Жезл жизни (СИ). Страница 44

— Ты говоришь, будто это будет просто! На это уйдет несколько лет! Ты же не думаешь, что все это время в Империи будут сидеть, сложа руки? У них прямо сейчас двадцать регулярных легионов и пять больших отрядов наемников. Ты не успеешь и десять тысяч одержимых собрать и вооружить, как сюда явятся закованные в броню, опытные и решительные солдаты, ведомые умелыми полководцами. Даже с твоими «небесными воинами» мы не выстоим в открытой войне.

— Кто сказал, что мы будем спокойно ждать прихода имперских легионов? — Сторми усмехнулась. — Империя начнет выгрызать себя изнутри. Ты думаешь, зачем у нас гостит твой давний «приятель» Рон Турвиль? Он послан к нам для связи с заговорщиками из высшей аристократии, недовольной нынешним императором. Ты же знаешь, что сейчас на троне сидит подросток?

Ярослав промолчал, обдумываю полученные сведения.

— А у тебя и правда далеко идущие и вполне осуществимые планы! — сказал он, тяжело вздохнув. — Об одном ты, кажется, забыла — их осуществление принесет смерть сотням тысяч человек! Ради своих амбиций ты готова поломать стабильную мирную жизнь миллионов гражданских! Ты говоришь о войне, как о шахматной партии. Но на этих «клетках» — живые люди. Крестьяне, ремесленники, женщины, дети… Ты готова превратить их в пепел ради своей победы?

— Мирная жизнь? Какая мирная жизнь? — холодно и отстранённо сказала Сторми. — Ты сам видел, как здесь живут. Рипус пал за день — потому что его народ ненавидел своих зажравшихся правителей. Дарн и Валта — такие же гнилые системы. А Империя? — Она резко встала, её голос зазвенел, как лезвие. — Там каждый год восстание! В последнем из них ты поучаствовал! Понравилось? Сколько упомянутых тобой женщин и детей умирает от голода, пока аристократы пируют в Аннаполисе? Я там была, я всё видела — это мерзкое кубло жирных ядовитых тварей! Этот «мир» — иллюзия, Яр. Я лишь ускоряю его перерождение!

— И заменишь один ад другим! — Ярослав приложился к фляжке, но она оказалась пустой, и он запулил ее в дальний угол. — Твои «небесные воины» — не люди. Они не восстанут против тебя, не потребуют прав. Удобные рабы, да?

— А разве солдаты Империи — не рабы? Их гонят на убой под палками десятников. У наемников дела чуть получше — у них, кроме кнута, есть еще и пряник, в виде оплаты. Мои воины хотя бы не чувствуют страха. Не бегут с поля боя, оставляя товарищей. И да, они умрут. Но в десять раз меньше, чем на обычной войне. Разве это не милосердие?

— Милосердие? Ты стираешь их настоящие личности и заменяешь душами погибших чужаков! Они даже не понимают, за что умирают! — Ярослав в отчаянии сунул руку под подушку и… нащупал «свою спасительницу» — снова полнехонькую серебряную фляжку.

Открутив колпачок и сделав несколько глотков, Краснов откинулся на спинку кровати. Сторми, почуяв знакомый запах коньяка, резко повернулась к нему и протянула руку. Пришлось поделиться, раз пошел такой суровый разговор.

— Личности? — Сторми пьяно хихикнула. Ее язык уже начал заплетаться, ведь она успела выпить грамм триста. — А у парней из глухой деревни, которых Империя забрала в рекруты и бросила на убой, были «личности»? Их имена кто-то помнит? — Она внезапно, как это бывает у нетрезвых людей, пришла в ярость, швырнула неповинную фляжечку прямо в лицо Ярослава, тот едва успел увернуться, и заорала: — Я даю этим людям цель!!!

— Нет. Ты даёшь им смерть. И прикрываешься высокими словами! — тихо сказал Краснов. — Знаешь, что самое страшное? Ты начинаешь говорить, как жрецы из Храма Карса. Они тоже вещали о «высшем смысле», пока заливали кровью окрестные земли.

У Сторми снова резко сменилось настроение, она обмякла, опустила плечи, устало присела на кровать и глухо произнесла:

— Не смей… Не смей так говорить! Я не они. Я не приношу их в жертву — я даю им шанс!

Ярослав, поддавшись порыву, придвинулся к девушке и обнял ее, поглаживая по испещренной шрамами спине. В Сторми как будто что-то сломалось — она зарыдала, вцепившись пальцами в его плечи.

— Нет. Это самообман! — мягко, почти с жалостью сказал Ярослав. — Ты уже проиграла — просто ещё не поняла кому.

Часть 2

Глава 7

После сурового ночного разговора они снова бросились в объятия друг друга и трахались, как животные, яростно и предельно жестко, до утра. Последний раз Сторми кончила, впившись зубами ему в плечо, как раз когда первые лучи солнца пробились сквозь ставни. Ярослав хрипло рассмеялся, проводя ладонью по её мокрой груди:

— Чай теперь твоя душенька довольна?

Сторми, всё ещё дрожа от оргазма, лениво пнула его ногой.

— Ты чертов дамский угодник! Эх, всё бы отдала за сигаретку!

Она с трудом встала, её обнажённое тело в рассветных лучах блестело от пота. Собиралась быстро — натянула тунику, подобрала с пола разбросанные вещи.

— Ну что, генералиссимус, теперь расскажешь, зачем нам этот чёртов Дарн? — потягиваясь всем телом, спросил Ярослав.

— Сам дурак! — Сторми совершенно по-девчачьи показала ему язык. — Это нашего великого стратега барона Хьюэра припекло — решил фланг обеспечить, пока он лично пойдет с Валтой разбираться. Мои агенты ничего полезного в этой дыре не нашли. Разве что какой-то целебный порошок. По описанию его действия — явно какая-то наркота. Сам разберешься с этим говном, не маленький! И, пожалуйста, береги себя, не геройствуй!

— Чего это ты о моем геройстве вспомнила? — Ярослав поймал её за запястье и нежно поцеловал во внутреннюю часть ладони.

— Потому что… — она мило покраснела от ласки, но затем резко вырвала руку, — если ты погибнешь, мне придётся искать нового любовника. А это утомительно.

Дверь захлопнулась. В комнате остался только запах секса, дорогих духов и чего-то металлического — может, крови с его плеча.

У восточных ворот его ждали не только тридцать конных разведчиков, но и восемьдесят пехотинцев. «Небесные воины», стояли, как истуканы, почти не моргая. Их стеклянные взгляды пугали даже ворон, круживших над крепостью.

— Ну что, болванчики, в путь! — крикнул Ярослав, и колонна тронулась, поднимая тучи пыли.

Болота начались уже через полдня пути. Воздух стал густым, сладковато-гнилостным. По берегам топких ручьев цвели странные цветы — алые, с мясистыми лепестками, похожие на орхидеи-мутанты.

— Кровавые слёзы, — пояснил проводник, бывший траппер. — Пыльцу их нюхают, жуют, в вине растворяют. Боль снимет, страх утолит… и голову отшибает начисто.

Ярослав сорвал один цветок, размял пальцами. Липкий сок пах медью и чем-то химически-едким.

— И кто это говно жрёт?

— Богачи в Аннаполисе. Да и наши солдатики, бывает, для храбрости… — траппер боязливо покосился на «небесных воинов». — Говорят, что наши правители большие деньги на торговле порошком зашибают.

Колонна двигалась по узкой тропе между ярко-зеленых кустов с мясистыми листьями. Ярослав ехал впереди, механически обозревая окрестности, но мысли его были далеко.

Сторми… Она рассказала ему всё. Или почти всё. Достаточно, чтобы понять: она не просто амбициозная авантюристка. Она — катастрофа в человеческом обличье. Ее планы были безумны, жестоки и… осуществимы.

— Что мне с ней делать? — спрашивал он себя.

Он мог остаться с ней. Стать правой рукой, любовником, соучастником. Вместе они могли перевернуть этот мир. Или…

Он мог предать ее. Найти «Жезл жизни» и уничтожить. Лишить ее главного оружия — ведь уже созданные «небесные воины» рано или поздно «протухнут».

Но тогда её убьют. Эта мысль заставила его натянуть поводья так, что конь фыркнул и встряхнул головой.

А если не убьют? Если схватят? Он представил Сторми в цепях. На дыбе. На плахе. Кровь стыла в жилах.

Но с другой стороны — сколько людей погибнет, если он ничего не сделает?

Она не злая. Она просто… Она просто видела мир иначе. Как шахматную доску. Где пешки — расходный материал.

А он? Он тоже не святой. Он убивал. Без сожалений. Но всегда — тех, кто сам выбрал этот путь. Воинов, бандитов, мерзавцев. А она готова была положить тысячи. Десятки тысяч! И ради чего? Ради власти? Нет. Она не жаждала тронов. Ради мести? Возможно. Ради идеи? И вот это было страшнее всего. Потому что с фанатиками не договориться.