Локки 7. Потомок бога (СИ). Страница 22

— Меня… не так… просто одолеть, глупая рептилия, — прохрипел окровавленный крысолюд и с отчаянным рычанием прямо с пола швырнул в мою сторону «красную молнию», заряженную по самое не балуй.

Но мне даже не пришлось уклоняться от неё. Она с сердитым треском пронеслась мимо моего ноющего плеча, осветив пещеру красным светом, а затем врезалась в потолок над единственным проходом. Земля над ним не выдержала и с грохотом обрушилась. Килограммы и килограммы почвы, среди которой затесались и камни. Они в облаке пыли завалили проход, замуровав нас троих.

Крысочеловек разразился визгливым смехом и с ненавистью прохрипел, прожигая меня фанатичным взглядом:

— Ты ответишь за то, что убил жрецов Сварга…

— Так это были жрецы Сварга? А я думал, что это извращенцы-мужеложцы в бабских платьях. Они ведь даже приветствовали друг друга словами «здравствуйте-голубятствуйте», — просипел я, с трудом стоя на ватных ногах, страстно желающих подломиться.

Однако хаоситу было ещё хуже. Он уже даже не мог встать с пола, а просто лежал на нём, тяжело и шумно дыша.

— Ты недооценил… меня, — с трудом скривил он губы в злую усмешку. — Пусть я погибну, но и ты умрёшь! Никому не одолеть меня! Я уйду непобеждённым! Сварг, я иду к тебе!

Жрец внезапно с противным хрустом вонзил когти в собственную грудь, выплеснувшую фонтанчики крови, а затем с болезненным рычанием вырвал сердце. Оно пару раз рефлекторно сократилось и начало стремительно гнить, испуская красный густой дым. Тот в мгновение ока заволок всю пещеру, вызвав у меня судорожный кашель. Воздух перестал поступать в лёгкие. Глотку жгло так, будто по ней изнутри водили наждачной бумагой. Перед глазами же всё стало расплываться, а ноги подогнулись. Я непроизвольно выгнулся и сблевал кровью, уловив надсадный хрип Апофиса, начавшего задыхаться.

— Ты… сдохнешь, — каким-то чудом просипел хаосит и с мстительной улыбкой на губах затих на веки вечные.

— Хрен ты угадал. Я, сука, Локки! — зло проревел я, вытер кровь с губ и на четвереньках подполз к клетке Апофиса, потерявшего сознание.

Жрец успел открыть два замка из трёх, а из последнего торчал ключ. К сожалению, клетка была устроена так, что дракончик не мог дотянуться до ключа, а так бы он освободился ещё во время моей битвы с хаоситом. Потому мне сейчас пришлось трясущимися пальцами провернуть ключ, отперев замок.

— Апофис, Апофис, — просипел я сквозь душащий меня кашель, вытащив дракончика из клетки. — Приди в себя!

Но тот никак не реагировал. Тогда я собрал в кулак последние силы, взял его на руки и отнёс к завалу, а потом начал рыть землю, отчаянно надеясь прокопать выход на свободу.

К несчастью, мой кубок-портал был разряжен, так что пришлось рассчитывать лишь на свои руки. Я рыл, млять, как самый породистый крот! Царапал пальцы и срывал ногти, однако не останавливался. И даже порой на какие-то мгновения умудрялся включать «телекинез», чтобы тот вытаскивал из завала особо крупные камни.

Громов-младший изо всех сил подбадривал меня, требуя не терять сознание. Но красный дым делал своё дело. Тело уже готовилось вырубиться. В ушах запищали комары, а в висках, наоборот, набатом загромыхал пульс.

— Нет-нет, я, сука, Локки. Я не сдохну, как земляной червь, — прошипел я и изо всех сил ударил кулаком по земляной преграде.

Та поддалась, и я вместе с почвой вывалился в коридор, где распахнутым ртом заглотнул свежий воздух. Он показался мне слаще амброзии, но я не стал наслаждаться им, а вернулся в пещеру за дракончиком. Тот хоть и дышал прерывисто и тихо, но был жив!

Я взял его на перепачканные землёй исцарапанные руки и вихляющей походкой двинулся по коридору, шумно втягивая сквозь зубы горный воздух. После вынужденного кислородного голодания голова кружилась, а ноги подгибались, но я всё же без падений преодолел подземный коридор и выбрался в пещеру, заваленную изломанными трупами монстров.

Их кровь не успела впитаться в землю и лужами поблёскивала в свете факелов. Повсюду валялись сизые кишки, комочки мозга и вырванные кости. Весь пол был усеян ими. А некоторые трупы выглядели так, словно их пропустили через мясорубку.

Сам Хеймдалль сидел у стены, закрыв глаза и вытянув ноги. Его лицо и волосы покрывала корка из загустевшей крови, грязи и желчи.

— Живой? — просипел я, облизав губы.

— Живой, — устало проронил тот и открыл один глаз.

— Жаль, — притворно огорчился я и ещё раз оглядел побоище. — Стелс-миссия однозначно удалась.

— Ха, — вымученно вполголоса хохотнул он и следом разразился полноценным гоготом, запрокинув голову.

Гром его смеха заставил Апофиса застонать и разлепить веки.

— Где мы? — пролепетал дракончик.

— На свободе. Всё закончилось, — проговорил я, опустив его на более-менее чистый клочок пола.

— Жрец мёртв? — страстно спросил Апофис крепнущим голосом.

— Ага. Ему конец, — кивнул я и провёл большим пальцем по горлу.

— Хм, — вдруг изумлённо хмыкнул Хеймдалль, переводя взгляд с меня на дракончика. — Удивительно. Давно такого не видел.

— Чёрного дракона? Так ты на нём сюда летел. Тебе так крепко по голове дали, что ты всё забыл? — проговорил я, заломив бровь.

— Ты не понимаешь? — исподлобья взглянул на меня бог. — Или делаешь вид, что не понимаешь?

— О чём ты? — нахмурился я, попутно чувствуя, как «регенерация» поскребла по сусекам и набрала маны для того, чтобы начать латать мои раны.

— Ты и он, — ткнул пальцем асгардец в меня и дракончика. — Удивительно, что его мать не сожрала тебя. Вы же с ним связаны больше, чем она с собственным сыном. Он практически твой фамильяр.

Вот оно что! Отсюда-то и наша отменная связь, и то, что я смог его глазами увидеть пещеру, где Апофиса держали в заточении.

— Вероятно, он очень доверяет тебя и считает кем-то ближе брата, потому так и вышло, — кивнул бог на дракончика. А тот смущённо отвёл физиономию, как ершистый подросток, которого заподозрили в любви к близким.

— Ладно, давайте выбираться отсюда, а то я себя уже кротом чувствую, совсем соскучился по поверхности, — проговорил я и покосился на дракончика.

Тот воздел себя на лапы и медленно поковылял за мной, обходя трупы.

Бог же медленно встал, потёр затылок и тоже двинулся следом за мной.

Да, денёк сегодня выдался сложным, но продуктивным. Я и Апофиса спас, и, кажется, открыл в себе последний полубожественный атрибут. Битва со жрецом помогла мне в этом.

Глава 12

Огромное человеческое войско готовилось сняться с места и в клубах пыли двинуться по Пустоши, залитой розовыми лучами утреннего солнца. Повсюду на слабом ветерке колыхались знамёна различных полков, соединившихся перед грядущей битвой с ордой Хаоса. Был тут и стяг полка Рыльского-старшего.

Сам граф в большой, просторной палатке восседал на стуле, выслушивая доклад очередного разведчика, рапортующего о близости армии хаоситов. Умудрённый опытом и годами разведчик не мог скрыть волнения в голосе, когда говорил об огромной численности орды и могучих чудовищах, чей уровень по имперскому справочнику приближался к максимальному седьмому.

Однако Рыльский, казалось, не слушал его. Он мрачно смотрел в одну точку перед собой. Исхудавший, с запавшими глазами и углубившимися морщинами. Казалось, что графа гложет нечто страшное и мучительное, будто его заживо изнутри пожирает какой-то червь.

— Приведи мне графиню Белову, — вдруг прохрипел Рыльский, вскинув голову.

Разведчик аж вздрогнул от неожиданности и осёкся на полуслове.

— … Е-есть, ваше сиятельство! — всё же гаркнул солдат и выскочил из палатки, окружённой ржанием лошадей, лязгом оружия, грубыми отрывистыми голосами и тлетворной вонью страха, исходящего от людей, понимающих, что многие из них не переживут сражение с Хаосом.

Граф остался один. Он резко согнул спину и закрыл страдальческое лицо подрагивающими руками. Его тяжёлое дыхание со свистом вырывалось из груди, вторя жужжанию парочки насекомых, облетающих многофункциональную походную мебель из дорогого красного дерева, украшенного серебряными и золотыми гербами рода Рыльских. Каждый из них будто взирал на графа с немым вопросом в глазах.