Сбежавшая невеста. Усадьба Белоснежки (СИ). Страница 11

— Что же нам теперь делать? — спрашивает скорее у себя, чем у меня, потому я ничего не отвечаю наслаждаясь тем, как румянец заливает её бледные щёки, а зрачки расширяются так, что от радужки не остается и следа.

Усмехаюсь, когда замечаю, как по её пальцам вверх до самого локтя кожа сменяется серебристой чешуей.

Я собираюсь в ближайшее время познакомиться с её драконом. В прошлом я и подумать не мог, что в моих истинных окажется драконица. А то, что такая проблемная и подавно.

Впрочем, я был человеком у меня не должно быть никакой истинной. Я был старшим принцем Равенхейма и невестой мне выбрали такую же человеческую девушку из важной семьи. Я был уверен, что никогда не познаю культуру и традиции других королевств, твёрдо знал, что магия никогда меня не коснётся, но по воле отца носил защитный амулет, который ничем, к сожалению, мне не помог в тот день.

Когда проклятие Гильды вступило в силу, он раскололся и один из его осколков глубоко ранил меня в грудь. Но та боль была лишь каплей в море моих страданий, когда я стал против воли обращаться в зверя, теряя себя и свою человечность.

Касания моей истинной возвращают меня в реальность, я ощущаю так много: приятное покалывание от желанной близости, недоумение теперь единственной главной женщины для меня и моего зверя и предвкушение перемен. Больших перемен для меня, Бэллы, Семи Королевств и некогда родного мне Равенхейма.

— Откуда ты знаешь Гильду, почему она отправила тебя за мной и кто для неё Лима? Я совсем ничего не знаю о мачехе, она никогда не рассказывала о себе, а теперь я в её доме. Зеркало перенесло меня именно сюда, но я мечтала оказаться в самом безопасном месте Семи Королевств, я совсем запуталась, Хантер — моё имя начинает играть новыми красками, когда она произносит его.

— Ты оказалась не здесь. — напоминаю я и протягиваю руку, касаюсь щеки, провожу большим пальцем по пухлой нижней губе, отчего она вспыхивает и делает шаг назад выскальзывает из моей хватки. — Ты оказалась в том замке. На моей территории, а значит зеркало привело тебя к истинному. Рядом со мной и есть самое безопасное место для тебя, даже если ты полностью исцелишь меня и я лишусь внутреннего зверя, то буду в состоянии тебя защитить. Я предлагаю сейчас наслаждаться домом, его дарами и возможность освоить готовку, моя маленькая принцесса. Я чувствую, что ты ещё не управляешь своей магией и, судя по всему, не хозяйка своему зверю, тем и предлагаю заняться, пока Гильда осознает, что связь между ней и моим зверем оборвалась.

— О чем ты говоришь, я не понимаю? Как давно ты ей служишь и почему?

— Уже очень давно и по велению магии, — отвечаю и склоняю голову набок, наблюдая за тем, как меняются эмоции моей принцессы — Так случилось, что мой отец ценитель женской красоты, до одержимости. Когда он впервые увидел Гильду, то возжелал её сильнее любых доводов своих советников и здравого смысла. — поднимаю голову и смотрю на Гильду, что на портрете в этой комнате, такой я её и увидел впервые — Отца не волновали чувства матери, благополучие Равенхейма и он уж точно не озаботился тем, что она была несвободна. Сломал её жизнь, отобрал у любимого, а после взял силой и когда наигрался выбросил. Кто бы мог подумать, что за грехи своего отца буду расплачиваться я, тогда ещё ничего до конца не понимающий мальчишка. Гильда появилась в нашем замке, когда я готовился к тренировке на мечах с отцом. Она больше не была похожа на ту приятгательную и красивую молодую женщину, что сияла красотой и здоровьем. Теперь она была худой, лицо её стало бледным, а под глазами залегли синяки. В красных от боли и предательства глазах горела жажда мести. Она сжала кулаки и принялась что-то шептать, её не успели остановить стражи. В миг небо над замком заволокло черными тучами, тьма сгустилась и в воздухе, я почувствовал боль. Мучительно медленно я обращался в зверя, наблюдая за тем, как отец бьётся, тщетно пытается меня спасти.  Его ужас в глазах я помню до сих пор. Когда мне показалось, что я больше не выдержу боли, тьма поглотила и разум. С тех пор я и служу Гильде.

Глава 9

В комнате стало совсем темно. Мы с моим зверем до сих пор в комнате моей мачехи.

Я слушала рассказ Хантера и ужаснулась.

Холодность Гильды вдруг стала теперь чем-то иным. Я как будто начала находить оправдание каждому из её ужасным поступков, что ранили меня и обижали в прошлом. Вот только мне было мало, я хотела узнать о том, как во всем этом замешан мой отец и почему Гильда так возненавидела меня и мою мать.

— Ты выглядишь очень уставшей. Тебе стоит поспать, а завтра мы продолжим разговор — произносит Хантер, и я тяжело вздыхаю, потому что он прав. От всего, что свалилось на меня, голова раскалывается. Осматриваюсь ещё раз и мой взгляд снова падает на кольцо. Подхожу и протянув руку, касаюсь его кончиками пальцев. Поднимаю голову к портрету и с досадой замечаю, что никогда не видела, как мачеха улыбается. — Я провожу тебя в комнату, а утром отвечу на все твои вопросы. Ты можешь и Лиму расспросить. Она твоей мачехе приходится матерью.

— Зверь не собирался делать тебе больно или нападать на кого-то из обитателей дома. Когда ты появилась в замке, я уже получил приказ от королевы схватить тебя и доставить. У нас с Гильдой ментальная связь и в обрывках её бессвязных от злости мыслей я увидел твою смерть. Её желанием было, чтобы я в ярости тебя растерзал. Но когда набросился, то не смог, будто обжёгся. Я не сразу осознал, что произошло, и обнаружил себя лишь через несколько часов в обличье человека. Ждал, что зверь снова завладеет разумом, но вместо этого обнаружил метку и непреодолимое желание тебя найти. Теперь я контролирую его, а не наоборот.

Киваю и даю понять, что на сегодня с меня достаточно.

Позволяю Хантеру проводить до двери, но в комнату не пускаю. Закрываю дверь и прислоняюсь спиной, вспоминаю, как касалась рукой его горячей кожи, закрываю глаза и вспоминаю узор его метки. Так много всего испытываю, что понятия не имею, что буду делать дальше.

Постель оказывается холодной и твёрдой, переворачиваясь с одного бока на другой, я с трудом проваливаюсь в сон и сразу же оказываюсь в жутком кошмаре.

Я на балу в самом его разгаре, корсет так плотно обтягивает меня, что каждый вдох даётся с трудом. В воздухе тошнотворный запах алкоголя и цветов. Шум гостей доносится из большой залы, пока я тщетно пытаюсь прогнать слёзы, хватаясь за каменные колоны широких коридоров дворца.

Я вижу своего отца, совсем ещё молодого, в дорогих одеждах, расшитых цветами Снежной Долины и его образ режет меня изнутри словно ножь.

Боль вспарывает грудь, разрывает сердце на ошмётки, когда он жадно прижимает к себе хрупкую женщину, шарит руками по её телу и целует так, словно изголодавшийся добрался наконец до желаемого.

— Что же ты делаешь? — произношу, и мой голос срывается, теряется в липком воздухе моих эмоций и в шуме собравшихся на бал гостей.

Я будто наблюдатель в чужом теле. Будто та, кто переживает предательство своего мужчины.

— Киллиан, — снова произношу, и он отрывается, развернувшись, мажет по мне быстрым взглядом, отмахивается короткой фразой: "после поговорим" и я всхлипываю.

Боль простреливает руку, когда меня дёргают в сторону, и я растерявшись, упираюсь ладонями в твёрдую грудь нарядной сорочки, расшитой узорами и цветами правящего дома Равенхейма.

Горячее дыхание с ароматом вишни опаляет мою щеку, а влажные губы касаются шеи.

— Птичка моя, как долго я этого ждал — звучит о дрожи неприятный голос, и я принимаюсь вырываться.—Киллиан, помоги — разворачиваюсь и пытаюсь бежать, но грубая хватка сжимает волосы, тянет на себя и как железные оковы ненавистные руки прижимает к твёрдой груди.

Мой возлюбленный не реагирует, лишь оторвавшись от той, кого только что жадно целовал, переводит взгляд мне за спину и посмеиваться, поддерживая пошлые шутки того, кого я ненавижу.