Свадебное проклятье (СИ). Страница 26

Через час, уже равнодушно-спокойная и рассудительная, нахожу номер, по которому не звонила почти три года; это меня регулярно приглашают на очередной сеанс. Там — конечно же! — с радостью ждут и буквально завтра.

…Отец, кстати, очень быстро сменил то головное офисное здание. Под предлогом расширения штата компании.

ГЛАВА 18. Псих, но всё в порядке

— Полагаю, это нормально.

Я с изумлением смотрю на доктора Пан. Психиатра, с которым не расставалась несколько лет после… всего. Женщина кивает мне гладко причесанной короткостриженой головой: мой отучившийся за океаном врач, несущий свет современной психиатрии в наше закоснелое общество, всегда выглядит стильно до зависти.

От удивления я даже опускаю ноги с кресла, в котором свернулась в привычный спасительный клубок: тут не заморачиваются с полагающимся (по фильмам) кушетками и прочими расслабляющими лежанками; хоть на голове стой во время сеанса, лишь бы тебе было комфортно! Переспрашиваю повысившимся на пару октав голосом:

— Вы считаете нормальным видеть наяву мертвого человека?! Говорить с ним?

— Ну мы ведь частенько разговариваем с предметами, животными или отсутствующими на данный момент рядом людьми, — бормочет доктор Пан. Она никогда не спорит с пациентом, это ее бормотание — своего рода ремарки к пьесе под названием «психотерапевтический сеанс». Говорит громче и внятнее: — Вы сами только что рассказали о появлении в вашей жизни нового мужчины… да-да, я поняла, господин Чэн не ваш мужчина, но все-таки ухаживающий за вами! Вольно или невольно вы проводите в его обществе какое-то время, изменяя своим привычкам и сложившемуся распорядку. Вольно или невольно (даже если вы категорически отрицаете возможность брака с ним) сравниваете его с предыдущими женихами.

Я открываю рот, чтобы решительно возразить: да никогда в жизни! — и… закрываю. Если только бессознательно? Или правильней сказать — подсознательно? Но как я могу контролировать свое подсознание, если оно контролю разума не поддается?

— Расскажите мне поподробнее об этом человеке, — тем временем предлагает доктор.

— Да что там особо рассказывать, — бормочу в свою очередь. — Мы и встречались-то считанное количество раз…

К тому же особой проницательностью в отношении окружающих я не отличаюсь, слишком уж погружена в себя и в книги. Но на каком-то этапе именно книги меня и спасли (вместе с похлебкой матушки Гу). Я читала их целыми сутками, ныряя в страницы как в омут с головою, лишь бы только не вспоминать, не думать, не чувствовать… И находила там понимание и утешение — то, что не смогли или не захотели дать мне живые люди.

Закончив рассказ о событиях, связанных с Чэном Маркусом, смотрю на хмурящуюся доктора Пан.

— Эбигейл, а вы не сказали мне о своем похищении, хотя следовало начать как раз с него! Конечно, дело полиции разбираться в случившемся, но, скорее всего, именно это пережитое вами потрясение и послужило триггером, спусковым крючком для пробуждения тяжелых воспоминаний…

Я цепляюсь за ее объяснение с великим облегчением: и всего-то!

— То есть, моя память может вызывать такие… видения?

Доктор кивает.

— К тому же, как я уже говорила, вы все равно невольно примеряете на господина Чэна роль будущего мужа. Вкупе с пережитым от похищения шоком вы неосознанно чувствуете вину за свои мысли перед умершими женихами. Вот подсознание и олицетворяет ее в подобных галлюцинациях.

Смотрю на женщину с огромным уважением: она отлично отрабатывает свой немалый гонорар! Конечно, ничего сверхъестественного в моей жизни не происходит, это лишь выверты моего же подсознания! Все равно уточняю:

— И предупреждения духа няни Ван из той же области?

Доктор Пан улыбается.

— Как специалист, много раз сталкивавшийся с чудесами, которые творит наша психика, допускаю, что такое вполне возможно.

И внезапно меня осеняет:

— А могут эти видения появляться под воздействием каких-нибудь… веществ?

Идеально гладкий лоб доктора пересекает крошечная морщинка озабоченности.

— Госпожа Мейли, вы начали принимать какие-то… необычные препараты?

Прекрасный эвфемизм для запрещенных наркотиков! Я поднимаю руку как при клятве в суде — чревато что-то скрывать от своего адвоката! И психиатра.

— Нет. — И добавляю: — Насколько мне известно.

Ведь Чэн в тот день как раз покупал воду, мало ли что мог по дороге подсыпать или вколоть в пластиковую бутылку! Недаром он так усердно предлагал довезти меня до дома — может, хотел понаблюдать результат? От мысли, что Чэн просто заботился, чтобы я не попала под ливневый шквал, нетерпеливо отмахиваюсь — ведь всегда лучше, когда виноват кто-то другой, а не твое личное (и чокнутое) подсознание!

Женщина качает головой.

— Если вы думаете, тот предсказатель вступил с кем-то в сговор с целью отвратить вас от нового жениха, попутно еще и подвергнув воздействию галлюциногенных препаратов… Слишком уж это сложно. Да и доказать такое крайне проблематично.

Представив мое обращение в полицию с жалобой на мошенничество — мол, шаман предъявил мне не того духа, которого я заказывала, к тому же я вообще никого не заказывала! — печально соглашаюсь.

— Ну и… — Складываю руки на колени в ожидании врачебного вердикта. И рецепта. — Как с этим бороться?

Доктор Пан некоторое время смотрит на меня задумчиво. Потом изрекает нечто совершенно неожиданное:

— А вы попробуйте не бороться, Эбигейл.

— Как это? Пусть видения или духи… то есть все эти визуализации вывертов моего подсознания окружают меня со всех сторон, а я не должна ничего делать?!

— Вы все еще принимаете назначенные лекарства?

— Э… нет. Практически нет. Последний год — точно ни разу.

— А я ведь приглашала вас на консультацию, чтобы снизить дозу препаратов постепенно и плавно, — вскользь, с едва заметной укоризной замечает женщина, и мне становится неудобно. Да, приглашала, и не раз, но я или обещала заглянуть при случае, вот только немного освобожусь, или вовсе не брала трубку. Но я тогда только-только начала чувствовать себя нормальным человеком, и возвращение к напичканной лекарствами, равнодушной ко всему кукле очень меня страшило. — И медитацию, вероятно, окончательно забросили?

Вздыхаю.

— Она мне совершенно не удается! В лучшем случае я попросту засыпаю. В худшем…. Ну вы помните.

Врач с улыбкой кивает. Еще бы ей не помнить! Наверное, я единственная пациентка, которая вместо успокоения раздражалась от медитации настолько, что начинала крушить все вокруг!

— Начните медитировать снова, возможно, теперь это будет получаться у вас лучше. А перед началом каждого занятия попробуйте задать себе один единственный вопрос: как вы относитесь к Чэну Маркусу на самом деле?

Смотрю на нее, хлопая глазами.

— В каком смысле?

— Он отвратителен? Уродлив, глуп, груб, скуп, ненавидит людей, детей и домашних питомцев? — В такт своим словам психиатр разгибает пальцы, словно боясь сбиться со счета при перечислении всех «выдающихся» качеств моего жениха. Засмеявшись, машу на нее руками.

— Довольно, доктор Пан, я поняла! Нет. Ничего подобного… ну или негативные черты своего характера Чэн пока успешно прячет. И внешность у него тоже обычная. Даже приятная.

— А как вы относитесь к замужеству по договоренности?

— В общем и целом спокойно. Знаю положительные примеры… м-м-м… мирных договорных браков. Хотя и отрицательных тоже хватает. — Пожимаю плечами. — Как, вероятно, и в замужестве по любви.

— И третий вопрос!

Доктор Пан очень любит такие тройки вопросов. Последний — самый решающий. Самый «волшебный».

— Тогда подумайте и скажите мне…

Ухожу от своего врача наполовину успокоенная — ничего сверхъестественного в моей жизни не происходит, всего лишь шутки психологии! — а наполовину взбудораженная. Нет, не возвращением к лечению, доктор Пан теперь прописала мне лишь легкие снотворные и ежедневные пытки медитацией (брр, лучше бы ледяной душ!), а вопросом, который она задала напоследок.