Гость из будущего. Том 4 (СИ). Страница 27

— А что за гостайна? — хохотнул Владимир Семёнович. — Если это не секрет?

— Наши танки ходят под водой, — шепнул я. — Только об этом никому. Иначе и тебе придётся подписать соответствующий документ.

— Ха-ха, заливаешь, — развеселился будущий кумир миллионов. — Ладно, пошёл готовиться к выступлению.

«Вот ведь, сволочь, — обозвал я своего „чёрного человека“. — Ударил меня ниже пояса. И завтра всё артистическое сообщество Ленинграда начнёт шушукаться, что я стучу в КГБ. Хотя, все новости, что плохие, что хорошие имеют свойство терять свою значимость с течением времени. Поболтают, потреплются, потом всем эта тема надоест и угомонятся. Да и после октября многое переменится. Значит, права была, гадающая на кофейной гуще, Маргарита Владимировна: враг у меня есть, и этому врагу мирные переговоры без надобности».

Глава 11

«Пум-ба пум па-па-па, пум-ба пум па-па-па», — бурчала бас-гитара около моего уха, когда во время танцевального вечера в кинотеатре «Ленинград» мы принялись исполнять свою вторую композицию — «Страну удач». К этому моменту просторный зал забился под самую завязку. Поэтому я с высоты невысокой сцены кинотеатра видел сплошное море человеческих голов. И если там, чуть ближе к центру, и были небольшие пустоты, то около сцены люди стояли впритык, что им позволяло только прыгать под жёсткий гитарный рифф композиции «Call Me».

Честно говоря, после вчерашнего инцидента в ДК «Пищевиков» внутри нашего ансамбля состоялась небольшая дискуссия на тему «Как играть страну удач?». Руководитель ВИА Анатолий Васильев утверждал, что исполнять её нужно более легко и лирично, подражая «The Beatles», чтобы не заводить толпу. Я же наставил на том, что «Страну удач» нужно продолжать рубить жёстко и мощно, без всякого попсового битловского нытья. «А что касается зрителей, то народ быстро ко всему привыкает и к хорошему, и к плохому, — произнёс я тоном, не терпящим возражений. — Так что привыкнут и к „Стране удач“. И потом у нас и так в репертуаре хватает попсы, то есть легкой популярной музыки».

И сейчас Толя Васильев рубил свое гитарное соло на всю катушку, а народ перед сценой задорно прыгал, словно он оказался на фестивале «Нашествие» в будущем. Наконец, моя Нонна Новосядлова сделала маленький шажок к микрофону и запела текст песни, который был прикреплён к стоящему рядом пюпитру, и чистейшим меццо-сопрано запела:

За удачей мы спешим,

Но к ней не известен путь.

Вдруг она растает как дым,

И просто удачу вспугнуть.

И обижаться на жизнь смешно,

Помни всегда однооо!

Сочетание жёсткой гитарной музыки и красивого эмоционального женского вокала произвело на неподготовленных зрителей шоковый эффект. Ещё недавно они танцевали фокстроты, твисты и рок-н-роллы, и слушали по радио «Не кочегары мы, не плотники», а тут на их головы полился самый настоящий хард-рок. Из-за чего, попрыгав и разогревшись, припев затянули все, кто стоял ближе всего к сцене и к нам, музыкантам:

Не хнычь, не плачь, когда не везёт порой.

В стране удач мы будем ещё с тобой…

Кстати, этот припев кроме многочисленных зрителей и солистки Нонны, на бэк-вокале принялись подпевать я и Женя Броневицкий, который не переставал тягать толстенные струны немецкой бас-гитары. А народ вдруг так разошёлся, что наша сцена заходила ходуном, словно мы попали на небольшое землетрясенье. «Возможно, Васильев и прав, — подумал я, когда помост под ногами реально завибрировал, — рановато ещё лабать рок в Советском союзе. Либо охрана нужна посолидней, либо площадка попросторней. Кажется, в английских пабах редкий рок концерт обходился без драк и потасовок. А всё из-за того что для диких танцев не хватало дополнительных квадратных метров».

Может ты попал в беду?

Фортуна бывает слепа, — начала Нонна второй куплет по-актёрски отыгрывая каждую строчку песни, то воздевая кулак в направлении бьющего в глаза софита, то немного наклоняя свой корпус в сторону зрителей:

Только верь в свою звезду,

И тебе улыбнётся судьба.

И обижаться на жизнь смешно,

Помни всегда однооо!

И тут перед припевом небольшое соло на ударной установке выдал Сергей Лавровский и народ, прыгающий на танцполе, снова вместе с нами запел:

Не хнычь, не плачь, когда не везёт порой.

В стране удач мы будем ещё с тобой…

— Спасибо, друзья! — гаркнул я в микрофон, когда Нонна под оглушительные аплодисменты закончила «Страну чудес». — Как видите, сегодня наши «Поющие гитары» выступают в усиленном составе! Разрешите представить актрису театра и кино — Нонну Новосядлову!

Представление моей любимой женщины, которая, кстати говоря, до последнего сомневалась выходить на сцену с ансамблем или нет, зрители так же встретили аплодисментами.

— Усилки тоже усиленные⁈ — выкрикнул какой-то студент-электрик, который прыгал у края сцены.

— Усилки по ГОСТу, товарищ студент, — хохотнул я, повеселив публику. — А мы орём на всю катушку, / Гитары жмём на полный газ / Не стоит тише, потому что / Ведь лучше громче и для вас! — прочитал я припев смешной эстрадной песни, которую слышал в фильме «Белорусский вокзал». — Итак, мы продолжаем свой танцевальный марафон! И следующая композиция — «О чём плачут гитары»! Пожалуйста, не развалите сцену, — произнёс я под хохот нескольких сотен человек.

Далее Толя Васильев выдал соло на своей электрогитаре, затем небольшую сбивку на барабанах продемонстрировал Сергей Лавровский, и басуха Жени Броневицкого снова забухтела около моего уха, а я весело и с огоньком запел:

Почему в семнадцать лет

Парню ночью не до сна?

Почему в семнадцать лет

Песня немного грустна?

Эту композицию мы исполняли в более динамичном темпе, чем-то напоминающем каверы 80-х и 90-х годов в исполнении «Дубов-колдунов» или ВИА «Верные сердца», и поэтому народ около с цены опять мог задорно и беззаботно прыгать. В конце концов, на подобные концерты именно для этого и приходят, чтобы выпустить пар, выплеснуть накопившеюся негативную энергию и перезагрузить мозг.

И вдруг, когда я запел припев, что плачут гитары, ну что же пусть, на сцену из-за кулис выбежали Сава Крамаров, Олег Видов, Владимир Высоцкий и Виктория Лепко и начали, дико кривляясь, танцевать. Нонна и так подпевала мне на бэк-вокале, но эти гаврики вылезли совсем не по сценарию. Толя Васильев недовольно поморщился, но увидев, что потешные танцы разбуянившихся актёров мне не мешают, решил сделать вид, что всё так и было задумано. Однако Высоцкий, который опрокинул 200 грамм винишка после наших творческих встреч, одними танцами решил не ограничиваться. И как только я перешёл от припева ко второму куплету, он присоседился к моему правому боку и тоже захрипел на весь зал:

Всё прошло, ты не моя,

На свиданье не придёшь.

Молча моет тополя,

Горький осенний дождь!

Ну ладно, Владимир Семёнович немного поддал и, приведя себя в легкое расслабленное и бесшабашное состояние, решил перед поездом в Москву оторваться. И его хриплый рёв в моё правое ухо был вполне объясним. Но когда абсолютно трезвый Сава Крамаров, подобно рокеру Олегу Гаркуше выскочил к самому краю сцену и начал, высоко поднимая колени, трясти активно своими паклями, это было совершенно не объяснимо. Зато зал просто взвыл от удовольствия, а девчонки в первых рядах громко завизжали.

«Угомонитесь, дьяволы, — прошипел я про себя, как только зазвучал инструментальный проигрыш. — Хотя это идея! Фильм-дивертисмент снимать нужно именно так: с кучей своих друзей-актёров, которые буду бесшабашно куражиться и прыгать по сцене или по артистической площадке в студии. Смешно и с приколами объявлять следующие музыкальные номера и, конечно же, петь вместе с моими „Поющими гитарами“! А Крамарову навешаю на пиджак сотню детских значков из „Союзпечати“ и дам в руки маракасы. И пусть пляшет, так как голоса у него нет».