Черный к свету (ЛП). Страница 20

— Что это? — спросил Ник. — Что за технология?

Блэк пожал плечами.

— Понятия не имею.

Я нахмурилась. Мне определённо показалось, что это неправда.

Блэк прочистил горло. Если он и услышал меня, выражение его лица не изменилось.

— Вам обоим придётся подписать кучу дерьма, прежде чем нас впустят, — продолжил он ворчливым голосом. — Они довольно ясно дали понять, что не хотят, чтобы мы знали что-либо о том, над чем они здесь работают, и не планируют ничего нам рассказывать или позволять кому-то другому нам что-либо рассказывать, но они обеспокоены тем, что мы всё равно можем что-то сообразить самостоятельно, если хоть очерним своим присутствием двери их драгоценных лабораторий. Так что сплошные соглашения о неразглашении, — он искоса улыбнулся мне. — Вместе с щедрыми угрозами подать в суд, если мы хотя бы во сне проболтаемся о чём-нибудь, что видели.

Я с любопытством посмотрела на него.

Эта часть ощущалась правдой.

Я чувствовала его искреннее раздражение по поводу непрозрачности сотрудников Ракера.

Почему он просто не прочитал их для получения информации, если всё обстоит так?

И снова у меня возникло отчётливое ощущение, что Блэк чего-то недоговаривает.

Может быть, даже несколько вещей.

«Не сейчас, док, — пронеслось у меня в голове. — Сначала подожди и посмотри, прав ли я».

Я моргнула, затем отвела взгляд от его лица.

Он заглушил двигатель.

Не удостоив меня прямым взглядом, он щёлкнул замком дверцы с водительской стороны и вышел, одним плавным движением поднявшись с сиденья и ступив вниз.

Ник что-то проворчал себе под нос, но тоже уже отстегнул ремень безопасности. На моих глазах он накинул на плечи чёрный плащ, надел тёмные очки и шляпу, затем кожаные перчатки и схватил плотный чёрный зонт, лежавший на полу у его ног. Он раскрыл его как раз в тот момент, когда открывал дверцу.

Несмотря на всё, что ему пришлось сделать, прежде чем выйти на солнечный свет, Нику всё равно удалось опередить меня.

Я посидела там ещё несколько секунд, удивляясь, почему мне вдруг стало так не по себе.

Дело не в моём решении работать на Блэка — я была рада этому.

Дело в самом расследовании.

Но почему? Это всего лишь убийство. До этого мы работали с десятками таких.

И да, клиенты поступили глупо, не подключив копов с самого начала, но я знала, что Блэк, вероятно, мог бы использовать свои способности, чтобы отвлечь внимание от нас.

По сравнению с тем, с чем мы сталкивались последние несколько лет, перспектива надавить на мысли нескольких полицейских была практически пустяком, почти обыденным делом, несмотря на связанные с этим этические проблемы. Жертва, может, и известная, но это была обычная человеческая тьма. Ни вампиров, ни фанатичных видящих, ни древних богоподобных существ, ни межпространственных порталов. Разве я не должна чувствовать себя спокойно из-за всего этого?

Разве это не должно быть почти приятно — снова расследовать человеческое дело?

Меня беспокоила незаконность?

Я хотела верить, что всё дело в этом, но почему-то не верила.

Блэк, однако, смотрел на меня через ветровое стекло, и я чувствовала, что он ждёт меня, гадая, что я делаю. Я выдохнула. Я слегка улыбнулась ему и закатила глаза, напомнив себе, что я на это подписалась.

Затем я скользнула по сиденью и открыла пассажирскую дверцу.

***

Блэк был прав: нам с Ником пришлось подписать стандартное соглашение о неразглашении частной информации.

Нам пришлось прочитать и расписаться, прежде чем нас пропустили мимо стойки администратора на первом этаже здания, примерно в двадцати метрах от вращающихся дверей, которые привели нас в массивный вестибюль стального цвета, усеянный диванами цвета ржавчины и полированными металлическими столами.

Мотив огня, металла и тьмы определённо распространился как на внутреннюю часть здания, так и на его внешнюю сторону.

Как только мы оформили все документы, секретарша, похожая на модель женщина лет двадцати с небольшим, со светлыми волосами, ниспадающими мягкими локонами на спину, провела нас в отдельную гостиную, где было ещё больше кожаных диванов тёмно-зелёного цвета. Эта комната была выкрашена в тёмно-медный цвет, с медными фонтанами и, похоже, оригинальными произведениями искусства.

На большинстве картин были изображены обнажённые мифические люди в неестественных позах, либо объятые пламенем, либо с горящими крыльями, либо с горящими мечами в руках.

— А тебе не надо заполнять документы? — пробормотал Ник Блэку, как только дверь с тихим щелчком закрылась.

Блэк оторвал взгляд от картины, на которой был изображён пугающе реалистичный кентавр, вступающий в связь с чем-то, что могло быть библейским ангелом. Они оба были в огне. Ну, во всяком случае, я так предположила, учитывая крылья и моргающие глаза. Я заметила, что потолок движется, и посмотрела вверх. От этого меняющегося пространства металлического цвета меня замутило.

Всё в этом месте показалось мне смутно угрожающим.

В чём вообще смысл такого потолка? Это была проекция? Или какая-то жидкость, стимулируемая звуком?

— Я думаю, последнее, — прокомментировал мне Блэк. Он взглянул на Ника. — Я заполнил свои в офисе. Когда согласился взяться за это дело.

— А почему ты согласился взяться за это дело? — пробормотала я, больше для его ушей, чем для Ника.

Ник, однако, был вампиром и всё слышал. Он хмыкнул.

— Хороший, бл*дь, вопрос, — пробормотал он.

Назвать всё это юридическим кошмаром — это большое преуменьшение.

И, конечно, у них много видящих, которые могут навести порядок, если всё пойдёт наперекосяк, но зачем рисковать? Зачем делать что-то, чтобы сделать нас более заметными, чем мы уже были?

Должна быть причина.

Должна быть какая-то особая, характерная для Блэка причина, что-то, что имело для него значение.

Я предположила, что это, должно быть, то, о чём он нам до сих пор не сказал, вероятно, что-то связанное с таинственным технологическим прорывом, над которым работал «Прометарис». Несмотря на свои причуды, Блэк был прагматиком. Он не стал бы подвергать меня, Ника, себя и всю свою компанию риску судебного преследования и даже тюрьмы без чертовски веской причины.

Пока я думала об этом, Блэк взглянул на меня, и слабая улыбка тронула его губы. Затем в его глазах появилось другое выражение. Как будто он изучал меня. Возможно, он действительно беспокоился, что это не лучший способ провести мой первый рабочий день в его компании.

Дверь в гостиную открылась.

На пороге стояла новая ассистентка, смуглая брюнетка с низким голосом, лет двадцати с небольшим, но такая же великолепная.

— Мистер Уикер сейчас вас примет, — улыбнулась она.

Её голубые глаза скользнули по нам троим. Я увидела, как они остановились на Нике, затем ещё несколько секунд открыто изучали Блэка. Она даже облизнула губы.

Она поймала мой взгляд, и её глаза слегка дрогнули, что, вероятно, сказало мне кое-что о том, как я на неё смотрю.

Она провела нас по устланному ковром коридору к узкому лифту с дверями из полированной меди. Её бёдра, обтянутые короткой облегающей юбкой, покачивались, пока она шла, осторожно балансируя на 12-сантиметровых каблуках. В лифте потребовался как её бейдж, так и код безопасности, который она ввела на панели, как только мы все вошли внутрь.

Я не знаю, было ли это осознанным, и уж тем более реальным решением, но я обнаружила, что оказалась между ассистенткой и Блэком. Я также, в основном по привычке, запомнила код, который она ввела на панели лифта.

Эта вторая часть, вероятно, была результатом влияния Блэка.

Что касается первой части и моих приступов ревности, то я винила в этом тот утренний разговор и нежелательное напоминание о нашем пребывании в Нью-Йорке. Заметил ли Блэк мою реакцию на это? Или он был слишком сосредоточен на новом деле, чтобы заметить?