бы хотели с ним поговорить.

— Зачем? — поинтересовался я, чем ещё больше сбил его с толка.

— Опознать и если это действительно он, возможно даже немного повесить, — хохотнул он, чтобы как-то прийти в себя от того, что его план поссориться со мной явно давал сбои.

— Простите, синьор Валериано, — я поднял взгляд к небу и перекрестился, — но тогда вам сначала придётся убить меня.

— Вас? Зачем мне это? — удивился мужчина.

Я спокойно посмотрел на него.

— Я пообещал кардиналу Латино Орсини, что с кардиналом Родриго Борджиа ничего не случится, пока я везу его к дому его друга кардинала Торквемады, — соврал я, говоря тихим и спокойным голосом, — так что я не могу нарушить своё слово и вам придётся прежде, чем убить кардинала Борджиа, убить и меня.

Итальянец побледнел.

— Вы действуете по поручению кардинала Орсини? — переспросил он, — я не знал об этом.

— Синьор Валериано, — улыбнулся я ему, — а давайте так, я заплачу вам тысячу флоринов за то, чтобы вы охраняли эту повозку, пока мы не доедем до дома кардинала Торквемады, а дальше можете поступать так, как вам велит совесть.

— Вы хотите нанять нас? — изумился он, на что я показал ему на вооружённых людей и отряды, которые во множестве ходили по улицам.

— Рим нынче не спокоен, синьор Валериано, — ответил я, — а вы выглядите как люди, которые могут постоять за себя.

— Тысяча флоринов, — он повернулся к своим людям, которые услышав о золоте стали говорить, что такого вежливого синьора, как я, не грех и немного поохранять. Тем более, что и ехать тут недалеко.

— Хорошо, мы согласны, — он вернулся ко мне, и я не стал тянуть с оплатой, а снял с себя золотую цепь с крупными рубинами и протянул её ему.

— Здесь чуть больше, но ювелир явно захочет вас надуть, дав меньшую цену, — мирно улыбнулся я ему, на что он тут же заверил меня, что с ювелира стрясёт всё, что только можно.

Мы вежливо друг другу поклонились, и я вернулся в повозку, а новообретённая охрана стала занимать вокруг нас места, образую широкий круг безопасности.

— Что происходит, Иньиго? — поинтересовался у меня слегка бледный Родриго.

— Эти люди хотели вас повесить, — вздохнул я, — к счастью, мне удалось договориться с ними поохранять вас до дома кардинала Торквемады.

Он изумлённо посмотрел на меня.

— Они хотели меня убить, а теперь охраняют? Как это возможно.

— Пути господни неисповедимы, мой друг, — я перекрестился и прошептал краткую молитву благодарности богу, оставляя его в ещё большем недоумении.

Когда мы подъехали к дворцу кардинала Торквемады, я на руках Бартоло был вынесен из повозки, простился с милыми людьми нас охранявшими и синьором Валериано лично, который также вежливо раскланялся со мной и мы простились. Вот только когда они отъехали, я повернулся к Хансу, который за всем этим удивлённо наблюдал и холодно ему приказал.

— Сегодня же найми нам три тысячи швейцарцев на самый минимальный срок контракта, какой возможен, я не собираюсь больше отчитываться в своих действиях перед каждой римской собакой.

Капитан сразу осунулся и поклонился мне.

— Я наведу справки синьор Иньиго, кто из соотечественников в городе и свободен.

— Отправь сообщения в ближайшие крупные города, мне без разницы, — приказал я, — я хочу иметь нормальную защиту на время своего пребывания в городе.

— Слушаюсь, синьор Иньиго, — ответил он, став совершенно серьёзным.

Кивнув, я показал Пауле и Родриго, что они могут выходить из повозки, поскольку нас вышли встретить слуги. Один из них тут же узнал меня.

— Синьор Иньиго! Какая радость! — бросился он ко мне, кланяясь, — его преосвященство будет так рад вас видеть!

— Кардинал дома? — кивнул я ему, показывая, что тоже узнал его.

— В городе неспокойно, так что он уже второй день никуда не выходит, синьор Иньиго, — поклонился мне он ещё раз.

Он повёл нас в дом, где услышав, что приехали гости, навстречу нам вышел и сам старик, в простой домашней одежде.

— Иньиго! — увидев меня на руках Бартоло, на его лице появилась широкая улыбка, — счастье-то какое! Ты приехал меня навестить?

— Конечно наставник, — меня поднесли ближе, и я смог обняться с кардиналом, — как же я рад вас видеть, писал каждый раз и мечтал вас обнять.

— Это взаимно Иньиго, — Торквемада обратил внимание на Паулу и Родриго, который был рядом с ней в по-прежнему мирской одежде.

— Кардинал Борджиа? — изумлённо понял он, кто перед ним.

— Я всё объясню позже учитель, — быстро сказал я, — вы разрешите нам остаться у вас на несколько дней, пока мы не приведём в порядок дворец Борджиа?

— Какие несколько дней Иньиго! — изумился Торквемада, — оставайся столько, сколько тебе нужно! Я совсем один и твоё присутствие меня только порадует.

Правда он сказал это только в единственном числе, так что это значило, что Родриго Борджиа он не очень рад видеть в своём доме, а следовательно разговор нельзя было откладывать.

— Скажете слугам, куда можно устроить Паулу и Родриго? — тихо спросил я у него, на что старик нехотя кивнул и распорядился своему дворецкому, чтобы он всех устроил.

Со мной же он прошёл в свой кабинет и показал Бартоло, куда он может меня опустить и выйти. Парень быстро это сделал, и мы остались одни.

— Ну и зачем ты привёл его в мой дом? — сварливо поинтересовался старик, не скрывая своей антипатии к Борджиа.

Глава 13

— Прежде чем начать отвечать наставник, — я протянул ему футляр, который оставил Бартоло, — подарок вам от меня.

— Пытаешься задобрить? — седые брови поднялись вверх, — всё настолько плохо?

— Учитель, ну может же просто благодарный ученик поблагодарить своего учителя? — улыбнулся я, пока он открывал футляр и доставал оттуда золотой крест, на золотой цепи, обильно усыпанной драгоценными камнями.

— Ученик может, ты вряд ли, — проворчал он, рассматривая крест, — зачем такой дорогой-то? Я и так знаю, что ты Томасу помогаешь, он пишет мне, что ты его постоянно поддерживаешь материально, высылая на праздники и его день рождения по тысяче флоринов.

— Вы же просили меня заботиться о нём, — удивился я, — просто выполняю своё обещание.

— Благодарю тебя Иньиго, — старик тяжело вздохнул, — хорошо, я больше не сержусь, что ты притащил в мой дом проклятого Борджиа. Зачем ты приехал в Рим? Явно не только чтобы повидать меня.

— Прошлый папа был не очень благодарен к тем, с кем он дружил до своего избрания, — я спокойно посмотрел на кардинала, — в этот раз я решил не оставлять выбор на дело случая.

Торквемада изумлённо на меня посмотрел.

— Ты хочешь поучаствовать в выборах? Борджиа тебе разве не сказал, что уже всё решено и победит Доменико Капраника?

— Кому вы отдали свой голос? — поинтересовался я.

— Пока никому, но мне обивают пороги с разными предложениями, — не стал скрывать он, что ему тоже предлагают деньги.

— Пооббиваю и я теперь, — улыбнулся я ему, — и поскольку я знаю вас лучше всех, то не буду предлагать вам деньги. Просто спрошу, что вы хотите, учитель? Ведь явно есть то, чтобы вы хотели сделать до момента своей смерти.

Хуан де Торквемада задумался, и стал серьёзным. Он покивал.

— Я бы хотел иметь свою типографию Иньиго, — он серьёзно посмотрел на меня, — занимаясь книгами я понял, насколько это важно, нести свет просветительства людям, особенно в таком доступном для понимания формате, как единообразная печать.

— Вне зависимости от того, кто победит, если вы отдадите свой голос за моего кандидата, то я обещаю вам её организовать, учитель, — честно пообещал я, тем более что сам в этом был заинтересован.