И смех, и грех, и… Два соседа. Страница 2

Я уже представляю, как этот ролик наберет кучу лайков, когда краем глаза замечаю движение за окном. Выглядываю – и, святые ватрушки, чуть не роняю миску с тестом!

Напротив, у дома деда Аркадия, два мужика чинят покосившийся забор. И не просто чинят, а делают это, будучи обнаженными по пояс, с телами, которые, кажется, вырезали из журнала про фитнес.

Один – блондин, с татуировками, которые вьются по его рукам, как приглашение к греху. Его загорелая кожа блестит на солнце, а мускулы перекатываются при каждом движении молотка. Второй – брюнет, с лицом, будто его выточили из камня, и татуировкой дракона на предплечье, которая, клянусь, шевелится, когда он забивает гвоздь.

Их торсы – это чистый грех и порок, а я стою, как дура, с ложкой в руке, чувствуя, как мое сердце делает кульбит.

«Кто эти Аполлоны? – думаю, прилипнув к окну. – Сбежавшие модели? Беглые бодибилдеры? Или дед Аркадий решил открыть в Козловке филиал стрип-клуба?»

Наблюдаю открыв рот и забыв о съемке, как блондин что-то говорит, размахивая молотком, а брюнет хмыкает, явно не впечатленный. Они спорят, но в этом есть что-то… теплое.

Как будто они сто лет друг друга знают. Прищуриваюсь, пытаясь уловить детали. Блондин явно тот еще болтун, а брюнет – из тех, кто одним взглядом может заставить тебя чувствовать себя голой.

И, черт возьми, мне это нравится.

Наконец-то в этой дыре хоть какая-то движуха помимо сбежавших у бабы Клавы гусей и пропавшего по-пьянке в лесу тракториста Прохора.

***

К вечеру я решаю, что пора снимать новый контент для канала.

«Эстетика деревенской жизни» – мой конек, и подписчики ждут, как я буду поливать грядки в своих джинсовых шортиках, которые делают мои бедра национальным достоянием.

Я ставлю камеру на штатив, напеваю что-то из старой попсы и направляю шланг на грядки. Солнце садится, заливая все золотым светом, и я чувствую себя королевой этого огорода. Вообще-то я и есть королева Козловки если бы был такой титул.

Но тут, как в дешевом романе, я «случайно» (ну, может, не совсем случайно) направляю струю воды чуть дальше, чем надо, и попадаю прямо по двум красавцам, которые как раз вышли из дома деда Аркаши.

Блондин подпрыгивает, как кот, которого окатили из ведра, и кричит:

– Эй, дамочка, ты что, решила нас утопить? Осторожней!

Его футболка теперь прилипла к торсу, и я клянусь, это зрелище стоит всех моих ватрушек. Брюнет, стоящий рядом, просто стряхивает воду с волос, но его взгляд – как выстрел. Он не говорит ничего, но я чувствую, как воздух между нами искрит.

– Ой, простите, мальчики, – делаю невинное лицо, поправляя шортики, чтобы они заметили, что я не просто так тут стою.

Блондин смеется, подходит ближе к невысокому забору, который разделяет наши участки, и я вижу, как его глаза скользят по моей фигуре. Он явно из тех, кто думает, что может очаровать любую одним взглядом. Ха, знаю я таких.

– Я Макс, а тебя как зовут красотка?

– Алина.

– Давай я покажу, как надо поливать, Алина, – говорит, забирая шланг. Его пальцы касаются моих, и я чувствую, как по спине пробегает ток.

Он начинает поливать мои грядки с такой уверенностью, будто всю жизнь был огородником, а я стою и думаю: «Ну, Алина, это тебе не подписчиков дразнить. Этот парень – ходячий соблазн, и ты уже мысленно снимаешь с него эту мокрую футболку».

Брюнет подходит ближе. Он молчит, но его присутствие – как гроза перед молнией. Он смотрит на меня, а мои щеки горят огнем. Давно такого не было.

– Осторожнее со шлангом, Макс, – наконец говорит он, и голос – как низкий гул мотора. – А то еще зальешь урожай.

Хмыкаю, скрещивая руки, отчего моя грудь становится еще более… заметной.

– Кстати, это мой молчаливый и суровый друг Дэн, не обращай на него внимания, он немного не в настроении.

– Вот же балабол чертов.

– О, это он так флиртует, я поняла. Напускает на себя большей загадочности.

– Флиртуют? – Максим подмигивает. – О, нет, это он еще не начинал, соседка. А ты, смотрю разговорчивая, а дед говорил, ты ватрушки печешь.

– О, милый, мои ватрушки – это искусство, – я наклоняюсь чуть ближе, опираясь на забор ладонями, чтобы он вдохнул аромат моей шарлотки, который витает вокруг.

Дэн хмыкает, и я понимаю, что это его способ сказать: «Ты мне нравишься». Они оба смотрят на меня, как будто я – их личный джекпот, и я не могу не признать: мне это чертовски льстит.

***

Ближе к ночи я решаю проявить гостеприимство. Ну, а что? Я же хорошая соседка, а хорошие соседки приносят свежеиспеченную шарлотку. Я заворачиваю еще теплый пирог в полотенце и иду к дому деда Аркадия, покачивая бедрами чуть больше, чем нужно.

На мне платье, которое кричит: «Смотри, но трогать дорого обойдется». Дед открывает дверь, смотрит на меня, как на бомбу с часовым механизмом, и ворчит:

– Алина, ты чего приперлась? Эти балбесы тебе только нервы потреплют, я видел как вы недавно познакомились.

– Дед, расслабься, – я подмигиваю. – Я просто пирог принесла. Не хочешь же, чтобы твои гости голодали?

Макс и Дэн сидят в гостиной, и, когда я вхожу, оба замирают, как будто я – торт на их день рождения. Ставлю шарлотку на стол и говорю:

– Ну, мальчики, пробуйте. Только осторожно, мои пироги такие горячие, что можно обжечься. – Я делаю паузу, глядя на Макса. – Особенно ты, блондин. Выглядишь, как тот, кто любит все горячее.

Максим ухмыляется, отрезая себе кусок.

– Соседка, если твои пироги такие же сладкие, как вся ты, я готов рискнуть.

Данил молча берет кусок, но его взгляд – это чистый огонь. Он откусывает, жует медленно, и я чувствую, как он оценивает не только пирог, но и меня.

– Неплохо, – говорит, и это, похоже, его максимум комплиментов. – Но я больше по мясу.

– О, милый, – я наклоняюсь чуть ближе, чтобы он почувствовал мой парфюм. – Мясо – это хорошо, но мои пироги и ватрушки – это уже десерт для чемпионов.

Дед Аркадий закатывает глаза и бормочет:

– Вот и все, приплыли. Алина, не ведись на этих кобелей. Они тебе только сердце разобьют.

Я смеюсь, убирая прядь волос с лица. Ох, дед, если бы ты знал, как я люблю играть с такими, как они.

Максим – он как теплый виски, от которого хочется танцевать. Данил – как буря, от которой мурашки по коже.

И оба они смотрят на меня, как будто я – их билет в рай и это заводит. Ну, парни, держитесь. Я знаю себе цену, и вам придется попотеть, чтобы меня завоевать.

А в голове крутится мысль: «Эти двое – явно не просто приезжие, они не просто приехали потому, что соскучились по дуду. Они явно в бегах, это ясно, как мой яблочный сироп. Но, какие же они аппетитные, а у меня давно никого не было. И если они думают, что могут просто так влезть в мою жизнь и устроить тут свой тестостероновый парад, то они еще не знают меня».

Глава 3

Алина

Новое утро врывается в спальню с наглостью петуха, который, похоже, решил, что его миссия – разбудить всю деревню в пять утра. Но сегодня я просыпаюсь не от его воплей, а от жара, который пульсирует в моем теле, как будто кто-то поджег мою постель.

Всю ночь мне снились эти чертовы соседи – Максим и Данил.

В моем сне они были везде: их руки скользили по моей коже, губы дразнили, а тела прижимались так, будто мы снимались в самом запретном порно.

Максим шептал мне на ухо свои пошлые шуточки, пока его пальцы находили все мои слабые места, дразнил, ласкал. А Данил, молчаливый и суровый, брал меня с такой силой, что я проснулась, задыхаясь, с трусиками, которые прилипли к моей киске от влаги.

И вот я лежу, уставившись в потолок, и чувствую, как мое тело гудит, как провод под напряжением.

«Черт, Алина, соберись, – думаю я, но мои руки уже сами тянутся вниз. – Это просто сон, гормоны, ничего такого».

Но кого я обманываю?

Задираю ночную сорочку, моя большая грудь тяжелая и чувствительная вываливается, когда я спускаю с плеч тонкие лямки. Беру ее в руки, сжимаю, прокручиваю пальцами соски, оттягиваю их, стон срывается с губ, прежде чем я успеваю его заглушить.