Инженерный Парадокс 5 (СИ). Страница 38

Ну… в общем-то, понятно, что всё это секрет Полишинеля из средиземноморского театра. Собственно, момент со становлением корпорации, помимо некоторых планов на расширение, связан как раз с этим: определённый технически-производственный уровень ТРЕБУЕТ определённого, закреплённого в Империи статуса.

Понятно, что для Нижнего все эти законы не слишком применимы… Но юридически-то действуют! И та же толпа спецназа на пороге Гаража — вполне возможный исход. Отобьёмся, наверное, без потерь… Но это уже откровенный переход по ту сторону закона. И для меня, и для Гаражных, которые на текущий момент «все знают, что бандиты», не более.

— Вы и сами догадались, барон, так что нет смысла скрывать.

— Мне было бы интересно ознакомится с образцами вашей продукции. Ваши расценки же несколько более щадящие, чем у корпораций?

— Несколько более, вы правы, — хмыкнул я. — И присылайте вашего представителя, пусть ознакомится.

— Пожалуй я приеду сам, граф. Предыдущий инцидент мне не слишком понравился.

— Как вам угодно. Но свяжитесь со мной. Нижний — не самое спокойное место, так что предоставлю вам сопровождение.

— Я не беззащитен, да и буду не без охраны, — хмыкнул Вяткин.

— Ничуть в этом не сомневаюсь, но мне так будет спокойнее, — протянул я визитку.

— Как пожелаете, граф, — поклонился Вяткин.

В общем, раскланялись, а я подошёл к Глории. За время моих переговоров, как я видел краем глаза, к ней подошёл один тип. Напрягаться я не напрягался, но ситуацию отслеживал… И совершенно излишне. Глория прекрасно справилась сама. Уж что собирался сделать этот тип — чёрт знает. Но его рывок к Глории закончился тем, что она просто… слегка уклонилась, а тип с размаху вписался своим несимпатичным организмом в колонну, начиная с лица.

Правда, я отметил несколько небрежных движений, ОЧЕНЬ труднозаметных, а не менталисту — так и незаметных вовсе. И у типа явно будут проблемы с почками, позвоночником, печенью. Сильная головная боль… В общем, даже без удара о колонну этот тип нуждался в хорошей такой, долговременной медицинской помощи.

Но её этого было мало. Небрежными ударами Глория «приподняла» этого типа, используя рефлекторные сокращения мышц. И «посадила» у стеночки, придав вид задумчивого мыслителя. В этом виде он сейчас и находился.

— Хорошая инсталляция, — одобрил я.

— Рада, что тебе понравилось, — взяла меня под руку Глория.

— А чего он хотел?

— Травм средней и лёгкой тяжести, конечно! — захлопала ресницами девушка.

И мы продолжили наш променад, попутно зайдя в практически пустой бальный зал. Где я уже собрался серьёзно: к нам вихляющейся походкой приблизился Евгений, прозванный Ураган.

— Так вот ты какой, помоечный граф, — широко улыбнулся он. — И предательница Империи, копошащаяся в помойке.

— Дорогая, как ты смотришь на то, чтобы потанцевать? — игнорируя этого типа, который даже не представился, обратился я к Глории.

— Положительно, дорогой. Но — чуть позже. Открытие танцев будет буквально с минуты на минуту.

— И ты думаешь, что от того, что ты притворишься глухим, тебе станет проще? — изгалялся этот недоумок.

Вообще — реально ЧЕРТОВСКИ силён, просто прогибает эфир своим присутствием. И, несомненно, обвешан артефактами, как новогодняя ёлка игрушками. Эмоций от него не исходило вообще, что не чувствовал ни я, ни Глория, показавшая это движением глаз. Тут был интересный вопрос с метнализмом. Вроде как на текущий момент я именно «сильнее» Глории, в количестве подвластного эфира — уж точно. Но ментализм — больше умение, а ещё… Ощущение. То есть при всех прочих равных, она вполне могла почувствовать что-то, недоступное мне.

Ну а Евгений буквально подпрыгивал, исходя на словесный… понос. Которым пытался поливать меня, Глорию, дядюшку Карла… С последним — забавно. Он реально думал, что меня это как-то заденет? Нет, я дядюшку ценю и помню. Но слова какого-то недоразвитого клоуна не имеют к этому никакого отношения.

— Мехов!!! — буквально прогудел он, наконец.

Причём с использованием Дара: слово буквально прогудело.

— А ты кто такой? — уставился я на него, тоже усилив даром слова.

Правда в отличие от его, мои стали не гудящим порывом ветра. А просто донеслись смыслом до каждого в доме.

— Ты даже не знаешь хозяев дома, помойный невежа!

— Забавно слышать о невежестве от того, кто даже не представился. То есть ты — владелец этой задрипаной халупы, ну или какой-то родич ему? Прими соболезнования, и прошу — не завидуй. Понятно, что из твоей дыры моё жильё кажется недостижимой высотой. Но советую немного расширить словесный запас: «помойка», для тебя, конечно, вершина. Но в отличие от меня, другие достойные люди могут не столь снисходительны к твоей неотёсанностью.

Самое забавное было, когда этот петушок пытался меня «переорать» своим даром. Его кукареканье завывало порывами ветра… Но не складывалось в слова. Я доносил именно смысл, а вибрации воздуха в данном случае были вторичны для мозга слушателей.

И теперь я нанёс жестокое оскорбление этому типу и его роду. И все это знают и слышали, причём если его не адресованные высказывания хрен пойми кому можно квалифицировать как «собака лает, ветер носит», то мои слова были чёткими и конкретными, без сомнений адресованными устроителям приёма. И теперь ему остаётся только вызвать меня на дуэль… Или что, заинтересованно уставился я на Евгения.

— Думаешь, самый умный? — прошипел он, уже не используя Дар. — Но отсюда ни ты, ни твоя…

— … почтенная супруга… — заткнул ментальный посыл грязную ругань, а я ласково улыбнулся в наливающееся бешенством лицо.

— Ничего ты не сделаешь своим ментализмом, Мехов! И ты — труп! У меня лучшие защитные артефакты Мира!

— Это? — небрежно махнул я рукой на тяжёлый перстень, которым грозил мне Евгений. — Занятная поделка, — кивнул я, начав сиять золотым.

Уже не из показухи, а пользуясь Даром. И самое смешное — не делая вообще ничего, кроме как посылая эфир. Который артефакт воспринимал за атаку менталиста. А поток эфира был… Действительно мощным, так что паразитные потери были естественны.

И это колечко, сверкнув красным, треснуло и осыпалось дымом и пылью через несколько секунд.

— Силён, но тебе это не поможет.

— Ой, да понятно, что ты как коробейник на выезде, обвешан всякой фигнёй. Всё достояние рода на себя навесил?

— А вот интересно, ты обращался за лицензированием к Империи? — оскалился этот тип.

— И неуч, — тяжело вздохнул я. — Я — дво-ря-нин. Я, в отличие от родового аристократа, не должен «обращаться», если мой Дар превышает определённый уровень. Это обязанность Империи проверять и выдавать лицензию. Она пока нашла это не нужным, но свой вопрос обращай к ней.

— Хорошо же, — чуть не сплюнул этот тип. — Ты готов к смерти?

— Я бы тебя выпотрошил, из жалости, — сочувственно ответил я. — Быть тобой, очевидно, невыносимо. Но не сегодня.

— Ты не уйдёшь отсю… — начал было Евгений, но не успел закончить.

Потому что тот самый тип, от которого шли мощные, нетипичные потоки эмоций, тяжело шагая вошёл в зал. И эмоции его были так же сильны, причём он торопился. Не хотел, чтобы я вызвал этого Евгения или он вызвал меня. И почему — очевидно…

— Я, сокольничий Радомир Высецкий, объявляю окольничих Жировых-Засекиных подлыми разбойниками, татями и убийцами! — проревел этот тип. — Тайно, без объявления войны, эти недоноски напали на родичей — Высецких-Пешевых, и подлостью уничтожили спящих! Посему, тут я объявляю роду Жировых-Засекиных вражду, до последней капли крови! Почтенные. будьте тому свидетелями! А чтобы подлецы не забыли…