Г.Р.О.М. 3 (СИ). Страница 2

— Лёха, прикинь! — вскричал радостный Ярик. — Знаешь, кто нас со «свечки» прикрывал?

— Костя?

— Денчик! — он поднял парня за шкирку, поставил на ноги и крепко обнял. — Снайперюга! У-у-у, как давай их щёлкать!

— Денис? — я удивился. — Ты стрелял?

Он закивал. От него пахло спиртным, наверное, Костя дал ему фляжку, чтобы тот успокоился.

— Так думал, — у Дениса стучали зубы, — что перебьют вас всех. Вот и взял винтовку…

— Ну, вовремя, — я кивнул и похлопал его по плечу.

— Вообще, думал, мажорчик какой-то московский, — Ярик растрепал ему волосы, — а мочил чехов так, будто матёрый снайпер. К себе его возьмём, Лёха? Такого снайпера на руках таскать надо…

— Обсудим ещё, — сказал я. — Надо узнать, что с Валеркой.

Глеб вскоре позвонил, успокоил. Алиби сработало. В больницу пришёл сначала участковый собирать данные, потом милицейский следак Филимонов, которого я отлично знал. Филимонов поверил, тем более Глеб тоже был в палате, мол, пришёл проведать спасённого крёстника, которого вытащил. Он тоже добавил деталей.

Навестить Валеру мы смогли только на следующий день, когда всё более менее успокоилось. Денис был дома, спал, и спать, похоже, будет целые сутки после пережитого. Но его внезапная помощь, которую мы от него не требовали, нам очень помогла.

Может, и правда потом ему предложить пойти к нам, у парня есть стержень. Да и вообще, произошедшее сплотит всех сильнее, несмотря на раненого.

Собрались мы в двухместной палате, причём приличной. Просто я сунул кому надо двести тысяч старыми деньгами, и Валеру привезли сюда из общей. Тут тоже не фонтан, и таракашки бегают, но зато чисто, не жарко, и уход делают. Второго больного пока нет.

Бледный Валера лежал на кровати, накрытый одеялом, плечо было плотно перевязано. Пришли компашкой — я, Костя и Ярик, Глеб ещё должен был подтянуться чуть позже. Ему ещё надо строчить рапорты о применении табельного оружия, так что сильно занят.

Притащили раненому передачку — яблоки, бананы, блок сигарет, Костя книг принёс почитать. Сок ещё принесли, в модном тетрапаке, такие сейчас начали продаваться повсюду. И корейские крабовые чипсы, Валера их любит. А родственники принесли ему китайских конфеток, с Мао Цзэдуном на фантике, настолько твёрдые, что зуб сломать можно.

А Ярик расщедрился и по дороге купил Валере шаурму.

— Купи шаурму — помоги Хаттабу, — с нарочитым кавказским акцентом напел брат.

— А у следователя сын ходил к нам на секцию, — объяснял Валера, жадно откусывая куски от шаурмы, — батя его тоже бегать заставлял. Вот и не удивился, что я там был. А тут и Глеб подсказал, что говорить, ну и там, на поле, всё понял.

— Рука как? — спросил я, усаживая на край кровати.

— Шевелить не могу, ноет, — Валера поморщился. — Кость, говорят, царапнуло. Вот и болит. Такие вот пироги с котятами, — он задумался и с подозрением посмотрел на шаурму.

— Ну зато прикрыл, братан, — Ярик пожал ему здоровую руку. — С меня поляна потом в кабаке будет, за базар отвечаю…

Дверь в палату открылась, влетел Глеб, как всегда, красный и потный, будто бежал. Он шумно выдохнул, расстегнул ветровку и сел на подоконник. Под курткой кобуры не было.

— Сдал ствол на экспертизу, — он заметил мой взгляд, — теперь вернут, только когда с реабилитации вернусь.

— Чё за реабилитация? — спросил Ярик с недоумением.

— Ну если бандита мочишь, то отправляют в госпиталь, здоровье психическое поправить. Но там, говорят, клёво — массажики делают, тёлки ходят спортивные, кормят как в санатории. Там реально как санаторий. Пару недель отдохнуть, и как новенький.

— Ого. А нам не положено? — брат посмотрел на меня.

— У тебя и так каждый день как санаторий, — Сибиряк усмехнулся. — Жрёшь в два горла, пьёшь, спишь до обеда.

— Так-то да, в натуре.

— В целом, вышло неплохо, — сказал я, и все замолчали. — У Маги — одна из самых сильных группировок, а мы ей крови пустили. Расследование же ведут?

Глеб кивнул. Даже не понял, что был на волосок от смерти. Если бы схема Мухи удалась, Денис стрелял бы в Некрасова боевым патроном, и пуля досталась бы Глебу. Но это уже не случится.

— Наверное, к тебе придут от Маги, — я посмотрел на Валеру, — деньги давать будут, чтобы ты «вспомнил» как можно меньше. Деньги бери, не помешают, но запоминай, кто был и что говорил, в гости потом к ним сходим. Будут угрожать — тоже запоминай. Мы ещё с ними не закончили.

— Да тут присмотрят за ним, — торопливо сказал Глеб. — Наших здесь много, Мага сюда не сунется. Да и Иваныч просил приглядеть за Валерой.

— Кстати, пацаны, — Ярик хлопнул в ладоши. — Вот Лёха нас назвал — «ОББ Г. Р. О. М.». ОББ — понятно, он говорил. А вот ГРОМ — так и не придумали. Вот пока здесь — давайте замутим вывеску.

— Г-г-группа, — начал Костя и отпил сок из пакета, — г-группа реактивного облома м-мудаков.

Ярик громко заржал.

— И так пойдёт, — я кивнул с улыбкой, — но вообще, как официально — группа реагирования особая мобильная.

— О, — Ярик поднял палец. — А давайте маски натянем, и в телестудию ворвёмся, мол, мы — ГРОМ, а вам всем, братки и прочие им сочувствующие — кабздец будет. И по ящику нас покажут.

— Не, — я помотал головой. — О нас знать не должны.

— Слухи-то пойдут, братан. Мол, мочит всех кто-то.

— Пусть слухи идут, — я кивнул. — Пусть боятся, чтобы ходили и пугались. Всем же лучше.

— Кстати, у меня вариант для названия есть, — начал говорить Валера.

Но закончить не успел. Мы услышали шаги и замолчали.

Вошёл полковник Некрасов в белом халате, накинутом на плечи. Морда — красная, злая, а увидев с нами Глеба — он аж зубами скрипнул.

— Ну чё, мужики, — неприятным голосом произнёс Некрасов, — да вы тут все в сборе, я смотрю. И ты здесь, Глебыч? — он глянул на подчинённого. — И кто мне…

— Пошли, выйдем, подымим, — позвал я и кивнул на окно, за которым видно аллею деревьев и скамейки, где можно посидеть, — обсудить кое-что нужно, Николай Иваныч. А то вопросов накопилось.

— Да уж не помешало бы всё обкашлять, — пробурчал он.

Глава 2

Мы вышли на улицу втроём. Некрасов поглядывал на Глеба, и парень немного опешил, но я его в обиду не дам, наш же он теперь. Брата и Костю оставил в палате, а то Ярик с Некрасовым поцапаются сразу. Это профессиональное, друг друга они не любят, поэтому почти не пересекаются.

Скамейки не красили давно. Белая краска облупилась, в некоторых местах кто-то вырезал ножиком матерные слова, пронзённые стрелами сердца и вечные обвинения, что «Петя — лох».

Стоящая рядом урна с мусором переполнена, в ней с горкой лежат стеклянные бутылки от лимонада и пива, вокруг валялись бычки, а перед скамейкой сплошной ковёр шелухи от семечек. Некрасов достал пачку красной «балканки», у Глеба был «Родопи». Хотя в последнее время он курит «Мальборо», но перед шефом решил достать чего-нибудь попроще, более подходящее для оперской зарплаты. Некрасов ведь не в курсе, что я хорошо приплачиваю всей группе, чтобы их не отвлекали думки, что денег вечно нет.

Некрасов сел на скамейку так, как сейчас принято — на спинку, поставив ноги на саму скамейку. Но доски обычно сами по себе настолько грязные, что иначе и не сядешь. Вот он сел на верхотуру, оглядел нас и закурил.

— Кого опять бил? — спросил я, кивая на его руки.

Костяшки на правом кулаке сбиты, кому-то он явно врезал очень крепко.

— Никого я не бил, — пробурчал тот. — Воспитать пришлось. В кафешке пацан один работает. Хороший такой парнишка, отзывчивый, котелок варит, да вот бандит один к нему лезет. Вот чтобы не лез — воспитал.

— Явно не по повестке вызвал, — сказал я и добавил: — Зато проблему решил.

Да, это вполне в духе Некрасова. И он может так напугать неизвестного мне бандита, что тот не побежит жаловаться к адвокату и снимать побои.

Некрасов, как и Глеб — готов на многое, но на нарушение закона идёт неохотно, только если это необходимо. Потому что он знает, против кого борется — против людей, которые этот закон крутят под себя.